Трейси Вульф - Искушение

– Не знаю, какой от этого будет толк, но попробую. – Он качает головой и рукой в перчатке трет бедро таким нервным жестом, какого я не видела у него никогда; повисшее между нами молчание длится, длится и длится. Мне уже кажется, что он передумал и так ничего мне и не скажет, но тут Джексон шепчет, еле слышно произнося слова:

– Не подходи к ней слишком близко. Не пытайся пожать ей руку, когда будешь знакомиться с ней. Не…

Он осекается, и на сей раз проводит ладонью уже не по своему бедру, а по лицу и, когда говорит опять, его слова сливаются с волчьим воем, но я все же слышу их:

– Из этого ничего не выйдет.

– Ты не можешь этого знать, – отвечаю я.

Он вскидывает голову и устремляет на меня такой взгляд, какого я не замечала у него прежде. В его темных обсидиановых глазах пляшут серебряные огоньки и отражаются отчаяние и множество других чувств, понять и истолковать которые я не могу.

– Ты же понимаешь, что она вампир, верно?

– Конечно. – Я никак не пойму, к чему он клонит, но в библиотеке они все говорили достаточно ясно.

– Если она какое-то время не ела, – говорит Джексон, кривя рот в гримасе, которой я не могу не заметить, – то у нее, вероятно, будет там источник пищи.

– Источник пищи? – повторяю я. – Ты хочешь сказать, человек?

– Да. – Он с усилием сглатывает. – Я хочу, чтобы ты знала – я не делаю того, что делает она. Я не питаюсь людьми, как она. Я не…

– Понятно, – говорю я, поняв, что по поводу моего мнения о его воспитании и женщине, которая его воспитала, он тревожится не меньше, чем о моей безопасности и том факте, что где-то внутри меня сейчас ошивается его брат.

Это ошеломительное открытие, ведь прежде этот парень всегда был воплощением уверенности в себе, что одновременно и согревает мою душу и вызывает нервозность.

Джексон кивает.

– Иногда она заманивает к себе туристов. Иногда другие сверхъестественные существа приносят ей «подарки» за ее помощь. – Он смотрит мне в глаза. – Но не я.

– Что бы там ни происходило, все будет нормально, я все пойму, – говорю, обвив руками его талию и уткнувшись подбородком ему в грудь. – Я тебе обещаю.

– Нормально – это слишком сильно сказано, – говорит он. – Но ей десятки тысяч лет, так что какая она есть, такая и есть. – Он обнимает меня, затем отступает назад. – Когда мы придем к ней, тебе надо будет по большей части молчать, говорить буду я. Если она задаст тебе вопрос, ты, конечно, отвечай, но она не любит чужаков. Да, вот еще что – не дотрагивайся до нее и не давай ей дотрагиваться до тебя.

Странные предостережения.

– А зачем мне вообще ее трогать?

– Просто держись от нее на расстоянии. Она не очень-то любит людей.

– Да ну? Ни за что бы не догадалась, учитывая тот факт, что она живет в ледяной пещере в одном из самых отдаленных районов Аляски.

– Вообще-то многие живут там, где живут, по множеству разных причин. И это не всегда их собственный выбор.

Я начинаю спрашивать, что он имеет в виду, но, судя по всему, он не желает отвечать на этот вопрос. И я не настаиваю. А просто киваю и осведомляюсь:

– Есть что-нибудь еще, что мне надо знать?

– Ничего такого, что можно было бы объяснить за пару минут. К тому же становится холоднее. Надо зайти в пещеру до того, как ты совсем закоченеешь.

Мне холодно, я едва ли не стучу зубами, несмотря на многочисленные слои одежки, так что я не спорю. А просто отступаю и жду, чтобы Джексон пошел вперед.

И, хотя я, как мне кажется, готова ко всему, должна признать, что удивляюсь, когда Джексон взмахивает рукой и груды снега поднимаются на несколько футов от земли. В подножии горы открывается небольшое отверстие – вход в пещеру.

Джексон опускает снег за нашими спинами, затем делает руками в воздухе какие-то сложные фигуры. Я пытаюсь за ним наблюдать, но он двигает руками так быстро, что за ними невозможно уследить. Я начинаю спрашивать, но он так сосредоточен, что, в конце концов, решаю просто дать ему закончить.

– Надо было снять защитные заклятия, – говорит он, взяв меня за руку и войдя в пещеру.

– Они здесь, чтобы не дать людям случайно забрести внутрь? – спрашиваю я.

Он качает головой.

– Чтобы мой отец не смог войти.

Джексон сжимает зубы, и я чувствую, что он не хочет, чтобы я задавала ему вопросы. И я прекращаю их задавать.

К тому же мне приходится целиком сосредоточиться на том, чтобы не поскользнуться и не заскользить вниз по самой крутой и узкой ледяной тропе, которую я когда-либо видела. Пока мы спускаемся, Джексон крепко держит меня за руку и несколько раз не дает мне упасть.

В левой руке у него телефон с включенным фонариком, чтобы освещать наш путь и чтобы я видела, куда лучше ступать. Только ставя ногу в одно из таких менее скользких мест, я и могу рассмотреть пещеру, по которой мы идем… и она великолепна. Везде виднеются красивые образования из скальных пород и льда.

Мы доходим до развилки и продолжаем идти по правому ответвлению пути.

В конце спуска нас ждет еще одна развилка, и на сей раз Джексон берет влево. Мы преодолеваем еще несколько защитных заклятий, затем пол под нашими ногами вдруг становится горизонтальным, без уклона. Мы находимся в огромном зале, в котором горят столько свечей, что мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы глаза привыкли к свету.

– Что это? – шепчу я, потому что в таком месте невольно хочется перейти на шепот. Зал огромный, с высоченным потолком, и везде сверкают пласты скальных пород и льда – это самое потрясающее чудо природы, которое когда-либо видели мои глаза.

Это похоже на сон… до тех пор, пока я не замечаю в одном из углов вделанные в потолок цепи с кандалами – прямо над парой заляпанных кровью ведер. Сейчас кандалы пусты, но оттого, что я вижу их, благоговейный трепет, вызванный красотой этого зала, сразу же проходит.

Джексон замечает, на что я смотрю – мне сразу становится понятно, что здесь подвешивают людей, чтобы из них вытекла кровь, – и встает передо мной, чтобы загородить от меня кандалы и ведра. Я не спорю, поскольку мне ясно, что эта картина еще долго будет являться мне в кошмарных снах, так что мне совсем необязательно снова видеть ее наяву.

Похоже, Джексон считает так же, потому что он быстро тянет меня за собой к самой большой арке, хотя пол здесь тоже скользок и бугрист.

– Готова? – спрашивает он, когда мы добираемся до арки.

Я киваю, а что мне остается делать? И, чувствуя руку Джексона, крепко обхватывающую мои плечи, вхожу в ледяную арку, чтобы встретиться с Кровопускательницей.

Не знаю, что именно я ожидаю увидеть по ту сторону ледяной арки, но определенно не то, что предстает моим глазам.

А предстает им роскошная гостиная с потолком и стенами, украшенными такими же сверкающими пластами скальных пород и льда… а также очень большая, защищенная стеклом картина, написанная в стиле импрессионизма, на которой изображен луг с маками и на которой полно оттенков красного, синего, зеленого и золотистого цветов.