Анна Бруша - Некрасавица и чудовище. Битва за любовь

– Ты выглядишь взволнованной, – сказал Моран, когда вернулся. – Все хорошо?

– Принц Гис посылает тебя куда-то? – спросила вместо ответа.

– Да, – ответил Моран. Взгляд его стал жестким. Муж ожидал, что я буду просить его остаться, но вместо этого я произнесла:

– Я должна тебе кое-что рассказать, Моран. Только молю, выслушай до конца. И лучше поговорить в комнате.

Я попросила его наложить чары, чтобы нас не могли подслушать. Моран принял необходимые меры предосторожности, хотя я чувствовала, что он рассматривает это как каприз беременной.

Когда он услышал о просьбе Клеа, то деловито спросил:

– И ты могла это сделать?

– Да! Я нашла проклятие в одной из книг, – не стала лукавить. – И я серьезно думала о том, чтобы выполнить просьбу принцессы.

Стало очень тихо. Моран сложил руки на груди.

– Так, – обманчиво спокойно сказал он. – Но ты этого не сделала…

– Нет, не сделала! Потому что выбрала тебя, Моран, и нашего ребенка.

Он тихо вздохнул, как мне показалось – с облегчением.

– Ты же подумала о том, что принц Гис сразу заподозрит неладное? – Голос Морана вибрировал, муж почти рычал, и этот взгляд я не забуду никогда. – Он же сильный маг, Магда. Если бы ты это сделала, ты даже представить себе не можешь…

– Конечно, – ответила, заламывая руки. – Во мне нет никакой смелости, я просто не могла рисковать нами, потому что слишком сильно люблю тебя и малыша, хоть он еще не родился на свет. Поэтому я не стала бороться за Клеа и противостоять несправедливости.

Моран замер и удивленно посмотрел на меня.

– Любишь? – эти простые слова повергли его в шок.

Я кивнула, по щеке скатилась одинокая слезинка.

– Моран, я собиралась отказать принцессе, когда увидела на ней проклятие. Кто-то уже наложил его! И поэтому принцесса до сих пор не понесла.

Муж покачал головой.

– Я видел ее сегодня. Нет никаких признаков, что она проклята, – недоверчиво сказал он, но задумался.

– Нет, я совершенно уверена. Хотя я видела следы колдовства всего несколько минут, потом все снова стало обычным.

– Не нравится мне, что ты так и не научилась подчинять себе «пелену». Ты сказала об этом Клеа?

Слышать слова на светлом наречии было непривычно.

– Да.

– Плохо, конечно. – Маг покачал головой.

Я села в кресло и обхватила плечи руками.

– Прости меня, Моран.

Он опустился рядом на колени.

– Хорошо, что ты мне все рассказала, Магда. Теперь я знаю, что могу тебе доверять. Ты поступила верно, – мягко сказал муж. – Ты не должна бороться с принцем Гисом. Никогда не пытайся перейти ему дорогу – это не твоя война.

Я всхлипнула, но сдержала слезы.

– Когда тебя призовут дела?

– Я уйду сегодня, – ответил Моран.

Он поднялся и поцеловал меня.

– Ты мне веришь? Насчет того, что принцесса проклята?

Я вспомнила о магах в масках, которые перегородили коридор во дворце принца Гиса, и рассказала об этом.

Моран внимательно выслушал это сообщение, но комментировать не стал.

– Да. Я тебе верю. Только, Магда, больше не говори об этом никому.

– Ты скажешь принцу? – внутренне содрогаясь, спросила я.

Муж не ответил. Потом подошел к своему сундуку, открыл и что-то долго искал. Я видела его напряженную спину.

– Магда, я хочу, чтобы это было у тебя, на всякий случай.

Он вложил в мою ладонь несколько кристаллов. Я почувствовала магию, а вокруг моего запястья обвился браслет из невзрачных круглых камешков.

– Что это? – спросила, рассматривая новое украшение.

– Ключи. От порталов. Хочу, чтобы в случае необходимости ты могла свободно перемещаться. И даже, Магда, вернуться в светлые земли.

Это был жест безусловного, безоговорочного доверия, который значил больше, чем любые слова. Но острая тревога пронзила мое сердце.

– Моран, ты же вернешься?!

– Конечно, Магда. – Он заправил прядь волос мне за ухо. – Как только смогу. А сейчас мне нужно собираться.

Я проводила мужа до портала. Мы шли медленно, каждый шаг давался мне с трудом.

– Ты же понимаешь, что не можешь не вернуться? – сказала я. – Мы будем тебя ждать.

– Возможно, я успею до того, как он родится, – улыбнулся Моран, и лицо его скрылось за тьмой.

– Я уж надеюсь…

Той же ночью у меня начались схватки.

Сумерки сменились ночью, затем наступил день, и снова пришла ночь. Я потеряла счет времени, растворившись в боли, которая властвовала над моим телом, изредка давая короткую передышку. Волосы липли к вспотевшему лбу, Тереза то и дело протирала мне кожу влажным полотенцем.

– Уже скоро. Еще немного, девочка, потерпи, – шептала она.

Ее лицо расплывалось перед глазами, казалось мне чужим и незнакомым.

После долгих и долгих часов малыш наконец родился. Как такая кроха могла доставить столько страданий?! Повитуха поднесла его ко мне, и ребенок недовольно и неожиданно громко заплакал, сжимая малюсенькие кулачки.

– Это сын, Магда! У тебя мальчик. Темный, – тихо пробормотала она. – Хвала Темнейшему! Ребенок из наших.

У младенца была смугловатая кожа и темный хохолок волос на макушке.

– Вот и все, – пересохшими губами прошептала я, устало откидываясь на подушки.

– Нет, – засмеялась повитуха, – это только начало.

Она уверяла, что для первых родов все прошло очень хорошо, но голос звучал как будто издалека. Утомленная, я погрузилась в сон, который стирал из памяти воспоминания о пережитых мучениях. Они померкли и подернулись дымкой, уступая место любви и нежности.

Я велела поставить колыбельку рядом с кроватью, хотя это вызвало удивление и пересуды. Не полагается даме самой заботиться о новорожденном. По этому поводу произошла даже ожесточенная стычка с Терезой. Она оказалась ярой поборницей традиционных устоев.

– Хозяин Моран вернется и что он увидит? – восклицала кухарка, пока я кормила ребенка. – Что хозяйка ведет себя, как простая деревенская ведьма, у которой нет ни слуг, ни кормилиц. И молоко теперь не унять.

Но я только улыбалась.

Смотря на сына, я узнавала черты Морана, его разрез глаз и линию губ. Сходство было поразительным. Я скучала по мужу и каждый день ждала его возвращения. Хотелось, чтобы он увидел нашего сына и мы вместе дали ему имя.

Однажды, когда я покачивала колыбельку, перед глазами встала ужасающая картина. Она была столь реальной, что в воздухе почудился запах гари. Замок в огне, и маленького Морана забирают в рабство. Все его родные мертвы, а он беспомощно тянет пальчики и кричит, но жестокая рука закидывает его поперек седла, словно мешок.

На глаза навернулись слезы. Я прикусила губу и поклялась себе, что мы убережем нашего сына от такой судьбы. Он останется свободным во что бы то ни стало.

– Вы что же это плакать вздумали, хозяйка?