Лала Агни - Я просто хочу, чтобы ты ПОМНИЛ…

Тогда я, как христианка по крещению и вере, соблюдала все посты и все правила и наставления, какие только были, хотя, увы я не находила никакого покоя в церкви. От храмовых ритуалов неприятно щемило в груди, мне было там душно и не хватало воздуха… Я убедила себя в том, что просто у меня черная душа, и поэтому я все это чувствую. Я изо всех сил старалась быть правильной и хорошей девочкой. И мне искренне казалось, что я таковой и была. Наверное, поэтому я никак не могла понять, почему БОГ заставил меня пройти через все это. Я была уверена, что я этого вовсе не заслуживала. Я хотела быть счастливой. Хотела найти ЕГО . Я чувствовала, что принадлежу ему, и никому другому принадлежать не должна. Так ПОЧЕМУ же меня протащили через весь этот кошмар? В чем я виновата? В отступничестве? В мягкотелости? В глупости?

Мне казалось, что я уже никогда его не найду, потому что мое тело не было «чистым». После той страшной ночи, я больше не видела во сне его глаз. И это меня сломало окончательно.

Прошел месяц, два, три, шесть. Однажды, возвращаясь домой из университета, я села не на тот автобус. Маршрут чужого автобуса пролегал через старое городское кладбище. Сразу оговорюсь, я очень сильно боюсь кладбищ и обхожу их десятой дорогой. Но тут, увидев высокую стену и за ней множество могил, я вдруг попросила водителя остановиться.

Я сошла около кладбищенской стены и направилась к воротам. Я зашла внутрь. Там было абсолютно пусто. Не было совсем никого. Зима. Довольно холодно. Но холода я не чувствовала. Уже давно. Может потому, что холодно было у меня внутри. Странно, но кладбище не вызвало у меня прежнего ужаса. Совсем наоборот. Вдруг, непонятно по какой причине, мне стало спокойно. Я внезапно перестала ощущать эту тупую боль в области груди. Кладбище было старым и потому очень, очень большим. Я начала бродить среди могил. Я читала имена, смотрела на фотографии. Я присаживалась на маленькие скамеечки и не замечала, как становилось темно. Никакого страха я не испытывала. Наоборот, мне не хотелось оттуда уходить. Я ПОНИМАЛА: что-то было очень «не то» и очень «не так»! Но бороться с этим у меня не было ни сил, ни желания. Моя жизнь закончилась. Так я тогда думала. Его я больше никогда не увижу и не найду. Так какой же смысл продолжать жить? Я угасала. Медленно, но верно.

Я стала приходить на кладбище каждый день. Иногда я покупала цветы и раскладывала их на старые могилки. Гуляла там. Сидела часами. Пока однажды не случилось то, что меня, как я сейчас понимаю, спасло. Однажды, зайдя в ворота кладбища, я увидела пожилую женщину, которая продавала цветы. Их у нее было мало, и просила она какую-то очень небольшую сумму. Я решила купить у нее все цветы. Но когда я давала ей деньги, она вдруг взяла меня за руку. Я не могу сейчас вспомнить ее лица.

Она взяла меня за руку и сказала спокойным, тихим и очень добрым голосом:

– Детонька… Детонька, послушай! Сгубить тебя хотят! Не сгубили, потому как Светлая ты! Очень Светлая! Но если не найти того, кто это отчитает, то сгубят! Найти кого-то надо, детонька! Чтобы вычитали тебя! Ты вот что! Ты в монастырь пойди, тот, что недавно отстроили. Там есть такая Наталья! Поищи ее! Она поможет тебе! А сюда не ходи больше, деточка! Не ходи! Не место тебе среди мертвых. На ЗЕМЛЮ портили тебя ! С могилы взятую. Могила с твоим именем!

Я стояла, словно в землю вросшая! Не знаю, минуту, или полчаса. Но когда ко мне вернулась способность говорить, я спросила:

– И что они сделали с этой землей, бабушка?

Женщина на минуту замолчала. Все это время она продолжала держать мою руку в своей.

– Земля в кровати, – сказала она.

И мне все стало ясно в тот же миг! Вспомнила я и эту чертову кровать, и как трясло меня при одной мысли о том, что нужно на нее лечь, и тот ужас, который она во мне вызывала. Я сейчас вспоминаю, что было дальше, словно во сне, словно в тумане. Я пошла на остановку, села на автобус и поехала к дому, где жил мой муж. Я знала, что если увижу его машину на стоянке, значит он дома, если же нет… Значит, его там нет. Машины не было. Я поднялась на лифте на девятый этаж. Ключи у меня еще почему-то были с собой. Мы ведь все еще числились женатыми, может, я их носила в сумке, как напоминание о моей несвободе. Не помню.

Закрыв за собой дверь, через минуту я стояла напротив этой проклятой кровати… Мне почему-то опять стало жутко и невыносимо страшно. Наконец я нашла в себе силы и подняла огромный двуспальный матрац. Мне пришлось свернуть его почти вдвое. На середине кровати лежал сверток. От него шел холод, словно от могилы на том кладбище, с которого я только что приехала. Я взяла его в руки. Это был женский головной платок. Развернув его, я увидела в середине землю… Я уже знала, что это была за земля. Тогда я не знала о том, что брать подклады в руки категорически запрещено.

Как только сверток оказался у меня в руках, возникло жуткое и страшное видение. Я лежу в заколоченном гробу, и при этом я ЕЩЕ ЖИВА. Мне страшно и до ужаса холодно. Мне стало дурно до такой степени, что я осела на пол, и на лбу у меня выступил холодный пот. Я замерзла, и меня трясло, как при высокой температуре. Наконец, усилием воли я заставился себя подняться с пола.

Я не знала, что с этой землей делать. Положив сверток в сумку, я вышла из квартиры и поехала в монастырь, о котором мне сказала женщина на кладбище. Или это была не женщина. Иногда мне кажется, что это вовсе не был человек. Возможно кто-то из Высших, из моих хранителей, пришел, чтобы сохранить мне жизнь.

Я приехала в монастырь и пошла прямиком в храм. В маленькой лавке, где продавались свечи, просфоры и прочая церковная утварь, я увидела женщину. Она стояла ко мне спиной и была чем-то занята. Но словно почувствовав мой взгляд, она обернулась и на миг застыла, глядя мне в глаза. Ее глаза были серебристо-серого цвета.

– Здравствуйте, – я не совсем понимала, что мне следует говорить.

– Я ищу женщину… Ее зовут Наталья. Возможно, вы сможете мне помочь. Видите ли… Одна женщина…Там, на кладбище… Я… Встретила женщину на кладбище, она цветы продавала… И… Она сказала, что на мне порча. Я землю нашла под матрацем. В общем, она сказала мне прийти сюда и спросить у вас за Наталью…Чтобы она меня отчитала…

Все время пока я ехала туда и пока говорила, меня все так же продолжало трясти в ознобе. У меня даже губы стали сухими и белыми.

Женщина продолжала на меня смотреть…

– Небось за красоту порчу-то навели, – наконец заговорила она.

– Я… Я не знаю…

– Я не знааю, – передразнила она меня, но по-доброму, без злости либо издевки в голосе.

– Да от тебя глаз не оторвать! Правда, бледная больно! Дам я тебе Натальи телефон! Но учти, она всех подряд не берет. Позвони ей и скажи от меня. Зина меня зовут. Поняла?