Энди Тейл - Пленить охотника

– Ну и ладно.

Я отвернулась к окну. Машина заурчала двигателем и мягко тронулась с места.

Интересно, а если открыть дверцу прямо сейчас, пока мы не набрали скорость, и выпрыгнуть на ходу, есть шанс не разбиться? Выскочить, и не только не свернуть шею, но и, нырнув в переулок, затеряться среди уютных тёмных дворов и подворотен? Не знаю. А вот разблокировать дверь точно не получится. Это вам не старенькая классика. Чёрт, не мог завести тебе таратайку без центрального замка?

Охотник нажал на тормоз, сбрасывая скорость. Машина, проехав ещё метров двести, остановилась у тротуара.

– Спрашивай, – раздражённо разрешил мужчина.

– Благодарю, я уже передумала, – продолжая смотреть в окно, ответила я. Зря, наверное.

Мужчина схватил меня за волосы и дёрнул на себя.

Точно зря.

– Чего ты хотела? – чётко выговаривая каждое слово, спросил охотник.

– Ты испортил мне причёску, – пожаловалась я, пытаясь улыбнуться. В его глазах появилось что-то… что-то неправильное. На миг мне показалось, что зрачки изменили форму. – Всего лишь хотела узнать, почему великого и всесильного охотника наняла невеста – я выделила голосом это слово – погибшего? По законам стаи она ему никто, пока он не признал её парой. Почему она, а не родители? Если его отец вожак…

– Именно поэтому. Вырос новый альфа, и вряд ли он хотел бросить вызов отцу. – Охотник держал меня за волосы, причиняя боль и словно не замечая этого. – В стае не может быть двух вожаков. Волка, способного сразиться за власть, изгоняют сразу после первого выплеска силы, после первого обращения. И этого Алекса…

– Изгнали, – шёпотом закончила я. От боли в висках на глазах выступили слёзы. – Ему предстоит самому собрать свою стаю.

– Предстояло, – поправил меня мужчина. – Теперь и его волчица вернётся к родителям.

– Она, похоже, влюблена и могла ревновать. Наверняка ревновала, в ярости оборотни совершали и не такое.

Охотник притянул моё лицо к своему, разглядывая, словно диковинную зверушку и немного удивляясь тому, что эта зверушка умеет разговаривать.

– Это такой завуалированный вопрос – являешься ли ты ещё главной подозреваемой? Отвечу: являешься. Если бы его убила волчица, зачем ей в таком случае нанимать меня?

– Может, это мудрёное самоубийство. Муки совести, они такие.

– Может быть. Но контракт будет выполнен в любом случае, даже если заказчик и заказанный одно и тоже лицо, иначе… – Он продолжал рассматривать моё лицо.

– Иначе охотник лишится силы и умрёт. Ты умрёшь, – закончила за него я.

Мужчина выдохнул, и я поймала губами его отдающее кофе дыхание. Он разжал пальцы, выпуская мои волосы. Несколько секунд я продолжала смотреть на Дениса, а потом откинулась на спинку сиденья.

– Мне надо повторять, чтобы ты не пыталась сбежать?

Я промолчала, и он сам себе ответил:

– Видимо, да.

Охотник нажал кнопку, и двери с тихим щелчком разблокировались.

– Видишь вот тот переулок? – указал он на тёмную подворотню справа. – Он выходит к проспекту Верди. Если свернёшь направо, быстро затеряешься среди проходных дворов. Прямо – федеральная магистраль, поймаешь машину, только тебя и видели. Слева новый микрорайон с безликими высотками, миллион квартир, муравейник, где один сосед не знает, как зовут другого. Уверен, для тебя исчезнуть будет делом одной минуты. Дерзай! – Он поднял руки. – Я даже дам тебе фору. Скажем, полчаса. Мало? Тогда час.

Я схватилась за ручку двери. В голове билась одна мысль: бежать! Только вот… Я в смятении повернулась к охотнику. Ладони стали влажными.

У него контракт. Не будь он уверен, что выполнит его, не предлагал бы мне побег. Такие как он, ничего не делают просто так.

Дверь приоткрылась, в салон ворвался лёгкий ветерок.

Что мне за дело до его уверенности? Свою бы не растерять.

И всё же что-то меня остановило. Возможно, осознание того, что охотник хотел, чтобы я убежала. Он хотел начать охоту. Лайне всегда чувствуют чужие желания.

– А ты… – Я облизала губы. – Что будешь делать в этот час ты?

– Заведу машину…

Я распахнула дверь полностью.

– И поеду…

Я поставила ногу на тротуар под ласковое осеннее солнце.

– В аэропорт.

Охотник наклонился. Я от неожиданности отпрянула, но мужчина всего лишь открыл бардачок и достал два билета и паспорт. Со своего места я видела стилизованное изображение планера на бумаге – эмблему местного аэропорта. Он повернул руку, давая мне рассмотреть бланки. Два билета с открытой датой. Пункт назначения…

– Не знаю даже, что и выбрать: Амстердам или Эль-Фуджайру? Может, бросить монетку? Или ты что посоветуешь?

Я посмотрела на ставшую такой далёкой улицу. Ветерок, ещё минуту назад казавшийся таким ласковым, пробрал до костей. Я молча захлопнула дверь и пристегнулась.

– Правильное решение. – Охотник убрал билеты и снова завёл автомобиль. – Видимо, врут, что суккубы думают только одним местом.

Я продолжала молчать, до крови закусывая губу. Только бы не разреветься. Больше всего мне сейчас хотелось повернуться и провести рукой по мужскому лицу. Провести, выпуская когти, а потом слизать чужую кровь с пальцев.

– Думаешь о чём-то приятном?

– О, да, – ответила я, вытирая слёзы. – Очень.

Амстердам или Эль-Фуджайра? В Голландии бабушка вот уже два века держала бордель. А в Эмиратах отец собирал себе гарем. Экспериментировал, потому что со дня смерти мамы ему осталось жить всего ничего. Каких-то несчастных двести лет.

Так мы устроены. Лайне любят лишь раз в бесконечность. Любят и уходят вслед за любимыми. Отцу не повезло, его парой стал человек. Вернее, стала. Моя мать была самой обычной женщиной и смогла бы пробыть с ним очень недолго. Но даже этот короткий срок им не суждено было провести вместе. Пьяный водитель грузовика разлучил их. Мы с отцом остались одни. Слава бесконечности, что была ещё и бабушка. И дед. Его, конечно, мотало по белу свету от северного полюса до южного так, что не каждый охотник угонится. Но у бабки он появлялся регулярно. Таких как он называли «перекати-поле». Дед у меня – дух дороги.

Конечно, духи не столь безобидны и способны доставить немало неприятностей, но если охотник заберёт кого-то из родных, то я сама приду и буду умолять впустить в подвал вместо них. Мы не стая, что изгоняет себе подобного, мы семья.

Он хорошо подготовился к охоте на лайне.

– Тогда к чему всё это было? – горько спросила я. – Похищение? Ошейник?

– Хотел закончить всё быстро и без лишних сложностей, – ответил он равнодушно.

В торговом центре «Солнечный», так похожем на свечку и состоявшем из пяти уровней, ничего солнечного кроме жёлтых стен не было. Рабочие в корзине лебёдки, громко матерясь, снимали с фасада букву «Ч». То ли перегорела, то ли просто чем-то им не понравилась.