Изабелла Аминодова - Воин Девы

Незнакомка что-то произнесла бархатистым чарующим голосом. И хотя слова, произносимые ею, были норвею совсем незнакомы, он прекрасно понял, чего хочет от него жрица. Почтительно склонив голову, он произнес положенные слова приветствия и опустился на покрытую шкурой скамью. Если бы ему пришло в голову заглянуть женщине в глаза, он был бы несказанно удивлен. В ответ на его косноязычное «Хайре!» в их темной глубине вспыхнули смешливые золотистые искорки. Однако на лице жрицы не дрогнул ни один мускул. Астарта давно научилась контролировать свои чувства. Неслышные, словно тени молодые служительницы откуда-то принесли столик, на котором Тангл увидел орехи в меду, сыр и несколько ломтей хлеба. Прозрачная полосатая чаша с гроздьями винограда, соседствовала с пиалой, наполненной сушеными финиками. На краю столика разместилась кратерообразная посудина с розовой жидкостью и мисочка с какими-то разноцветными шариками. Астарта жестом пригласила гостя отведать предложенное угощение прежде, чем начать беседу. Тангл отхлебнул из чаши, узнав в прохладном напитке разбавленное вино, и положил в рот один из загадочных шариков. На вкус это больше всего напоминало сваренные гардарикскими умельцами леденцы, только вкус лакомства был более освежающим и приятным. Глядя в темные, мягко мерцающие на свету глаза жрицы, Тангл почувствовал удивительное спокойствие и умиротворение. Таким защищенным и обласканным, он, пожалуй, в последний раз чувствовал себя, играя на коленях у матери. Все происходящее казалось ему нереальным. И появись сейчас откуда-нибудь белокожая Фрейя, на своей повозке, запряженной пушистыми кошками, молодой норвей не слишком бы удивился. Астарта, удовлетворенная воздействием «порошка покоя», подмешанного в сладости, на усмиренного варвара, вдохнула, приготовившись задать пленнику первый из череды вопросов.

Но тут спокойное величие храма было нарушено стремительно ворвавшимися людьми, один из которых, к удивлению очнувшегося от блаженного оцепенения Тангла, оказался мужчиной.

Незнакомец держал на руках тело женщины с безвольно свисающей головой. В ярком голубом сиянии норвей ясно увидел вздувшийся огромный живот чужеземки и синеватые ногти на безвольно откинутой руке. Женщина была мертва. Причем покинула этот мир она совсем недавно, судя по тому, что окоченение смерти ее еще не коснулось. Мужчина положил тело на золотистый мех прямо под ноги Астарты и преклонил колени, молитвенно протягивая вперед мускулистые руки.

Мужчина говорил что-то. Страстно и умоляюще. Судя по всему, просил о помощи темноволосую служительницу Богини. Царственным жестом Астарта наклонила свою мудрую голову. Коротко бросила пару фраз, смысл которых так и остался для норвея загадкой. И медлительное спокойствие храма сменилось стремительным мельканием девичьих тел.

Комната вмиг наполнилась молодыми и не очень служительницами. Одни под руки выводили из помещения безутешного воина, другие втаскивали плоскую высокую лежанку, устанавливая ее поближе к Верховной, третьи раскладывали на маленьких столиках какие-то сверкающие предметы.

Про Тангла, казалось, забыли. Прижавшись, как затаившийся от кошки мышонок, в самом далеком углу, норвей во все глаза рассматривал происходящее. Если верить старым легендам, ему представилась небывалая возможность – увидеть воскрешение мертвого. «Только бы не заметили! Только бы не прогнали!» – стучало у него в голове.

Но собравшимся, судя по всему, было не до него. Астарта приказала положить девушку на высокий стол и рывком скинула длинное белое одеяние, в которое была одета несчастная. Повелительное восклицание, брошенное Верховной, заставило молодых служительниц отойти от тела. Рядом с темноволосой целительницей осталась только Элга. Амазонки ловкими движениями ощупали голову и тело покойницы, заглянули в глаза, приложив по очереди ухо к неподвижной груди. Сероглазая воспитанница разочарованно вскинула глаза на старшую жрицу.

– Поздно, – уловило ухо норвея.

И в этот момент выпуклый живот мертвой женщины вздрогнул и из-под кожи вырос маленький округлый бугорок. Затем спрятался. А через мгновение появился чуть ниже. Северянин скрестил пальцы в оберегающем заклинании.

Так вот это что! Она не просто умерла! В ее тело вселился злой дух. И теперь жрицы Богини будут изгонять его. Тангл искренне пожалел, что вовремя не покинул комнату. Всякому известно, что изгнанный из временного обиталища демон немедленно попытается найти для себя новое пристанище. И если служительниц здешней Богини будет охранять ее магия, то кто защитит его, неведомо по какой прихоти бессмертных занесенного в эти края?

Астарта взяла в руки маленький сверкающий нож, формой напоминающий плоскую серебристую рыбку, и одним движением рассекла кожу на животе женщины. Вжавшись в стену, норвей увидел, как разошлись в сторону почему-то бескровные пласты кожи, пронизанные красными точками сосудов. Но вместо привычно выпирающих радужных кишок, которые всегда лезли из живота противника, распоротого во время схватки, Тангл увидел что-то ярко-розовое, похожее на надутый пузырь. Дурнота подступила к горлу, заставив морехода вспомнить свой первый шторм, во время которого он щедро пожертвовал свой обед Морскому Хозяину. Но желание собственными глазами увидеть жителя потустороннего мира пересилило страх, влекущий северного воителя подальше отсюда.

Элга помогла наставнице расширить по-прежнему остающуюся бескровной рану. А затем нож снова сверкнул в руке старшей служительницы Богини и на пол хлынул поток яркой брызжущей крови. В глубине живота Тангл увидел полупрозрачную толстую пленку, под которой шевелилось самое уродливое из созданий, что он когда-либо видел. В голове у норвея зашумело, перед глазами заплясали разноцветные радужные круги, и он с тихим шорохом опустился на пол. Последнее, что донесло до него милосердно угасающее сознание, был пронзительный детский плач.

Когда поклонник Вотана и Одина пришел в себя, он по-прежнему сидел напротив темноволосой женщины в багровом одеянии на низенькой скамье. Сероглазая амазонка, доставившая его сюда, так же неподвижно стояла за спиной своей наставницы, а его рука покоилась на гладкой поверхности маленького столика с угощениями.

Как ни в чем не бывало, Верховная жрица задала ему несколько вопросов, на которые норвей отвечал в каком-то оцепенении. А затем мановением руки отпустила его. Пребывание в храме окончилось.

Спустя несколько дней, Тангл попытался выяснить у Элги, что же произошло в тот день в святилище Матери. Но девушка только уклончиво отвечала, что с тем, кто впервые оказывается перед зеркалом Афины, часто происходит необъяснимое. Кого-то посещают видения, кто-то слышит голоса давно умерших, некоторые начинают рассуждать о вещах, о которых раньше не имели представления.