Аза Ожогина - Любовь в чужом теле

– Что делать будем? – обречённо спросила курица с правами.

– ДПС вызывать, – сказал я и без того очевидную вещь.

Женщина тяжело вздохнула, наконец сообразив, что быстро уехать не получится.

– Хорошо, давайте вызывать ДПС. Меня, кстати, зовут Соня… – начала было она, но я её перебил:

– Совершенно не кстати, мне совершенно без разницы, как тебя зовут!

Я не считал себя обязанным запоминать людские имена – сегодня они рядом с тобой, а завтра неизвестно где, и поминай, как звали. Знаю, как зовут моего начальника, знаю, как зовут женщину, с которой я сплю. А до остальных мне дела нет.

Женщина насупилась, но всё же спросила:

– А долго ждать будем?

– До обеда прождём, не меньше, – ответил я, набирая номер дпсников.

– Я не могу до обеда, мне детей в садик надо. А по-другому нельзя? – с надеждой посмотрела на меня авточерепашка.

– Можно, – сунул я телефон в карман. – В аварии виновата ты – не соблюдала дистанцию. Давай деньги на ремонт, и разъезжаемся.

– Сколько?

– Ну, тысяч восемь, – прикинул я, во сколько обойдётся ремонт.

– У меня восьми нет, только три с половиной, – виновато сказала так называемая «автоледи».

– Три с половиной так три с половиной, мне тоже на работу надо.

Женщина торопливо слазила к себе в машину за сумочкой и протянула мне деньги. Я сунул купюры в бумажник, уселся в Ауди, закинул бумажник в бардачок и надавил на газ.

Разъезжать с битым фонарём мне не хотелось – возвращаясь вечером в темноте, чего доброго, ещё и штраф словить можно. Да и битая машинка прилива радости не вызывала. Я свернул в сторону ближайшего автосервиса.

Оставив авто на ремонт, я направился к трамвайной остановке. Придётся добираться на работу на общественном транспорте – пока такси в час пик дождёшься, полдня пройдёт.

Как же я не люблю переполненные трамваи!.. Ну почему, прежде чем добраться до работы нужно обязательно пройти муки трения о чужие бока? Ничего, ещё пара-тройка остановок и я у себя на работе.

– Эй, ты, рыжая! Что у тебя за проезд? – послышался голос кондуктора.

Я не была рыжей, но на всякий случай обернулась.

– Чего смотришь? Я тебе говорю! – глядела на меня кондукторша глазами, густо накрашенными фиолетовым.

– Я не рыжая, – поправила я выбившиеся волосы из-под шапки. – У меня каштановый цвет волос.

– Слушай сюда, девочка, есть блондинки, брюнетки и рыжие. Ты не блондинка и не брюнетка, значит рыжая. За проезд что?

Я полезла в сумочку за деньгами. В обмен на смятую сотку кондукторша протянула мне билетик и пригоршню мелочи.

– Дальше, кто там? Передаём за проезд! Дойти до каждого не могу, габариты не позволяют! – вещала громкоголосая кондукторша, протискиваясь дальше.

– Жрать надо меньше, – послышалась откуда-то с задней площадки.

– У вас, молодой человек, что? – судя по удалявшемуся голосу, кондукторша доползла-таки и до задней площадки.

– Что значит, денег с собой нет! – зычно загудела кондукторша. – Давай плати или выходи из трамвая!

– Почему я должен выходить? – мужской голос стал громче. – Я готов оплатить проезд, но не наличностью.

Любопытные пассажиры стали поворачивать головы в сторону назревающей потасовки. Мне тоже стало любопытно, кто там борзый нашёлся воевать с кондукторшей, тем более голос наглеца показался мне знакомым. Я повернула голову в сторону перепалки, пытаясь разглядеть возмутителя утреннего трамвая. Мужчина оказался высоким, поэтому я хорошо разглядела стойку-воротник серого пальто, небритость на щеках, щегольскую укладку на тёмных волосах и прямой нос.

О, нет!.. Я с испугом втянула голову в плечи. Трамвайным зайцем оказался мой непосредственный начальник Радов Руслан Аскарович собственной персоной и в собственном пальто! Но вот почему он не в собственном авто, а в общественном транспорте? Как его угораздило залезть в трамвай?

– Я же говорю вам, портмоне в машине оставил, – повысил голос Радов.

– Так и ехать надо было на машине! Не хай в трамвай лезть, это тебе не бесплатный аттракцион! Что, экстрима захотелось? Это у вас богатеньких такая теперь мода, в трамваях безбилетниками кататься?

– Давайте я переведу вам деньги на банковскую карту. Можно по номеру телефона.

– Ах, тебе ещё мой номер телефона и моя карта нужна?! А ну, пошёл вон из моего трамвая, аферист! Если денег нет, то нечего в трамвай лезть, – гундела кондукторша.

– Да я и не лезу, вынужденно здесь оказался! Это вы по собственной воле круги здесь наматываете.

– Ах, ты ещё и хамишь! На выход, я сказала! – кажется, терпение кондукторши иссякло.

Я осторожно высунула голову из-за плеча плюгавенького мужичка, стоящего рядом.

Кондукторша активно толкала Радова в сторону двери, что, впрочем, ей плохо удавалось, из-за нехватки места на поле боя габаритов самого Радова. Народ с радостью и возмущением взирал на происходящее и по возможности старался расступиться.

– Уберите руки, я сам выйду.

– Вот-вот, иди, выходи! Вот окажешься на моём месте, тогда и будешь бесплатно в трамвае кататься.

– Я на вашем месте? – Радов откровенно засмеялся. – Женщина, у вас слишком бурные и несбыточные фантазии!

– Иди, иди! Пешком дойдёшь! Ишь ты, фантазии ему мои не нравятся! – сказала кондукторша вслед выходящему из трамвая Радову.

Трамвай ехал дальше, а в моей душе шла борьба сочувствия к начальнику и злорадства над ним. С одной стороны, Радова было жалко – ну чего кондукторша его из трамвая выперла? Проехал бы пару остановок, трамвай не развалился бы. А с другой стороны, он всегда смотрит на других так, словно они изначально во всём виноваты. Только он гений, а другие так, мозги по крупицам собирали. И как его угораздило в трамвай попасть? Он же дичится людей, предпочитая лишний раз ни с кем не контактировать.

Вывалившись из трамвая, я потопала к офису, к своим «Пузырькам» – дилерскому центру бытовой химии. А в принципе, это не так уж и плохо идти на работу, будучи уверенной, что твой босс придёт на работу позже тебя. Можно с девчонками парой фраз перекинуться, спокойненько попить кофе…

Заполнение моего мысленного планинга было прервано хрипловатым голосом:

– Подайте на еду!

Оказывается, я и не заметила, что уже успела поравняться с местным бомжом, который постоянно ошивался поблизости с нашим офисом. Я не знала его имени, но про себя называла Васькой – он был похож на хмурого бездомного кота, которого выставили на улицу злые хозяева за нелюдимый характер. Этот бомж мне даже напоминал Радова – в социальном положении между ними пропасть, а в душе они словно оба были отшельниками, каждый сам по себе.

– Да, конечно, – я привычно полезла в карман за мелочью.

Сдача, полученная в трамвае, перекачивала в протянутую ладонь.