Ная Геярова - Невеста твоего проклятия

Я едва усмешку сдержала, видя, как парни затылки почесали, сравнивая своих вороных с моей белой.

Подошла к лошадёнке, та постаралась меня ласково губами тронуть, издав тихий хрипящий звук. Судя по всему, благодарность.

– Ласковая, – сказала я ей и тут же решила: – Звать тебя буду Лаской. Уж больно ты нежное животное.

Словно соглашаясь, лошадёнка кивнула головой. После чего я перекинула через седло дорожную суму и легко заскочила в него сама.

Направляясь к экипажам с девицами, бросила взгляд в сторону капитана. Тот стоял, с интересом смотря на меня. А мне, уезжающей, вслед донеслось поддерживающее улюлюканье других стражей. Я на них высокомерно взглянула и глазами колдовскими сверкнула. Ласка же издала бодрое ржание и вскинула гордо голову. Кто-то из них аж воздухом подавился, другие восхищённо присвистнули.

Ну что, съели! А то смотри-ка, посмеяться над ведьмой решили. Лошадь ей больную подсунули. Мы с Лаской ещё вам покажем. Скажите спасибо, что я в хорошем настроении не делаю пакостей. Всё закончилось вполне чинно-мирно.

И как же мне хотелось такой же восторг, что у вояк, увидеть на лице капитана. Появилось необъяснимое желание, чтобы он тоже восхитился моими умениями. Вместо этого капитан Рэй одним махом влетел в седло чёрного коня и, более не обращая на меня внимания, хмуро приказал:

– Выдвигаемся!

Медленно процессия двигалась только в стенах города. Едва выехали за ворота, как движение заметно ускорилось.

Я ехала рядом с капитаном Рэем. Ласка бодро перебирала ногами и косилась по сторонам своими удивительными синими глазами. У неё довольно блестели глаза, она счастлива потряхивала гривой. А я была просто рада за животинку. Да и вообще меня радовал просыпающийся день. Тем более встречала я его в лесу. Я всегда любила природу, и она отвечала мне взаимностью. А вот капитан, судя по напряжённому лицу, нет. Он внимательно всматривался в лес за гранью тропы и не сходил с неё ни на шаг. Иногда его лицо становилось совсем хмурым. Он оглядывался, взор останавливался на тенях деревьев. Мне казалось, что он там что-то видит. Я тоже смотрела, но не видела ничего пугающего. Просто тени. Капитан дёргал за уздцы своего коня и торопливо направлял его дальше.

Уже давно потерялись за горизонтом флаги башен, а капитан даже не пытался со мной заговорить. Что ж, я поддерживала молчание. Давно поняла: если не спрашивают, сама лишний раз рот не открывай. И, вообще, избегай разговоров. Меньше всего других интересует твоё мнение.

В детстве, находясь в приюте, я не раз ловила на себе косые взгляды мальчишек и девчонок. Тогда многие из них с интересом расспрашивали обо мне. А когда узнавали, что я умею пользоваться природной магией, просили показать. Я, не подозревая зла, показывала простые вещи и рассказывала о своей странной силе. Тогда ещё не понимала, кто я на самом деле. И уж тем более я не думала, что ведьмовские способности могут стать причиной моих несчастий.

Вспоминать, как на меня устроили гонения в стенах приюта, не хотелось. После того как одна из моих «подруг» вдруг заболела ветрянкой, все уверенно решили, что это дело колдовских рук. Именно тогда впервые прозвучало злое и жгущее душу, словно клеймо: «Ведьма! Проклятие!»

Никого не тронуло, что ведьме от роду шесть лет и она попросту ещё не способна кого-то проклясть.

Ребята привязали меня к железной кровати и били: кто тонкими мокрыми ветками, кто руками. У кого-то хватило злобы и на пинки. Били долго. С остервенением, пытаясь выбить дух.

Полуживую меня вырвала из рук озверевших детей мать-настоятельница. Не ругала, не жалела, но жить заставила. Ночевала рядом, меняла повязки и омывала по нескольку раз в день.

Я отлежалась в лазарете и вернулась. Вот только больше у меня не было ни друзей, ни подруг. Я углубилась в познание себя и своей колдовской натуры. Часами просиживала в самом дальнем углу двора сиротского дома. Вслушивалась в природу, изучала, как реагирует на мои слова та или иная птица или зверь. А немного узнав, начала мстить. Тихо. Никому ничего не говоря.

Теперь бывшие друзья зачастую на ровном месте били коленки и ходили с разбитыми носами от внезапно открывшихся дверей. Девчонки цеплялись за ветки косами, выдирая клоками волосы. На них нечаянно гадили голуби. И совершенно внезапно нападали собаки.

Мать-настоятельница хваталась за голову. Обвинить меня никто не мог, доказательств не было. Всё, что могла сделать монашка, это утащить меня в молитвенную комнату, там закрыть и заставить весь день стоять на коленях перед алтарём Ясноликой, моля о прощении и покаянии.

Молиться я молилась. За мир, природу, всех живущих и благочестивых. А вот прощения и покаяния от меня так никто и не услышал. За что? Дети сами меня обижали. Я всего лишь отвечала. Не более.

А какими взглядами они встречали меня, выходящую из комнаты! Торжествующими – вот, мол, поквитались с ведьмой. Ведьма проходила мимо, гордо подняв голову, а ночью снова пробовала ворожить. Выуживала знания по крупинкам из находящегося во мне колдовства. А утром кто-то обязательно поскальзывался на чистом полу или снова получал по лбу от двери.

Но всего этого было мало. Я чувствовала, что могу намного больше. Вот только как пользоваться своей силой, не знала.

Чудо случилось, когда мне исполнилось двенадцать.

В город приехала ведьма.

Откуда я узнала? Она сама увидела меня.

Дело было на городской ярмарке, куда я сбежала из монастыря, чтобы посмотреть приезжий театр. И мне даже удалось пробиться к первым рядам через толпу громкоголосых ребят. Показывали сказку про девушку, что была прислужницей у богатой дамы. Потом всех пригласили на бал, и в конце она оказалась невестой принца. В этом ей помогла фея-крёстная. Сказка была красивая, даже несмотря на то что костюмы явно повидали уже многое, были блеклыми и кое-где заштопанными. Даже бальный наряд не блистал. Но хуже от этого постановка не стала. На протяжении всего показа в нескольких шагах от меня стояла привлекательная темноволосая женщина. На плечах её был красивый цветной платок. А глаза огромные, чёрные. Губы алые. Я таких женщин никогда не видела. Она стояла, пристально рассматривая меня. А едва постановка закончилась, та подошла ко мне.

– Здравствуй, маленькая ведьма, – сказала она тихо мне на ухо. – Хочешь леденец?

Леденец я хотела. Но было страшно. Женщина была незнакомая. А нам много раз мать-настоятельница говорила: к чужим не подходить. Вот только от этой женщины тянуло чем-то таким… родным, что ли. Близким. Как будто мы были знакомы давно и вдруг расстались, а потом нечаянно встретились. А ещё она знала, что я умею колдовать!

– Не бойся, маленькая ведьма, – она одарила меня ласковой улыбкой. – Я такая же, как и ты. Идём, я куплю тебе сладость. А потом мы направимся ко мне, и ты расскажешь, кто ты и откуда здесь.