Ксения Власова - Предсказанная судьба

Раздался шорох. Джейсон встал и, пододвинув кресло к моей кровати почти вплотную, снова вернулся в него.

Я прочистила горло. Вообще-то, я не намекала на сокращение дистанции. Разговаривать можно было бы и из другого конца комнаты, но и потребовать отсесть тоже было бы неловко. Ведь ничего же предосудительного не происходит.

Бред явно так не считал, потому что вдруг нахохлился и отвернулся.

– О чём ты хочешь поговорить? – как ни в чём не бывало поинтересовался Джейсон. Словно мы с ним беседовали в бальной зале, а не в полутьме моей спальни.

– Не знаю, – протянула я. – Может быть, расскажешь что-нибудь о себе?

«Например, почему соглашаешься на любую мою авантюру?» – мне очень хотелось добавить это, но я не стала. Кажется, ещё не время.

– Что? Как живётся в академии, ты и сама в курсе. Дворцовые интриги для тебя тоже не новость.

Я скривилась, и Джейсон при виде этого вдруг рассмеялся – негромко и искренне.

– Что, достал тебя дворец?

– Ещё как, – созналась я. – Терпеть его не могу, хотя только там чувствую себя… полезной.

Я замерла, внезапно поймав себя на озарении. Ведь и правда, работа на Тайную канцелярию позволяет мне ощутить вкус жизни. Всё остальное время я заперта в условностях этого мира, где женщина, даже обучающаяся в академии, мало на что может повлиять. И лишь предотвращая с Оуэном заговоры против короны, крутясь во дворце – чуждом, странном, иногда нелепом, зачастую опасном, я снова становлюсь собой. Или хотя бы просто приближаюсь к себе.

Джейсон словно считал всё это с моего лица, но ограничился лишь кратким:

– Вот как?

И я была благодарна за отсутствие наводящих вопросов. Пожалуй, я пока не готова обсуждать это подробнее.

– Угу, но обо мне поболтаем в следующий раз. Давай поговорим о тебе?

Джейсон усмехнулся, даже как-то с азартом.

– Хорошо. Сегодня мой выход, но настанет и твой черёд.

Прозвучало немного грозно, но я улыбнулась, пряча лицо в подушку.

– Договорились, за мной должок. А пока… расскажи о своём детстве. Ты ведь провёл его в общине дикарей?

– Да, в Кимберлинстком королевстве именно так называют место, откуда я родом.

В его голосе не промелькнуло ни намёка на обиду, но я всё равно вспыхнула.

– Прости, – неловко извинилась я. – Мне казалось, это общеупотребительное выражение.

Он усмехнулся. Я заметила, что его рубашка окончательно выбилась из-под брюк, и теперь Джейсон с босыми ногами и закатанными рукавами выглядел как-то очень по-домашнему. Это странным образом волновало.

Я облизнула сухие губы.

– Ну, сами мы предпочитали называть себя вольными людьми. Но, вероятно, для благородных ринов отсутствие в обществе деления на классы казалось дикостью. А наша любовь к кочевой жизни окончательно убедила их, что перед ними отсталые варвары.

Я скорее почувствовала, чем поняла по его лицу, что его всё-таки задевает такое отношение.

– Люди часто спешат с суждениями, – тихо сказала я. – Или вовсе судят по себе.

Я повернулась на бок и, опёршись на локоть, посмотрела на него. Бред, устроившийся на подушке рядом с моей макушкой, недовольно засопел. Ему явно не нравилось, что я уделяю Джейсону столько внимания, но дракончик никак не вмешивался, словно выжидая и оценивая обстановку.

– Видимо, так, – согласился Джейсон и вдруг спросил: – Ты ведь знакома с историей? Знаешь, как именно возникла община?

Я напрягла память. Учителя, приглашённые для Аурелии, не слишком заморачивались ни с точными, ни с гуманитарными науками. Для рины Беатрис гораздо важнее было, чтобы её дочь грациозно двигалась и красиво танцевала, чем, скажем, разбиралась в географии или истории. В первой-то ещё ладно (а иначе как понять, что сватающийся жених родом из тьмы тараканьей?), а вот во второй уж точно нет никакой пользы.

В академии же историю мы проходили как-то совсем уж мельком, тем более новейшую.

– Общину основали беглые рабы? – припомнила я. – Кажется, из Ардрийского королевства?

Оно граничило с нашим на юге. Ну хоть это я знала!

Джейсон кивнул. Он задумчиво щёлкнул пальцами. На их кончиках сверкнула искра, и тут же погасла.

– Да, в Ардрийском королевстве отменили рабство всего полвека назад. Кимберлинстцы пришли к этому гораздо раньше. Во многом благодаря тому, что в промышленности, которой так гордятся рины, не так нужна бессловесная рабочая сила, как, например, на плантациях ардрийского юга.

– Хоть в чём-то мы не так плохи, – пробормотала я.

Джейсон продолжал забавляться с искрой, то гася её, то, наоборот, позволяя разгореться посильнее. Мне показалось, что он делает это неосознанно. Так человек, задумавшись, играет с зажигалкой.

– Моя бабушка была рабыней на плантации. Она сбежала, когда хозяева вознамерились разлучить её с единственной дочерью.

Картинка испуганной, но решительной женщины, прижимающей к груди ребёнка, так ярко встала перед внутренним взором, что в горле появился ком. Гнев и ужас смешались во мне, и я выплюнула:

– Отвратительно! Никто не имеет право распоряжаться чужой судьбой.

Джейсон никак не прокомментировал мою вспышку. Быстро зыркнул на меня из-под полуопущенных ресниц и продолжил пощёлкивать пальцами. Отблески огня мрачными тенями скользили по его лицу.

– Бабушке невероятно повезло: она сумела пересечь границу, а затем добраться до общины. Моя мать росла уже свободным человеком. Забавно.

– Что именно?

– Во мне одновременно течёт и кровь королевского наследника, и потомка раба.

Мне почудилось, что он слегка замедлил движения пальцев и замолк, словно вынуждая меня что-то сказать. Я устало потёрла глаза.

– Кровь – это просто кровь, отголоски былого. Люди придают этому слишком большое значение. На самом деле, чтобы идти вперёд, зачастую приходится отказываться от прошлого.

Джейсон вздрогнул и посмотрел на меня уже открыто.

– Впервые слышу такую необычную точку зрения.

Я пожала плечами.

– Значит, я всё-таки умею удивлять. – Он явно хотел что-то добавить, но я вернула разговор в нужное русло. – О вашей общине ходят самые разные слухи.

Джейсон досадливо дёрнул щекой.

– Сплетен действительно много. А вот о правде молчат. Это было чудесное место.

Его голос едва заметно дрогнул, но Джейсон всё равно продолжил, смотря на огонь в своих пальцах:

– Бывшие рабы сумели построить идеальную систему. В общине все были равны – никакого деления по классам, возрасту, полу или расе. Девизом стало «Каждый достоин уважения по праву рождения».

Я чуть склонила голову и задумчиво запустила пальцы в волосы. Так вот почему Джейсон так отличается от других мужчин этого мира. Он попал во дворец только в десять лет, а до этого времени воспитывался в духе равенства и братства. Для него женщина не была красивым элементом интерьера или инкубатором для производства наследников.