Анна Шнайдер - Недостойная

Я родилась в маленькой деревушке на севере Альганны. Так называется наша страна, с севера окруженная смертоносной Геенной.

Когда и почему появилась Геенна, никто не знает. Маги-теоретики (впрочем, практики тоже) строят различные теории возникновения, но они все равно не более чем теории. Огромная стена из огня, уходящая далеко в небо – и если бы всего лишь стена! Не подходить к Геенне ближе чем на километр – простое правило, но она, если ей захочется, и сама может прийти к тебе в дом.

Временами оттуда что-то выбиралось. Это «что-то» всегда было разным, и охранители, дабы не путаться, называли любых порождений Геенны демонами. Иногда это были черные птицы, способные обращать в пепел все, к чему прикоснутся. В другой раз – белесый туман, внутри которого было так холодно, что людям приходилось срочно доставать теплую одежду. Огромные волки, чудовищные насекомые, мерцающие звезды, огненные монстры, сильные, секущие песком ветра – история порождений Геенны насчитывала несколько томов. Все это изучали охранители, к числу которых относился и Бертран Арманиус.

Мне тогда едва исполнилось восемь. Родители мои были простыми крестьянами, и кроме меня у них было еще трое детей. Эду тогда стукнуло четырнадцать, Эв было двенадцать, а Эм – пять.

В тот день родители работали в поле, а Эд им помогал. Мы с Эв и Эм играли во дворе, когда услышали вдалеке страшный, жуткий, нечеловеческий рев, а следом сигнал – громкий пронзительный свист, которым полагалось предупреждать соседей о том, что Геенна в очередной раз проснулась.

Эв моментально тоже засвистела в свисток – селяне от мала до велика носили такие на шее – а потом схватила нас с Эм и потащила в погреб. Мы хорошо знали, что нужно делать – за восемь лет, что я прожила с родителями, те вдолбили в наши головы, как нужно себя вести, если услышишь сигнал. И не важно, где ты будешь – в поле, в лесу или дома.

Мы просидели в погребе несколько часов, ощущая, как вибрирует земля вокруг нас. Сверху доносились странные, жуткие звуки, напоминающие крики смертельно раненных зверей. А потом все стихло.

Тишина была такой долгой и полной, что Эв решила – пора выходить. На самом деле это было прямым нарушением родительского наказа, но мы ведь были детьми… Эм капризничала, не желая больше сидеть в холодном погребе, мы все хотели горячей еды, а над нами было тихо.

Поначалу, выбравшись наружу, мы даже не поняли, куда попали. Вокруг оказалось темно хоть глаз выколи, только кружились повсюду маленькие огненные светлячки – знак, что охранители здесь и выполняют свой долг.

А потом я увидела…

В темноте, в нескольких метрах от нас, что-то мерцало. Это что-то напоминало огромную змею. Чешуйки на ее теле мягко переливались, мигая, и это было бы красиво, если бы не было настолько жутко.

– Назад! – прошептала Эв, сжимая в объятиях Эм. – Энни, возвращаемся! Скорее!

Прошло много лет, а я до сих пор иногда просыпаюсь от тех слов сестры, сказанных свистящим шепотом, полным дикого страха. Так уж получилось, что больше ничего сказать Эв просто не успела.

Змея сделала рывок к нам, подбираясь ближе, подняла над землей большую голову, открыла огромный рот, в котором сверкнули три ряда ровных острых клыков, и извергла огонь, превратив сестер в горстку пепла за несколько секунд.

Мне повезло – я стояла чуть в стороне, и огнем меня почти не задело. Стало только очень жарко. И больно где-то в груди. Так больно бывает, когда хочешь заплакать, но что-то мешает, перекрывая дыхание.

– Ложись на землю! – крикнули вдруг позади меня, и что-то такое было в этом голосе, что я моментально послушалась – рухнула на пепелище. Все, что осталось от нашего дома, как я позже выяснила, – лишь пепел. Вот почему мы с сестрами совсем ничего не узнали, когда выбрались на поверхность.

Змея заревела. Я узнала этот рев – мы слышали такой, пока сидели в погребе. Мимо промелькнула какая-то тень, а прямо надо мной появился сверкающий купол, похожий на мыльный пузырь. Змея вновь извергла огонь, купол засветился сильнее, волосы на моей голове встали дыбом, но защита выдержала. Правда, защищала она лишь от жара, но не от ужасного запаха и не от пепла, забившего мне нос и попавшего в глаза.

Когда я проморгалась, то увидела, что змей прибавилось, – теперь вокруг купола ползали целых три твари, пытаясь дотянуться то огнем, то зубами до человека в плаще охранителя, который двигался так стремительно, что я даже не могла его рассмотреть.

Одной змее он отрубил голову длинным огненным клинком, другую проткнул насквозь, а третья… Третья все-таки сумела его ранить. Он чуть замедлился, и я увидела длинную царапину на плече. Охнула от ужаса – а он бросился вперед, сам вспыхивая огнем, сжал змее шею голыми руками, вновь полыхнул огнем и упал на землю, засыпанный пеплом, оставшимся от чудовища.

Несколько секунд и он, и я лежали недвижно. Потом он шевельнулся, и откуда-то издалека раздалось:

– Берт! Ты жив?!

– Жив… – прохрипел охранитель. – И эти твари тоже живучие! Покончили с ними?

– Да, слава Защитнику. Полдеревни пожгли! У тебя есть кто?

Мой спаситель наконец встал, оглядел поставленный защитный купол и меня под ним, кивнул. Потом опомнился.

– Да, есть. Ребенок. Девочка.

– Тащи!

Он подошел ближе. С гулким «бум» лопнул купол.

– Как тебя зовут? – спросил уставшим, хриплым голосом.

Я открыла рот, собираясь ответить, но вместо этого закашлялась – повсюду был пепел.

– Ладно. Потом.

И не успела я кашлянуть еще раз, как взлетела в воздух, оказавшись на плече у охранителя. Вцепилась в него двумя руками, потом обняла за шею, ощущая, как режет глаза и вновь больно становится в груди.

Он пах дымом, пеплом и огнем. Как и я. Но кроме этого был еще какой-то запах, который я помнила долгие годы. Теперь я знаю, что это был его собственный запах. Именно так пахло дома у архимагистра Арманиуса.

Через минуту он аккуратно посадил меня на поваленное дерево. Рядом теснились еще дети – кто-то плакал, кто-то хныкал, но большей частью все молчали.

Сел передо мной на корточки, заглянул в глаза. У него самого они были темными, как очень крепкий чай.

Улыбнулся и мягко, ласково спросил:

– Как тебя зовут, зеленоглазка?

Я смутилась. Так меня называла мама. Говорила, что я единственная унаследовала бабушкины зеленые глаза.

– Эн Рин, господин охр… – Я хотела сказать «охранитель», но закашлялась.

Он нахмурился.

– Арвен, воды!

Женщина в плаще охранителя протянула ему небольшую фляжку, и через секунду я уже жадно приложилась к ней. Пила долго, жадно…

– Тихо, тихо, не переборщи. – Он отнял фляжку. – Сейчас мы составим списки, а потом отправим вас туда, где можно будет поесть и выспаться. Где были твои родители, когда это случилось?