Анна Литвинова - Я вижу звезды

Потому когда Дима отстранил от себя я испытала разочарование, которое тут же выразила возмущенным возгласом.

–– Пошли в кровать, – он прошептал это поднимая меня с пола. И поцеловал. Так сладко, томно, увлекая за собой.

Конечно пойдем. Минет дело прекрасное, но я хочу большего. Коснулась спиной покрывала. Большая кровать. Мягкая. На мне что-то слишком много одежды, она тут совершенно лишняя. Потому что мне требуется ощущать его всей кожей. Оооууу дааа… когда Дима грубо раздвинул мои ноги коленом, я только и смогла, что хрипло рассмеяться. Он со мной церемониться тоже не собирался. Он вошел в меня настолько резко и быстро, что я буквально задохнулась от ощущений.

Вцепилась в него всеми возможными способами. Теперь только движение, стоны, крики. Быстрее и быстрее. Жадно, грубо, глубоко. Чтобы, наконец, кончить вместе. У меня оставались силы только дышать. Похоже, у Димы тоже. Он с трудом перевернулся на спину. Молчание. То что нужно сейчас. И снова, мы фантастически круто потрахались и все на этом. В целом снимать будут около полугода. Даже если затянется наш секс, то от меня уже не избавиться… так что… что за херня у меня в голове?!

Невозможно врать и притворяться, то, что сейчас было… это искренне. Точно. Тут рассчитывать и просчитывать все глупо как минимум. Будет как будет. Может так и хорошо, у меня будет постоянный мужик, да еще какой. Дима красивый, страстный, умелый, между прочим. Вот только больно уж властный. Это пугает больше всего. Но мы же взрослые люди, всегда сможем договориться…

–– Яааан, – он перевернулся на бок, обнимая меня и зарываясь лицом в волосы, – у тебя такой вид сейчас… – он усмехнулся, – словно на тебя спустилось откровение.

–– Агаа, – копируя его тон протянула я, – думаю о том, насколько ты хорош.

–– Врешь, – поцеловал тонкую кожу шеи, – но мне приятно.

–– Для меня все происходящее странно и необычно, – я смотрела на потолок, – конечно я переживаю. Еще никогда так не накрывало. И ты действительно великолепен в постели.

–– И меня. Но это же хорошо, – он отстранился и пристально посмотрел на меня, – я очень рад, что встретил тебя.

Я не нашлась что ответить. Просто поцеловала его. Не знаю, что в таких случаях говорят. Да я даже не знаю, что в таких случаях чувствуют. Думают. И что это за “такие случаи”. Зато вот целовать его – это точно хорошо. И правильно.

Но сегодняшняя нервотрепка не прошла даром. Я выключилась почти сразу. Спасибо, что хотя бы у Димы были рядом с кроватью влажные салфетки. А то утром бы мне очень не понравилось. О душе не могло быть и речи. Стоило закрыть глаза, как я провалилась в сон.

*****

-– Почему ты решил, что я хочу туда ехать вообще? – возмущалась я.

С нашей первой встречи прошло уже три месяца. Мы жили на два дома. Все время занимали съемки и мы сами. Я еле выскребала часы, чтобы держать себя в форме. И физически, и как инструменталиста. Работать, кроме как в кино, решительно не успевала. Благо, часть контрактов удалось урегулировать и отложить. И вот теперь Дима решил меня тащить на какой-то свой съезд. Не знаю уж кого там. Это все в нагрузку к тому, что я и так уже нормально не спала месяц точно! Бесит он меня!

–– Потому что ты хорошая девочка и не заставишь меня идти туда без пары, – обольстительно улыбнулся тот.

–– Между прочим, наши отношения – тайна. Не боишься ее раскрыть?

–– Конечно нет, – развел руками Дима, – наоборот. Думаю пора об этом заявить публично. Однозначно, что встретились мы только на съемках. А там вспыхнула страсть и все дела. Думаю, твоей репутации теперь ничего не угрожает, дорогая.

Я хочу в него запустить чем-то тяжелым. Жаль, что не выйдет как в мультиках типа Том и Джерри, где можно бросить пушечное ядро, а после этого искореженная голова выправится обратно. Так бы точно сковородкой он отхватил. Которая как раз у меня в руках, ибо я, как правильная женщина, кормлю нас завтраком. Омлетом, если конкретнее.

–– Мы так не договаривались.

Я, все же, развернулась к нему лицом и уперла руки в боки.

–– Яночка, детка, ну что же ты сразу злиться? – показал мне ладони в примирительном жесте Дима, – я правда считаю, что пора прекращать нам бегать и прятаться. Все же хорошо, мы счастливы, правда?

–– Ты переводишь тему, Дим.

–– Я просто поднимаю тот вопрос, который давно пора обсудить. Съемки закончатся. И что дальше?

–– Сначала они должны закончиться.

–– Яна! – Дима уже вышел из себя и не контролировал тон, – хватит уже, прекрати! Почему мне требуется на тебя давить, кричать, заставлять? Трахать до беспамятства, чтобы вымолить хотя бы каплю нежности для себя…

Я молчала. Не могу, когда на меня орут. Слезы подкатывают тут же.

–– Блять! – выругался он, заметив мои мокрые глаза, – прости, пожалуйста, – заметно успокоился, – я не хочу обижать. Но… устал… – он спрятал лицо в ладонях и глубоко вздохнул.

–– Может быть просто стоит прекратить…

–– Что?

–– Ну… эти встречи, – вздохнула я, – если так все сложно.

–– Ты серьезно сейчас? – он уже рычал.

–– Дим, – я старалась говорить спокойно, – но если все так сложно. Я не готова к… да ко всему этому. К скандалу, к твоему писательскому камингауту, понимаешь? У меня есть своя карьера, на которую мне не плевать. Своя жизнь. Конечно, ты чудесный и мне с тобой, – я картинно прижала руки к груди, – очень хорошо. Безумно. Сладко. Весело. Но…

–– Давай отложим этот разговор, – почти резко перебил меня он, – я сейчас слишком расстроен, чтобы воспринимать что-то. Но я тебя понял. И подумаю над твоими словами.

–– Хорошо. Я правда не хочу ссориться и ругаться…

–– И я, дорогая, – улыбнулся тот, – буду там без тебя. Пойдет?

–– Пойдет. Спасибо тебе.

Да, Дима решил открыть свое лицо, так скажем. Признаться, что это он Арктик Рейн. Уж не знаю, что его на это сподвигло. Но спорить не стала. Тем более, что вполне ожидаемый ажиотаж по сему поводу меня никак не коснулся. А вот постоянное давление, заявление на меня прав – напрягает. Как и многое другое. Он не так уж прост, как кажется.

Он отлучался. Внезапно, странно. Непонятно зачем. Явно вёл какие-то дела. Но в детали не посвящал, ничего не рассказывал. Прямых вопросов не задавала, я ему никто. Но это настораживало. Пару раз он приехал из своих "командировок" потрепанным, со следами побоев. Бывало и просто появлялся в плохом состоянии, спал потом буквально сутками, много ел и уходил на полчаса по звонку. И снова спать.

В такие дни он был особенно ласковым. Будто виноват. Но я ему не жена. Да и он точно был не с другой женщиной, там следы другого характера остаются. Но, видимо, Дима воспринимал все иначе. Он вообще вёл себя как собственник, часто указывал, что мне делать, давил, решал за меня. При этом вел себя так, словно обязан отчитываться за свои поступки.