Екатерина Романова - Надя Князева решает остаться

Как-то раз адептка записочку несла магистру засовывательных наук. Это они так ласково называют дисциплину «Изгнание порождений тьмы в глубины Орховы». Орх – это у них типа Аид или дьявол. Главный по мертвым и не очень мертвым душам. Так вот магистр был изрядно пьян, много говорил, попросил с ним посидеть. И Эвон, умница безотказная, посидела, послушала.

– Знаешь, Эвон. Я ведь открытие сделал! – заговорщическим шепотом произнес изрядно выпивший магистр Эктон. Адептка лишь скучающе кивнула. – Формулу разработал, которая к Орху даже высших демонов отправить может.

– Да ладно, – усмехнулась адептка. – Вы, магистр, слишком много пьете.

– Не веришь? – прорычал он.

– Вы сами говорили, что высших невозможно против воли вернуть в царство Орха. Даже архидемонов можно, а высших – нет.

– Мало ли что я говорил! – рыкнул он, вытирая рукавом мантии усы. – Ты только представь, какая сила кроется в этой формуле! Да за нее убить могут!

И дальше он ту самую формулу и рассказал. И так четко она в голове отложилась, что не воспользоваться – грех. Единственная непруха – нужно знать истинное имя верховного демона.

Глянула на голливудских актеров, которые уже откровенно скучали, наблюдая за моими попытками их впечатлить, а потом взгляд к Джуду Лоу вернулся. А ведь когда он Эвон на сеновале щупал, он ей другим имечком назвался!

На золотой табличке перед блондином значилось «Крахард ЭнАрай». А смотрел этот самый ЭнАрай на меня, то есть, на Эвон, пустыми глазами. Явно не узнал. Еще бы, шесть лет прошло, изменилась она внешне, дюже изменилась: налилась, похорошела, особенно в верхней части. Задница – так себе, я бы подкачала. Но это я снова не в ту степь. Мы, Князевы, никогда не унываем и, куда бы нас жизнь не забросила, а по роду папиной деятельности я и в Африке бывала, мы всегда боремся. Тем более, тут грех за обиженную представительницу своего пола не вступиться.

В общем, сложила я ладони в привычном для Эвон жесте концентрации силы – пятерни друг напротив друга. Глаза закрыть, в груди шар огненный представить, в слова силу вкладывать. Вот с вкладыванием силы разговор особый. Тут у них формулы такие дюже сложные, рассчитывать надо, а у меня времени не было. Потому, автоматически разбив сложную формулу на восемь потоков и вплетений, я, точнее Эвоново сознание, начало вытворять!

Когда я произнесла базовую формулу открытия врат в Орхово царство, демоны откровенно зевнули. Адептам четвертого курса не открыть эти врата. А вот Генри Кавилл заинтересованно подобрался. Напрягся и подался вперед, словно почувствовал что-то.

Затем последовала строчка неклассическая совсем. Вообще не классическая, потому что я, вроде как, панибратски к самому Орху от имени Гидеона обращалась. Крахард, он же в довеликодемонские времена упомянутый Гидеон побледнел, а затем вскочил. Да так, что стул за ним грохнулся.

– Эвон! – всхлипнул декан, видимо, взывая к совести адептки.

Но куда там? Меня уже несло. Как и заклинание. Сила нарастала снежным комом и это уже вовсе не моя была сила. В зале резко распахнулись окна, ворвался шквальный ветер, взметнувший ввысь листы, ручки, сорвавший со стола скатерти, задравший черную мантию декана и швырнувший ему же в лицо. Только главдемон с проснувшимся интересом на меня взирал. Остальные верховные тоже вскочили и стремительно начали…

Мать моя женщина роди меня обратно!

Форму менять начали: рвать на себе одежду, груди красные да черные выпячивать, рога отращивать. Споткнувшись на слове, я что-то там немного напутала, но, в общем, закончила. Вскинула руки, направила в сторону Гидеона, точнее, черную рогатую махину и с обмершим сердцем наблюдала, как из разверзнувшейся под ним огненной ямы поднимается когтистая лапа размером с ковш экскаватора:

– Ну-ка поди сюда, охарп облезлый…

– Владыка, я все объясню… Владыка, она…

– Объяснишь, объяснишь, – ехидно громыхнул голос из потустороннего мира, у меня внутри все как-то резко перевернулось, и вот тот самый земляной червь снова по спине пополз. Червь ледяного пота, потому как, вопреки моему ожиданию, огненная дыра не захлопнулась, она любезно раскрыла пасть во всю ширь и поглотила одного за другим членов этой странной комиссии. Затем когтистая лапа, но уже поменьше, кому-то другому принадлежащая, потянулась к Генри Кавеллу, невозмутимо восседающему прямо в центре огненного безобразия все в той же человеческой ипостаси.

– Лапы! – громыхнул он.

– Простите, милорд, обознался… Так это… Вернуть господ? Ваши, стало быть? – голос из пылающей ямы вмиг стал елейно-заискивающим.

Главдемон растянул на губах хищную ухмылку и глядел на меня с неприкрытым интересом:

– Зачем же? Пусть недельку пометут пустыню Вечного Хаоса, а после ко мне на ковер. Разберем случившееся. Побеседуем, обсудим, как получилось, что заурядная адептка четвертого курса Академии демоноведения отправила к Орху шесть из двадцати девяти высших демонов. О профпригодности потолкуем…

Обладатель руки как-то горестно взвыл. Нехорошая, видимо, беседа будет.

И тут до меня дошло, что этот самый Генри никакой не высший демон, иначе с другими в пучину бы сгинул. А кто у нас выше высших демонов? Увы, мозг Эвон сейчас работал примерно как Интернет эксплорер. То есть, запрос-то я послала, но вот ответ…

Главдемон продолжал смотреть на меня, я – на него, декан лежал в обмороке, а царство Орхово огнем полыхало по всей длине демонического стола.

– И? – сложив руки на груди, демон откинулся на спинку стула.

– И? – повторила севшим от страха голосом.

Ну как бы, знаете, я в своей жизни многое повидала, но вот это вот все… Могла бы – в обморок бы упала, но как-то не падалось. Горло спазмом свело, на глаза слезы набежали. Я домой хочу! К Эдику, к маме! Мне сейчас как раз к парикмахеру, а потом в ресторан! Глазки строить, бровками играть, губки кусать, а не мужиков каких-то непонятных в Геенну огненную отправлять!

– Закрывать разлом кто будет? – в турмалиновой бездне глаз говорившего заискрились смешинки. Смешно, блин ему. Вот мне нифига не смешно.

– Кто?

– Кто? – ехидно повторил он и поднялся.

– Вы, – заявила нагло.

Мужчина вскинул брови и от души расхохотался.

– Я в своей жизни повидал многое. Но вот конкретно вы, адептка Ревиаль, это что-то с чем-то.

– Впечатлила? – спросила с затаенной надеждой.

Тихо-тихо так, не надеясь, что услышит. Все же пламя шумело не хило, рвалось из темных глубин, полыхало, как на хорошем таком пожарище, но столы и пол почему-то не трогало.

– Этим? – он скучающе глянул в разлом и хмыкнул. – Наглостью, дорогуша, наглостью! Либо у вас напрочь отсутствует инстинкт самосохранения и разум, либо вы отчаялись настолько, что готовы на все, чтобы сохранить за собой это место.