Эль Косимано - Хаос времён года

– Нет! Даниэль, назад! – Ее волосы начинают потрескивать от статического электричества, а вороны и насекомые вылетают из своих вольеров беспорядочной черной тучей.

Я вскакиваю на помост и отклоняюсь, когда Лайон замахивается посохом, целясь косой мне в грудь. Я десятилетиями оттачивал навыки ближнего боя, сражался в любых условиях, против любого Времени года и с использованием любого вида оружия, но это… Мои конечности реагируют с точностью и скоростью, каких у меня никогда прежде не было, уворачиваясь от следующего выпада Лайона, уже предугаданного мозгом. Стазисная слабость исчезла без следа. Все формы и виды движения, даже на периферийном зрении, четко сфокусированы. Кандалы меня больше не держат. Комната, мое тело, моя судьба… Такое чувство, что я наконец-то могу ими управлять.

Я брыкаюсь, ударяя Лайона ногой в живот между взмахами косы, и он падает на помост с такой силой, что деревянная платформа трескается. Посох скользит по полу, и я с невиданной доселе скоростью кидаюсь за ним и схватываю. Перекатившись на спину, я переворачиваю посох косой от себя и поднимаю заостренное основание на манер копья. Лайон бросается ко мне слишком быстро, чтобы остановить то, что должно произойти.

Я напрягаюсь, а Гея кричит, когда Лайон напарывается на острие.

Его рот приоткрывается, челюсть отвисает от шока при виде расцветающего на посохе красного пятна. Мои руки дрожат под его весом, когда он оседает на пол.

Лайон смотрит на меня сверху вниз остекленевшими, отрешенными глазами, не выражающими ничего, кроме пустоты.

Из его рта сочится кровь.

– Еще есть время, – хрипит он, с трудом шевеля губами, так что я едва разбираю слова за воплями Геи и криками Стражей, – чтобы сделать правильный выбор.

Его подбородок падает на грудь. Мгновение я лишь тупо смотрю на него. Что, черт возьми, это вообще значит? Я уже сделал свой выбор – единственный выбор – не так ли?

В следующую секунду мир погружается в хаос. Пробежавший по посоху электрический импульс заставляет меня вздрогнуть. Я с силой вцепляюсь руками в его металлический стержень, прижав локти к туловищу, и магия Лайона перетекает в меня. Слишком поздно. Во рту появляется горький привкус дыма. Мой правый глаз горит, как в огне, голова откидывается назад, и я задыхаюсь от крика.

По щекам текут слезы. Комната расплывается, перспектива вдруг представляется неправильной. Пахнет войной, кровью, страхом и смятением. В двери врываются Стражи из коридора и резко останавливаются, прикрывая глаза от последней яркой вспышки света, проходящей через посох. Пульсация статики успокаивается, и в комнате становится тихо. Мои ладони по-прежнему сжимают покрывшийся инеем посох. Последние четверо Стражей старой гвардии врываются внутрь, лязгая цепями, и резко останавливаются.

Я роняю дымящийся посох, и Лайон падает на пол. С его плеч уже летит пепел.

Гея опускается перед ним на колени, а он рассыпается в прах.

За правым глазом пульсирует боль. Я прикрываю его ладонью и провожу дрожащими пальцами по покоробившейся коже. Схватив посох, подношу лезвие к лицу и вижу отражающийся в металле черный зияющий провал пустой глазницы.

Зажимая рукой обожженную рану, я вспоминаю слова Кай, сказанные мне в бассейне:

«Украденная магия – это проклятая магия… если ты заберешь чью-то магию без разрешения, то унаследуешь его слабости и недостатки…»

Нет, это ложь. Лайон ведь не терял глаза. Это просто байка, которую глупые библиотекари сочинили, чтобы держать Времена года в узде.

В комнате пульсирует заряд, воздух приобретает плотный электрический привкус приближающейся бури. Стражи, окружившие Гею, отступают, отползая на четвереньках. От статического электричества ее волосы встают дыбом, как гнездо извивающихся серебряных змей.

– Что ты наделал!

Пол под ее ногами начинает ходить ходуном и, волной докатываясь до меня, заставляет пошатнуться. Я вскакиваю на ноги, пятясь от излучаемой ею грубой силы. Никогда не видел Гею в таком состоянии. Совершенно не в себе. Точно так же Флёр смотрела на Майкла в видении, которое показал мне Лайон – как будто она вот-вот голыми руками разорвет землю и выпустит ад из ее недр.

– Не подходи! – Я наставляю на приближающуюся Гею косу, но она не реагирует, и я замахиваюсь лезвием, которое со свистом рассекает воздух, оставляя неглубокий разрез на талии ее платья. Она останавливается за пределами досягаемости косы, ее щеки пылают, алмазные глаза полны ярости.

Раздается скрип деревянных балок на потолке. Стражи, старые и новые, раскидывают руки в стороны для сохранения равновесия в помещении, где стены, пол и потолок ходят ходуном. В ожидании указаний они поворачиваются к Гее.

– У меня посох! – кричу я им. – Теперь вы подчиняетесь мне! Включая тебя, – я указываю лезвием на Гею. – И ты, черт возьми, отступишь, если не хочешь нарваться на неприятности.

Гея качает головой, понижая голос почти до шепота, чтобы услышать ее мог только я один:

– Все закончится совсем не так, как ты себе воображаешь, Дуглас. Чтобы ясно видеть, нужны два глаза – и два сердца , – говорит она, прерывисто дыша. – Тебе я никогда служить не буду. – Ее голос становится жестче, когда она переступает через пепел Лайона. – Ты будешь один, сейчас и всегда.

Гея бросается прямо на лезвие косы, которое вспарывает ей грудь, и ее тело резко замирает.

Наши взгляды встречаются. Подобного я не предвидел. Не заглянул дальше последнего вздоха Лайона, отразившегося в поверхности лампы. Я этого не планировал. В отличие от Геи. Она знала… Так почему же они не приложили больше усилий, чтобы остановить меня? Я ищу ответ в ее глазах. Ее веки тяжелеют и медленно опускаются, являя мне последнее смутное видение. Нет, это воспоминание. Ни голосов, ни звука. Только образ.

Лайон сидит, обматывая поясом око посоха. Гея кладет руку ему на плечо, а в стеклянном шаре на столе вихрится дымный туман. Губы Лайона шевелятся, складываясь в слова: «Я все еще могу спасти его».

Воспоминание исчезает, и глаза Геи закрываются. На нее нисходит странное умиротворение.

Я тяжело сглатываю, продолжая ломать голову над этим воспоминанием, и тут меня резко сбивает с ног. С оглушительным хлопком тело Геи взрывается, извергая пепел и излучая свет. Пол под ногами сотрясается, с потолка дождем осыпается штукатурка.

Стражи отступают к стенам комнаты, глядя вверх. Люстра над их головами начинает звенеть. В воздухе зреет магическая буря, скручивается воронкой. Мониторы Центра Управления мерцают статическими помехами и один за другим гаснут.

– Ты! – кричу я одному из Стражей Лайона, направляя на него косу. – Сними с них наручники. – Кивком подбородка я указываю на четырех Стражей прежнего режима, которые все еще владеют магией. – Сейчас же! – Все Стражи Лайона вытягиваются по стойке «смирно», и каждый спешит освободить одного из пленников в комбинезоне. Когда последняя пара наручников падает на пол, я приказываю Стражам Лайона опуститься на колени. – Свяжите предателей, – велю я остальным.