Лука Каримова - Королевская игла

***

Зима наступила незаметно, хотя, казалось бы, еще вчера Оталия могла гулять по саду без плаща, а сегодня землю сковало холодом. Порой с утра до ночи шел снег, погружая замок в пышное облако, а затем проносился сильный ветер – и сугробов как не бывало. Пруд затянуло толстым слоем льда, и если бы у Оталии были коньки, она могла бы покататься. Так они с сестрами делали каждую зиму, затем наряжали ароматную елку, придумывали прически для зимнего бала. Жизнь в замке казалась Оталии сном, словно она всегда жила здесь, вдали от толпы и суеты. Скальд также мог подолгу пропадать, и принцесса оставалась одна.

Как-то раз, прогуливаясь вдоль пруда, Оталия наслаждалась красотой зимних деревьев. Температура повысилась, и вода растаяла, лишь посередине плавали толстые льдины. Под кустом остролиста принцесса заметила странный темный сверток. Приблизившись, девушка поняла, что перед ней лежит незнакомец, возможно, замерзший насмерть. Нахмурившись, она подошла и протянула к его бледному лицу руку, затем нащупала пальцами шею. Вздох облегчения вырвался из ее груди: «Жив!»

– Как же его дотащить? – принцесса сняла с себя плащ и расстелила на снегу. Не без труда она перевалила несчастного на ткань и потянула за ее края. По снегу было проще тащить, чем по земле, и с остановками она дотянула его до дверей в кухню. Здесь пришлось поднапрячься, пока она не выбилась из сил.

– Ну и тяжелый… – запыхавшись, проворчала принцесса и, спотыкаясь, закрыла дверь. Больного она уложила рядом с камином на подушку и влила ему в горло лечебный отвар, растерла лицо, руки и ступни холщовым полотенцем, напоследок укрыв пледом. Большего она сделать не могла и стала ждать. Скальда все не было, а за окном быстро стемнело. В душе Оталии зародилось недоброе предчувствие. «Может, мне просто страшно находиться рядом с незнакомцем?» – думала она, перелистывая страницы лекарского справочника. За это время Ота привыкла к чародею: хоть он и похитил ее, но не был груб. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, хотя сама не понимала, почему.

Незнакомец издал стон и неторопливо повернул голову. Принцесса встретилась с замутненным взглядом бледно-голубых, по-рыбьи выпуклых глаз.

– Хорошо, что вы очнулись, – она не смогла сдержать улыбки облегчения и подскочила к нему с новым питьем.

– Благодарю, – прохрипел он. – Я заблудился и замерз, думал, не выживу…

– Примите это лекарство, – она вновь его напоила и промокнула уголки губ полотенцем. – Сейчас вам нужен покой и крепкий сон.

– Да, вы правы, меня зовут Таргет.

– Ота… – принцесса запнулась, но тут же улыбнулась, вспомнив слова Скальда о ее наивности. – Отдыхайте, а как почувствуете голод, скажите, я буду рядом.

Таргет крепко уснул. Бледность сошла с его лица, щеки зарумянились, а ресницы едва заметно трепетали во сне. У него была темная щетина и сальные волосы до плеч; одет в простую деревенскую одежду. Разве что свободная кожаная куртка с заклепками и истоптанные, но некогда качественные сапоги подсказали принцессе, что мужчина явно не из бедной семьи, да и на крестьянина не похож. Руки грубые, а на мизинце колечко с рубином. Она сняла украшение и поднесла к свече, как следует рассмотрев его.

– Хм, зачем ему носить женское кольцо? Ни один уважающий себя аристократ так не сделает, да и… как мне кажется, простолюдин тоже, – она вернула его владельцу, но убрала в карман куртки.

«Если человек женат, он носит мужское кольцо, если с любовницей, то снимает его, если же это подарок от девушки, то вешает на цепочку чтобы не потерять. Хотя… кто знает, какие правила ношения украшений здесь за морем. Быть может, никому нет дела, мужские кольца или женские», – но дверь в башню она все же заперла на замок. Засыпала принцесса с надеждой, что Скальд вскоре вернется.

Чародей прилетел под утро и сразу же почувствовал, что в доме посторонний. В облике ворона он опустился на подоконник и через окно наблюдал, как незнакомец спокойно встал с пола и съел почти полную кастрюлю мясного супа, затем нашел в шкафу бутылку вина и прикончил ее вместе с закусками из сыров. Умирающим он точно не был, больным… возможно, потому что через некоторое время его стошнило в помойное ведро всем, что он съел. Сквернословя и ворча, он осушил чайник с настоем и, кривясь от его горького вкуса, вернулся к камину.

Скальд распахнул крылья и поднялся к башне. Принцесса спала в своей постели, свет от камина освещал ее озабоченное даже во сне лицо. Она вздрагивала и переворачивалась, пока окончательно не проснулась. Отбросив одеяло и позевывая, осушила кубок.

– Какая гадость эти целебные настои, – который месяц Оталия готовила себе и чародею питье на травах, чтобы они не болели. И как сам Скальд не кривился и не ворчал, но втайне от принцессы тоже пил, боясь повторения прошлогодней простуды. Тогда его мучил жуткий насморк и больное горло. Если бы не очистительная магия, он бы извел стопку носовых платков и перешел на простыни.

Незаметной тенью чародей скользнул за принцессой в кухню. Гость делал вид, что спит, но притаившийся на шкафу Скальд знал – это не так.

«Хитер притворщик, кто же ты? Несчастный путник, голодающий или просто вор? Последнее вернее», – он решил понаблюдать за принцессой и надеялся, что этот случай также ее чему-нибудь научит. «Наивная, как она может так легко впускать в дом посторонних? Одним трупом на моей земле больше, одним меньше… Зато туман не останется голодным».

Оталия коснулась мужского лба, и Скальд мысленно скривился. Девушка проверила температуру и нахмурилась:

– Только лихорадки ему не хватало, бедняга, – она быстро повынимала из банок засушенные целебные травы, заварив их и напоив больного. Позже Ота сделала компресс, накрыв лоб мужчины полотенцем.

«Поиграй с этой зверушкой в заботу, а затем у тебя будет шанс убедиться в том, какие люди низкие и подлые существа. Добродушие у них не в чести, особенно… у воров».

Весь день и ночь Таргет лежал с температурой. Оталия не отходила от него ни на шаг, уставшая, выхаживала его, пока не уснула за столом. Скальд не притронулся к девушке. «Если воришка умрет – это тоже будет прекрасным, а главное, жизненным уроком. Не все излечиваются от болезни, смерть подстерегает на каждом шагу», – думал Скальд, дремля на шкафу.

Но больной выжил и пошел на поправку. Ота кормила его с ложки, расспрашивала о жизни. И только Скальд знал, что почти каждое слово Таргета – ложь. Тот действительно во время сильной вьюги заблудился по пути в деревню. Он давно не ел и как следует не спал. Но как только наберется сил, немедленно покинет добрый дом такой прекрасной и сердечной хозяйки. Его водянистые глаза воровато озирались по сторонам, словно ища, что бы прихватить с собой поценнее.