Анна Пожарская - Сети на дракона

Показалось, что муж покраснел. Мысленно потерла руки, удар по самолюбию удался. Потом удивилась: сам же ее не жаждет, зачем злится?

– Ты хочешь сказать, – прошипел Тивой, скрещивая руки на груди, – что вы обязали меня два раза в неделю прыгать на бревне?

– Тебе-то какая разница, – пожала плечами драконица. – Насколько помню, тебя все равно не заботили мои чувства.

– Меня заботят мои! Ты и так не красавица, а если еще и мертвой будешь притворяться, не постель с тобой будет, а наказание!

– Смотри на это спокойно, – скорчила рожицу Леяра. – Как на возмездие провидения. Зато в чем-то другом повезет. Наверное, – улыбнулась и схватила мужа за рукав: – Хочешь, найдем отвар для тебя? Чтобы получалось? А то чувствую, у наследника ловчих не все ладно.

– Обойдусь, – буркнул Тивой и, вырвавшись от супруги, бодро зашагал вперед.

– Постой! – окликнула драконица. – А бутыль?

– Тащи сама свое сокровище, – отрезал муж, ускоряясь.

Леяра только покачала головой. Она, конечно, ожидала чего-то подобного, но то, что Тивой бросит ее с ношей посреди дороги, было слишком. Вздохнула и, схватив за горлышко, волоком потащила бутыль за собой.

Вскоре подоспел слуга, и, приказав отнести жидкость в ее спальню, драконица спокойно зашагала за стол. Пусть праздничная трапеза обещала скуку, потом новоявленных супругов ждали настоящие забавы в постели. Хотелось верить, что удастся хоть немного подсластить это горький день.

***

Весь обед Тивой с трудом подавлял охвативший его гнев. На жену хотелось кричать. Хотелось отобрать у нее бутыль и разбить на глазах у всех гостей, но вместо этого наследник ловчих уткнулся носом в тарелку. Не чувствовал ни вкуса мяса, ни аромата вина. Тостов за молодых почти не было, пили в основном за дружбу драконов и высотных ловчих, говорили тоже все больше о сотрудничестве, но из головы никак не выходили мысли о содержимом бутыли. Тивой мысленно негодовал. Эта хвостатая девка обскакала его! И как ловко! Низвела единственную радость супружества до нудной постылой работы. Будто наняла его, как дешевую шлюху.

Прикладывался к кубку, пытаясь успокоиться, но выходило скверно. Жену хотелось задушить. Нет! Разложить прямо на обеденном столе и хорошенько трахнуть: так чтобы визжала поросенком от удовольствия, а потом выгнать на волю и наслаждаться драконьими слезами и мольбами о прощении. Еще ни одна юбка не жаловалась, и хвостатая супруга тоже не будет исключением. Надо только добраться до нее без злополучного отвара.

Мелькнула мысль: может, и вовсе отказаться спать с Леярой в бесчувственном состоянии? В конце концов, он не скоморох, которого позвали на забаву господам… Он муж – защитник и повелитель! Снова отхлебнул терпкого вина. Отказываться – не выход. Во-первых, драконы все-таки ждут полукровку, а во-вторых, из-за суеты на границе у него целую вечность не было женщины. Воздерживаться дальше Тивой не собирался, и супруга была лучше, чем ничего. С любовницей, Дамией, общался еще в середине зимы, и сейчас, в самом разгаре весны, согласился бы даже на лесного духа, не то что на драконицу. Похоже, отец специально выслал к крылатым сразу по приезду, чтобы наследник отдыхал от войны с женой, а не с приятными подругами.

Поймал взгляд Майрана и еле сдержался, чтобы не призвать защитное заклинание. Дракон смотрел внимательно и холодно, будто на случайно пойманного вора, которого надо бы прибить по-хорошему, но нельзя, тот зачем-то нужен богам живым. Страшно не было – он, Тивой сын Лирата, тоже высший маг и может за себя постоять – скорее хотелось спрятаться, как от постороннего, что без разрешения пытается вызнать мысли.

– Думаю, молодым самое время удалиться с праздника, – то ли приказал, то ли сообщил Майран, и Тивой, мысленно послав дракона во всех небесных направлениях, залпом осушил кубок.

Леяра послушно поднялась из-за стола и деловито направилась к выходу из зала. Наследник ловчих последовал за ней.

Их спальни располагались по соседству. Пройти из одной комнаты в другую можно было через дверь внутри, но Тивой не стал тянуть дракона за хвост: зашел в покои супруги вместе с ней. Схватил в охапку, как только хлопнула, закрываясь, дверь. Зажег магические огни. Хотелось видеть смятение и растерянность Леяры.

Драконица смотрела спокойно и холодно, будто его близость и не смущала вовсе. Словно предстоящие события – ерунда, мелочь навроде похода к подруге или вечернего чая с печеньем. Прижал к себе, сквозь многочисленные юбки оглаживая бедра, позволяя почувствовать зарождающееся в нем возбуждение. Нежно коснулся губами шеи, жадно втягивая аромат свежескошенной сочной травы.

Шумно вздохнула и покачала головой.

– Не трудись, я уже выпила отвар.

– Когда? – нахмурился Тивой, не выпуская супругу из объятий. Руку готов был дать на отсечение, что в комнате она ничего еще не успела.

– За столом, – пожала плечами Леяра и состряпала нечто, напоминающее улыбку. – Слуга принес мне немного в отдельном бокале, – попыталась высвободиться из объятий, и, сообразив, что Тивой не расцепит руки, нахмурилась: – Сделай все, как тогда, – прошептала еле слышно. – Пусть больно, грубо, но быстро. Не хочу терпеть тебя рядом долго.

– Э, нет, – усмехнулся ловчий. – Сегодня у меня другие планы. Намерен терзать тебя, пока хватит сил, просто из вредности.

– Как скажешь, – равнодушно ответила супруга. – На свои два раза в неделю ты имеешь полное право.

Тивой хотел возмутиться, а потом плюнул. Жена может думать, что душе угодно, а он получит свое, даже если Леяра заснет прямо во время процесса. Развернул ее спиной и занялся пуговицами: для начала следовало избавить драконицу от одежды.

Долгое воздержание творило чудеса. К концу разоблачения ловчий мог поклясться – супруга нравится ему. Изящная точеная фигура, высокая грудь с темными сосками, тонкая талия драконицы и округлость бедер заставляли кровь кипеть. Шелк волос манил нежностью прикосновений, не раздражали даже звериные глаза, а губы были такими сладкими, что отрываться казалось преступлением. Леяра не отвечала на ласки, лишь не мешала трогать, целовать, исследовать ее тело, а Тивой тонул в исходящем от нее аромате свежескошенной травы и терял голову. Чувствовал себя подростком, что уговорил подружку на запретные удовольствия. Она лежит под ним, не понимая своей роли, и неясно чего боится больше: боли или гнева родителей, а он с ума сходит от одного осознания, что ему удалось затащить в постель хоть кого-то.

Осторожничал. Боялся поранить. Отлично понимал: если супруга не чувствует удовольствия, боли не почувствует тоже. Но Леяра и впрямь была готова принять его почти сразу. Отвар действовал, как обещали.