Сандра Бушар - Право первой ночи

Адалин застыла перед дверью, не решаясь войти. Сердце предательски выпрыгивало из груди, перед глазами плыли черные пятна.

На дворе первое декабря. Бешеный, пробирающий до дрожи холод. Но праздничная ночная сорочка девушки облепила ее стройное, влажное от страха тело, словно вторая кожа.

– Боже, – ладошка скользнула по адски горящим щекам, грозящим оставить ожог на коже. – Скорее бы все это закончилось…

Стройная Адалин Семирсильд всегда отличалась среди других молодых особ аппетитными формами. На фоне необычайно тонкой талии упругая пышная грудь выглядела привлекательно для мужчин поселения. Шарма добавляли вьющиеся и густые рыжие волосы, достающие почти до упругих, сочных ягодиц. Розовые губы, напоминающие бантик, аристократически бледная кожа, выразительные голубые глаза – все делало ее объектом вожделения.

Адалин была крестьянкой, дочерью дровосека и прачки. В девушке не угадывалось ни капли магии, но семья всегда знала, что Адалин выйдет замуж удачно. И в день восемнадцатилетия к ней посватались почти все неженатые мужчины округи. От простого пьянчуги до фермера!

Конечно же, родители выбрали самую удачную партию – библиотекаря. Самсон Фолк был обучен грамоте, владел основами магии, но все же являлся таким же крестьянином, как и сама Адалин. Прошлой осенью ему исполнилось пятьдесят, и рыжая борода плавно переходила в густую шевелюру. При взгляде на девушку он омерзительно и похотливо облизывал тонкие, словно два прутика, губы, но Адалин списывала это на преклонный возраст.

– Адалин, – шепотом окликнула девушку горничная, буквально всучив той в руки зажжённую свечу. Девушка отмахнулась от неприятных воспоминаний, которые ненадолго отвлекли ее от печальной реальности, и жалостливо уставилась на престарелую женщину. – Пора. Господин фон Миллер ожидает. Он просит вас поторопиться, чтобы поскорее вернуться к своим делам.

Адалин принюхалась, от свечи шел аромат гибискуса и лаванды. Это странное «совпадение» вызвало у нее жесткую ухмылку. Гибискус обладал чудотворным свойством дарить умиротворение, а лаванда всегда являлась олицетворением слова «покорность».

Горничная торопливо развернулась, быстрым шагом уходя в конец темного коридора. Адалин смотрела ей вслед, ощущая, как с каждым мгновением сердце начинало биться все быстрее и быстрее.

– Постойте, – неожиданно для себя воскликнула девушка. Женщина обернулась. – Какой он… феодал?

– Не называйте его так, господин этого не любил, – испугалась горничная, по инерции сделав шаг назад. Такая реакция озадачила девушку. Значит, феодал держал всех в узде и страхе. – Он… Он… Лучший хозяин, которого можно только пожелать. Достойный носитель почетной фамилии фон Миллер из древнего прославленного рода драконов.

Адалин поморщилась от заученных и пустых слов горничной. По факту это она и так знала от местных: феодал, землевладелец, несметно богат, обладает вспыльчивым нравом и, что самое важное, один из семи оставшихся носителей звания ДРАКОН.

Девушка не знала, правда это или очередная бредовая городская сплетня. Никто не видел драконов вживую, но все отчаянно их боялись.

– Нет, – замотала головой Адалин. – Как он выглядит? Глаза, волосы…

Кажется, женщину не на шутку озадачил такой вопрос. Она медленно почесала затылок, а после подняла непонимающий взгляд на Адалин:

– Какая вам разница?

И вправду?.. Какая разница?

Он всего лишь феодал, который по закону обязан лишить ее невинности и подготовить для брака с библиотекарем Самсоном Фолком. Право первой ночи никто не отменял.

И все же глаза Адалин стали влажными. Она до боли прикусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться, и капелька крови капнула на идеально выглаженную белую сорочку.

Ее первая ночь… То, что должно остаться в памяти навечно, как самый незабываемый день в жизни, будет подарено чужому мужчине. Тому, кого она никогда не видела. Ведь среди знати не принято общаться с крестьянами!

Адалин протяжно выдохнула, а после набрала полные легкие воздуха. Тогда ее рука смело упала на ручку двери и непоколебимо повернула, открывая, прежде чем девушка растеряла остатки уверенности.

– Ах… – сорвалось с трясущихся от страха губ. Адалин замерла на пороге, будто сделай она шаг вперед – упадет в пропасть. Разобьётся навсегда, растворится в бездне! Но взору открылся лишь горящий камин, красное мягкое кресло, картина с летним пейзажем…

– Заходи, – грубый, резкий, стальной, повелевающий голос заставил ее вздрогнуть. Адалин пошатнулась, едва не потеряв сознание. Пальцы неосознанно сильно сжали свечу, буквально раздавливая воск пальцам. Адалин и не заметила, как свеча затухла у нее в руках. – Сколько еще ждать?

Девушка не видела фон Миллера, но ее буквально накрыла лавина его недовольства. Каждая клеточка тела поддавалась его приказам, чувствовала рядом прирождённого главаря. Сильная энергетика мужчины-правителя давила на нее физически, раздавливала.

– Ты передумала выходить замуж? – отрезвил ее внезапный вопрос, в котором слышалась доля насмешки.

Нет, Адалина не могла подвести семью. Родители бедствовали, им нужен был зять, как опора в будущем. Разве одна ночь, требуемая законом, должна разрушить грядущее счастье?

– Нет, господин, – робко прошептала девушка чужим отстраненным голосом. После зажмурилась и, наконец, не глядя, ступила вперед. Все, пути назад больше нет!

Напротив камина располагалась высокая кровать из черного дерева с красным балдахином. Адалин лишь слегка мазнула по убранству взглядом, но тут же ее распахнутые глаза остановились на высоком, массивном мужчине, сидящем на краю постели. Кудрявые черные волосы доставали до плеч, бархатный халат так сильно облегал мускулистое тело, что едва ли не трещал по швам.

– Как тебя звать? – равнодушно протянул хриплым басом, который напомнил Адалин рык дикого, необузданного зверя. Главаря стаи, предводителя.

– Адалин, – робко ответила девушка, после чего одернула сама себя: – Адалин Семирсильд, дочь дровосека и прачки.

– Адалин, значит… – равнодушный голос не успокаивал девушку. Ведь угроза из него все еще не исчезала. Кроме того, сама мысль оголиться перед незнакомцем сводила с ума. – Ты знаешь, зачем сюда пришла?

– Конечно, – удивилась девушка, поведя плечами. Но фон Миллер нарочито молчал, желая, чтобы слова сорвались именно с ее губ. – По праву вы должны провести первую брачную ночь со мной, после чего я смогу отправиться в дом мужа.

– Верно, – качнул головой мужчина, после чего вальяжно и без всякой охоты повернулся к приросшей к полу Адалин.