Трейси Вульф - Искушение

Я могу это понять. Это даже кажется мне логичным – в извращенном смысле этого слова. Но я не могу отделаться от неприятного чувства при мысли о том, что незнакомые люди осматривали меня, пока я была в полной отключке и вообще не могла понять, что к чему. И о том, что Джексон и мой дядя позволяли им это делать.

И дело не в том, что я не понимаю, почему они так поступали. Если бы мои родители выжили в той аварии и впали в кому, если бы им понадобились лечение и уход, я бы тоже сделала все, что в моих силах, чтобы они получили все необходимое.

Это еще одна вещь, которую я потеряла. Хотя и не должна была терять.

Я перестаю ходить по комнате и, смирившись, опять плюхаюсь на кровать.

– Грейс? – Мэйси садится рядом со мной и впервые с тех пор, как мы столкнулись в вестибюле, на лице ее появляется тревога. – Ты в порядке? Я понимаю, это трудно принять, но клянусь тебе, это здорово. Постарайся это понять.

– А как же моя память? – Я проглатываю стоящий в моем горле ком, потому что не плачу в присутствии других людей, даже если это мои лучшие подруги. – Что, если она ко мне не вернется? Правда, я тогда была камнем, и, возможно, я ничего не помню по той простой причине, что мне нечего помнить.

Мэйси качает головой.

– Я так не думаю.

– То-то и оно. Я тоже. – Я молчу, поскольку все слова, которые приходят мне в голову, кажутся какими-то не такими. Мэйси тоже молчит, затем сжимает мою руку.

– Давай пару дней просто будем жить моментом. Посмотрим, не всплывет ли что-нибудь после того, как твоя жизнь войдет в привычное русло. Уверяю тебя, все будет хорошо. – Она улыбается ободряющей улыбкой. – Лады?

Я киваю, чувствуя, как сосущее чувство под ложечкой, которое мучило меня несколько часов, начинает проходить.

– Лады.

– Вот и хорошо. – Она лукаво улыбается. – А теперь давай наложим эти маски. Я расскажу тебе все новости, а ты объяснишь мне, каково это – быть сопряженной, то есть иметь суженого.

Я никак не могу заснуть.

Не знаю, потому ли это, что последние четыре месяца я провела во сне, или из-за всего, что происходило сегодня. А может, дело в сочетании того и другого?

Возможно, в сочетании того и другого.

Это и из-за того, что я потеряла память, и из-за того, что я узнала: парень, которого я люблю, – это мой суженый, моя пара, он со мной сопряжен, и мне предстоит провести с ним всю жизнь.

Мэйси была очень воодушевлена и все повторяла, как мне повезло, что я встретила Джексона теперь, когда мне семнадцать. Так что в ожидании своего суженого мне не нужно иметь дело со всякими придурками вроде Кэма (судя по всему, она и Кэм расстались, и расстались плохо, пока я была статуей) и не нужно беспокоиться о том, что мне так и не удастся найти такого человека (похоже, это случается чаще, чем хотелось бы). У меня есть суженый, и, по мнению Мэйси, это лучшее, чего можно было бы желать – и определенно лучше, чем мое превращение обратно в человека. И даже лучше, чем если бы ко мне вернулась память.

Ведь суженый – это навсегда, чего нельзя сказать почти что ни о чем другом в жизни; именно это она повторяла мне снова и снова.

И я это понимаю. Правда, понимаю. Я люблю Джексона. Любила с самого начала. Но потому ли это, что я полюбила его самого, или из-за нашего сопряжения, которое, по общему мнению, возникло в тот момент, когда мы коснулись друг друга?

Но что это значит? Выходит, в тот первый день у шахматного столика, когда он так ужасно вел себя со мной и когда я накрыла рукой его прочерченную шрамом щеку, мы и стали сопряженными? Прежде чем хотя бы один из нас что-то узнал о другом? До того как мы вообще понравились друг другу? Я сглатываю ком в горле. До того как у меня и у него вообще появился выбор?

Но сейчас я не стану зацикливаться на мысли о том, что он знал это с того первого прикосновения, а мне об этом не сказал. Мысленно я помещаю эту деталь в папку, озаглавленную «Дерьмо, которое необязательно разгребать сейчас», – для хранения которой, как мне начинает казаться, скоро может понадобиться целый шкаф.

Я просто пытаюсь осмыслить тот факт, что у меня есть пара. То есть суть этого понятия мне ясна. Я прочла достаточно книг, написанных в жанре фэнтези, и романов для подростков, чтобы понимать, что сопряжение, то есть встреча со своей парой, – это лучшее, что может произойти с двумя людьми. Но перейти от этого к пониманию того, что такое сопряжение существует между Джексоном и мной… это напрягает.

Впрочем, тут напрягает вообще все.

Настолько напрягает, что я не могу заснуть. И, возможно, настолько, что я вообще не смогу этого выдержать. Не знаю, не знаю.

Я беру телефон и вижу сообщение от Хезер. Читая его, я делаю медленный выдох. Она хочет созвониться уже на этой неделе, и я быстро соглашаюсь. Затем в течение нескольких минут просматриваю новости, чтобы узнать все, что произошло за последние четыре месяца в мире и что я пропустила. Оказывается, пропустила я немало. Однако, в конце концов, новости мне надоедают, и я, положив телефон на грудь, смотрю в потолок.

Но не могу же я лежать вот так всю ночь, позволяя мыслям о том, что я горгулья, о том, что у меня провал в памяти, и о том, что я сопряжена, крутиться в моей голове в режиме нон-стоп.

Я бы посмотрела телевизор, но мне не хочется беспокоить Мэйси. Сейчас уже поздно, два часа ночи, а завтра у нее внутрисеместровые экзамены. А значит, мне надо выйти.

Я встаю с кровати, стараясь производить как можно меньше шума, затем достаю из стенного шкафа теплую толстовку с капюшоном – ночью в замке может быть холодно, и везде дуют сквозняки. Надев мои любимые кроссовки Vans с рисунком из ромашек, я беззвучно, на цыпочках, иду к двери.

Прежде чем открыть ее, я колеблюсь – когда я бродила по замку одна среди ночи в прошлый раз, меня чуть не выбросили на снег. И мне совсем не хочется, чтобы это случилось снова. Пусть даже Джексон моя пара, я не могу рассчитывать на то, что он будет спасать меня каждый раз, когда я попадаю в беду.

К тому же вряд ли он был бы в восторге от перспективы спасти меня сейчас. Особенно после того, как я отказалась от планов встретиться с ним, сославшись на усталость.

Но теперь ситуация отличается от той, которая была здесь четыре месяца назад. Во-первых, сегодня ни у кого нет причин пытаться убить меня. А во-вторых, даже если бы кто-то того и хотел, никто не посмеет умышленно напасть на суженую Джексона Веги. Особенно после того, как Джексон едва не высосал всю кровь из Коула за то, что тот попытался уронить на меня люстру.

К тому же теперь я горгулья. Если кто-то попытается причинить мне вред, я всегда смогу просто-напросто обратиться в камень. Хотя такая перспектива меня и не прельщает. Правда, я понятия не имею, как именно это сделать. Но это проблема не для сегодняшнего, а для какого-нибудь другого дня.