Ольга Савченя - Танец строптивых

Под подарочной оберткой лежал небольшой конверт. Внутри маленькая записка, выведенная аккуратным почерком: «Ты заслуживаешь большего, моя прекрасная! Но прими хотя бы этот скромный дар» Подписи не было.

Теперь я наверняка запомнила отличия посланий от Кобеана Сальтера и Келриаса Солвера. Риас не заморачивается красотой записок, просто берет целый лист и складывает надвое, а его почерк… мягко говоря, не очень.

В коробочке лежал красный футляр. Бархат мягко тронул пальцы, золотистая кнопка в виде ромба разбавила тепло прохладой. Тихо щелкнув, она отворила футляр; черный агат, украшающий ее лоснился. Если футляр такой – что ждет внутри? Откинула крышку – глаза неприлично округлились. На черной подушечке лежал массивный браслет: золотые филигранные кругляшки с квадратными рубинами по центру чередовались тонкими золотыми прямоугольниками с насыпью крошечных бриллиантов.

Бейся, сердце! Бейся.

Совершенство манило мерцанием и блеском, но я не могла притронуться к нему. На него даже дышать было страшно. Сколько стоит браслет? Наверняка, суммы хватит, чтобы купить приличный участок земли с добротным поместьем и еще нанять прислугу на пару лет. Слишком мечтаю? В любом случае как принять такой подарок? Или как вернуть его? Подарки не принято возвращать. Но принять этот… Я закрыла футляр. Не придумав ничего, спрятала его в самый дальний угол шкафа.

В полной растерянности направилась к Кобеану. После скромного стука дверь отворилась почти сразу.

– Проходи. – Принц отступил, пропуская внутрь.

Множество коробок громоздилось в комнате. В полумраке я зацепилась за одну и почти упала, но Кобеан резво подхватил меня. Секунду смотрел мне в глаза, придерживая за руку и талию, а потом заключил в таких нежных объятиях, словно я состояла из хрупкого стекла.

– Я так скучал, Ориса, – прошептал. – Я засыпал и просыпался с мыслями о тебе.

До сих пор потрясенная подарком, я молчала. Теперь еще и чувства изумили. Очередная правота Райана. Признания принца не порадовали, не принесли ничего приятного. Только стыд, горечь и разочарование в себе. Я не могла ответить взаимностью – вспоминала о Кобеане редко, может, скучала по общению с ним, но не конкретно по нему.

– Поможешь с вещами? – не дождавшись ответа, спросил.

Я кивнула. Кобеан подошел к окну и раздвинул шторы. Утренний свет залил комнату, развеял полумрак. Наблюдая, как он двигается ко второму окну, попросила:

– Расскажи о практике.

Надеюсь, беседа о Мертвом лесе разрядит обстановку. Он вернулся к коробкам, открыл одну и, начав разбирать, поинтересовался:

– Так и не отступишься от глупой затеи?

– Мне хотелось бы самой посмотреть на Мертвый лес, – ответила я, тоже занявшись делом.

– Значит, у меня есть надежда, получить согласие на предложение руки и сердца после того, как ты удовлетворишь любопытство?

– Куда мне это поставить? – Вытащила деревянную статуэтку орла, а может, ястреба.

– Куда угодно. Я доверяю твоим предпочтениям, – с легкой улыбкой сказал Кобеан. – Полок немного, но я решил ничего не менять от предыдущих хозяев. Тут и так вполне комфортно.

– Повезло твоим соседям, – пробормотала я. – Так что насчет Мертвого леса?

– Практика оказалась трудным испытанием, Ори. – Он извлек стопку аккуратно сложенной одежды и принялся раскладывать ее по полкам в шкафу. – Не прошло и одного дня без столкновения с тварями. К концу практики их уже не боишься. Страх и паника охватывает только при мысли, что в итоге не уйдешь из леса. Изматываешься физически, истощаешься морально. Шутки в компаниях не спасают и со временем перестают подбадривать. Стабильные караулы, постоянный зуд от укусов москитов. Зара к концу практики даже от себя не могла отогнать кровососов. Проблемы с едой, питьем…

Под перечисления трудностей практики я расставляла вещи: изысканные и простые, красивые и просто полезные. Наверняка, Кобеан ничего не утаивал, желая припугнуть и поселить сомнения в правильности выбора. Через пару часов комната преобразилась, обрела мальчишеский уют. Я стояла, опираясь на подоконник, и наблюдала, как Кобеан справлялся с последними вещами.

– Ори, ты избегаешь вопроса о замужестве, – вернулся к неприятной теме.

Я не стала в очередной раз отпираться – тихо призналась, надеясь, что Кобеан в силу своей доброты ко мне и этим простым ответом удовлетворится:

– Я не готова.

– Давай полежим.

Он жестом поманил к себе, и я не заставила ждать. Шагнула к нему, позволила обнять себя. Он лег на кровать, потянув меня следом. Если раньше подобная близость вызывала страсть и жар, то теперь я чувствовала себя неуютно, как-то неправильно. Подложив руки под головы, мы легли на бок и смотрели друг другу в глаза.

– Я всегда старался убедиться, что девушки влюблены в меня, прежде чем подпускать их и самому влюбляться. Кажется, в этот раз я совершил ошибку. – Пальцами очертил скулу, но эта ласка не взбудоражила.

Щеки горели. Стыдно. Я произнесла:

– Мне жаль.

– Ничего. Сам виноват. Если позволишь – я попробую добиться твоей любви.

Большим пальцем надавил на нижнюю губу. Я сглотнула, уголки губ дрогнули, но улыбнуться не получилось. Синие глаза потемнели, затянулись поволокой; взгляд блуждал по моему лицу. Кобеан приподнялся на локте – кровать скрипнула. Сердце екнуло. Жар от тела огненного обдал мое. Я перевернулась на спину, позволяя своему парню, нависнуть сверху. Скользнула ладонями по крепкой шее, погладила темные волосы. Жесткие. Твердые губы раскрыли мои. Я расслабилась, закрыла глаза, наслаждаясь возбуждением. Ощутила, как Кобеан приподнялся на руках; его колено уперлось между моими, вынуждая раздвинуть ноги. Я замерла, оглушенная сердцебиением. Кобеан налег на меня, и я поняла, что хочу отвернуться, разорвать поцелуй. Это просто возбуждение – всего лишь реакция организма на ласку. Никакого чувственного подтекста. Погладив плечи принца, уперлась ладонями в его грудь. Он отстранился, закрыл глаза и тяжело вздохнул. Через несколько секунд лег на спину рядом, потянул меня на себя, дождался, когда я расположу голову на его плече, и тихо спросил:

– Ты успела полюбить его?

Ну, конечно же, мы завели речь о Риасе! Ни дня без него! Воспоминание о нем вызвало не любовь, а зубной скрежет. Как его вообще кто-то может полюбить? Это надо быть настолько же сумасшедшим, как и он! Если не хуже.

– Не говори глупостей, Кобеан. Риас, он такой…

– Помнишь наш зимний разговор в беседке? – поинтересовался, напоминая не только о разговоре в тот день. – Я тогда признался, что Риас всегда был мне неприятен.

– Что-то припоминаю.

– Мне было пять лет, когда отцу потребовалось посетить Нестаргон. Тогда велись долгие споры и обсуждения соглашений на тему пошлин за использование путей Дарголии. Меня отец взял с собой. Он не ожидал, что Людвиг Нестаргонский будет столько тянуть с решениями. Поэтому, я около месяца вынужденно находился в стенах королевского дворца Хардона, – монотонно произнес Кобеан.