Ирина Шумилова - Три опалённых грозою года

– Я не могу оставить магистра. Он же старенький… как он без меня? Я ему как сын.

– Не говори ерунды, – резко одернула его Саманта, – ты для него – очередной талантливый студент. Если он действительно тебя любит – пусть сражается плечом к плечу с тобой за свободу. А иначе грош цена такой любви.

Ах, если бы Уэверли действительно согласился вступить в «Зеленый отряд»! Правда, магистр староват для их организации и наверняка ребята будут над ним посмеиваться, но его вековой опыт пригодится всем! Они вместе могли бы избавить страну от господства чародеев и передать власть народным избранникам, вот здорово было бы!

– Солас не согласится, – покачал головой Рид, – он ненавидит насилие. Честно говоря, я тоже…

– Одной любовью и заботой мир не освободишь, – резко сказала Саманта, – Смит говорил – впереди много боев, нам придется убивать, и может быть мы сами погибнем. Но погибнем не зря!

Когда Сэм так говорила, Рид готов был идти за ней хоть на край света. Сэм родилась в семье врача и сама стала сестрой милосердия. Её мать, статная темноволосая женщина, учительница, умерла во время вторых родов, новорожденный братик тоже не выжил. Отец таскал дочь с собой к больным – малышку просто не с кем было оставить. Уже с восьми лет она помогала ему, держала керосиновую лампу на сложных операциях, могла сама сделать перевязку. Когда Сэм было десять, отец притащил домой полубессознательного оборванного юношу, изо рта которого текла кровь, и запретил дочери кому-то говорить о нем. А через день в их скромный домик ворвались солдаты. Отец встал у них на пути, не позволяя пройти к раненому. Солдаты орали что-то про то, что юноша ранил жандарма, что он преступник и против власти чародеев, что его надо казнить, но отец не желал даже такого слышать – больной есть больной, ему нельзя вставать. Кончилось тем, что врача сбили с ног и прошлись по нему тяжелыми сапогами. Юношу забрали, а отец так и не оправился. С тех пор Саманта жила при больнице, где была самой юной целительницей. Бедняки любили Сэм, как достойную дочь своего отца, а вот солдаты недолюбливали, поскольку не без оснований полагали, что она замешана в не слишком законных махинациях против власти чародеев. Рид много лет сходил по ней с ума.

Но кое-чего она не могла понять, и Рида это очень ранило. Почему она не понимает, как ему важны Академия и магистр Уэверли? Ведь это всё, что у него есть!

– Даже если я стану преподавателем, я смогу бороться за свободу, – терпеливо объяснял Риделл. Он искренне пытался найти компромисс, – пойми, одно другому не мешает.

– Но ты будешь жить в Академии, – уточнила Сэм.

– Наверное…

– А кто тогда будет жить со мной? – без обидняков спросила-заявила Саманта.

На этот вопрос ответить было сложнее. Рид мечтал жениться на Сэм, это правда. Но и расставаться со старой привычной жизнью ему не хотелось. Другой-то жизни он не знал.

Риделл посмотрел вдаль, туда, где за домами возвышалась Академия. Неприступная и прекрасная, манящая и таинственная. А рядом с ним стояла Саманта, тёплая, живая, напряженная как струнка, в чёрном платьице, и приколотой к груди зеленой веточкой, которую она нервно теребила.

Риду предстояло сделать нелегкий выбор между ними. Уэверли или Саманта. Академия или полная опасностей жизнь борца за свободу.

Сэм словно угадала его мысли и подытожила:

– Ты должен выбрать, Рид. С кем твоё сердце. Без разницы, останешься ты в Академии или нет, нужно решить, что ты выбираешь делом своей жизни. Научную работу? Преподавание? Или, всё-таки, борьбу с всевластием чародеев?

Рид в смятении посмотрел в её глаза – такие же взволнованные, как и его – и неожиданно спокойно сказал:

– Я выбираю тебя. Точнее, борьбу за свободу Родины…

Юноша густо покраснел, а Сэм лишь улыбнулась:

– Ну, я поняла. Отлично! Пойдем завтра со мной? С нами. Есть одно дело.

– Какое дело? – подозрительно спросил Рид.

– Мы будем выступать перед матросами в доках. Пойдем вчетвером: я, Смит, Анжи и ты.

– Я плохо выступаю, – юноша смешался. Да и перспектива попасть в руки полицейских за месяц до экзаменов не особенно прельщала. – И уроков много задали, магистр Бенерр меня убьёт, если я не выучу эльфийские руны…

– Ты что, издеваешься? Какие-то там руны или свобода твоей страны?

Риду стало стыдно, и он опустил голову. Саманта добавила:

– К тому же тебе ничего не нужно будет делать. Просто стой в сторонке, слушай. Это безопасно, зуб даю. Ну что, ждать тебя?

Рид, кусая губы, снова посмотрел на Сэм. Ради этой девушки – и свободы родной страны, разумеется – он был готов на что угодно. Поэтому Риделл взял себя в руки и твёрдо сказал:

– Да, я приду. Где встречаемся?

Вернувшись в Академию, он первым делом направился на кухню. Он давно не был растрепанным мальчишкой, воровавшим вкусности, да и вся Академия знала о его серьёзности и скромности. Поэтому он мог свободно ходить где угодно. Сейчас его звала кухня – последний раз он ел с утра, и пустой желудок ощутимо давал о себе знать.

Едва открыв дверь в жаркое, вкусно пахнущее помещение, он услышал до боли знакомые крики:

– Ах ты негодник! Драть тебя надо, стыдоба!

Рид осторожно вошёл на кухню, ожидая увидеть кухарку, дерущую за уши мелкого студента.

Кухарка действительно била, но не студента. И вслед за привычной безобидной бранью на беднягу посыпались совсем уж непотребные оскорбления:

– Поганый инородец! Что смотришь, не стыдно совсем? Совести у вас, мразей, нет! Еще раз поймаю – розгами не отделаешься, уши поотрываю!

Поварёнок – встрёпанный подросток орочьей расы – молчал под ударами, только вздрагивал всякий раз, как розга опускалась на пораненную спину. Убежать он не пытался, и Рид подозревал, что мальчику просто некуда идти. Орков нигде не любили.

Кулаки Рида задрожали. Тихо, чтобы голос не дрожал от подступившей к горлу ярости, молодой чародей сказал:

– Госпожа Рэми, пожалуйста, отойдите от мальчика.

– Этот поганец яблоко стащил…!

– Всего лишь яблоко, – максимально мягко сказал Рид.

– Сперва яблоко. А потом мою дочку изнасилует! Знаю я этих уродцев…

Кухарка не была колдуньей, но весь персонал Академии носил амулеты от магии, дабы ретивые студенты не заколдовали их шутки ради. Но Риделл был не каким-то сопливым мальчишкой. Он был одним из лучших. И знал, как обойти защитные чары на амулете.

– Сооооонто, – шёпотом произнес он.

Кухарка ничего не успела сделать. Малиновый амулет на её шее сверкнул алой молнией и погас.

– Отойди от мальчика, – сказал Рид.

Кухарка послушно отошла.

– Через две минуты ты придешь в себя и забудешь, что он воровал яблоки.

Жаль, нельзя заставить её относиться к чужеземцам более доброжелательно: для этого нужно сильное воздействие, а его преподаватели уж точно Академии заметят, и Риду влетит. Взмахом руки Риделл заставил розги раствориться в воздухе. Орк продолжал стоять к нему спиной, будто боясь повернуться.