Наталья Трибунская - Люди, которых не было

– Я все это понимаю, Эван. Не переживай за меня. Я справлюсь с этим, ведь я долгие годы собственноручно боролась с этим адом.

– Ну что же. Тогда поспешим. Нужно успеть найти твоих родителей и вернуться домой до рассвета.

И перед тем, как я успела ответить, прежде чем я осознала, что и сама безумно хочу это сделать, Эван подошел ко мне еще ближе и нежно обнял меня, согревая в своих руках, при этом не отрываясь от моих глаз. Я перестала дышать. Он колебался, но это не было вызвано волнением или попыткой дать мне возможность отпрянуть от него. Он переживал не из-за того, как я отнесусь к его объятиям. В его глазах я прочитала: он сомневался, что это было правильным. Я замерла в предвкушении. Наконец, его теплые губы нежно прикоснулись к моим. Это короткое мгновение показалось мне вечностью. Как же мне был нужен этот поцелуй. В нем сплелась целая гамма чувств: нежность, забота, переживания, страх расставания, горькое нежелание потерять друг друга, отчаяние от осознания вероятности не вернуться назад… Когда мы снова посмотрели друг другу в глаза, нам не нужны были никакие слова, все объяснения в этот момент были неуместны. Нам просто хотелось упиваться этим новым чувством как можно дольше, не растерять ни одной капельки ощущения счастья, которое соединяло наши души и сердца в этот чудесный момент. Я только лишь поймала себя на мысли, что это полное безумие с моей стороны – целоваться сейчас, в этой ситуации, было как будто совершенно некстати, но почему-то мое сердце не хотело соглашаться с моим разумом.

Эван первым прервал идиллию, осторожно взяв меня за руку, как будто желая убедиться, что я готова к дальнейшему пути. Мягким, спокойным голосом, в котором не чувствовалось ни страха, ни неуверенности, Эван объяснил мне, что, пройдя через лес, мы ступим на территорию города Айшенвиля, который сильнее всех пострадал от бесчинств последователей Оуэна. Я безусловно знала об этом городе: он был совсем рядом с деревней, в которой я родилась и выросла. И несколько раз, преследуя врага, мы с Кейтлин и другими воителями, пересекали его границы. Но то, что я увидела, когда мы с Эваном вышли из леса, разительным образом отличалось от моих воспоминаний об этом месте. Повсюду горели костры, на которых догорали теперь уже трупы людей. Местами можно было увидеть остывшие пепелища. В воздухе повис густой смог и непереносимая вонь, вызывавшая у меня отвращение и ужас. По большому счету, от живой земли не осталось и следа: только море крови, огромное количество трупов, порой попадались отдельные части тела… Меня замутило от всего увиденного, но одновременно с этим я почувствовала, как во мне снова просыпается воительница. Я узнала этот рвущий душу на части зов моей сущности – то, ради чего я была рождена, заполнило меня целиком и полностью: в сердце не осталось ничего, кроме чувства долга. Я хищно оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте ночи врага, но так и не заметила ничего подозрительного. Эван шел рядом со мной быстрым шагом и тоже внимательно осматривался. Остин и другие ангелы были уже далеко впереди нас. Я отчетливо видела их силуэты, хотя они также были укутаны в черные накидки, скрывающие их серебристые крылья. Мне не составило труда заметить, как один из ангелов поднял с земли раненного человека и, держа его на руках, взлетел в небо. Я подняла голову наверх, но ангел передвигался так быстро, что я смогла заметить лишь сверкающие в темноте блестки его костюма, которые мерцали точь-в-точь как звезды. Последовав за другими ангелами, я вдруг услышала едва уловимый стон. Замедлив шаг, я прислушалась к звукам ночи. Наверное, мне показалось, ведь стон не повторился, но на душе стало жутко. Тогда я обратилась к Эвану:

– Ты что-нибудь слышал?

– Что ты имеешь в виду? Треск костров заглушает остальные звуки.

– Кажется, я слышала чей-то стон. Там, слева от этих деревьев, – и я рукой указала Эвану направление, в котором последовала тут же, не задумываясь о последствиях.

– Эм, постой, – Эван поспешил за мной.

Стоило мне обогнуть ряд деревьев, как я увидела нечто ужасное, что мне еще долго будет сниться в самых страшных моих кошмарах. Над небольшим, но набирающим высоту и силу костром, привязанная к высокому столбу, извивалась юная девушка, в которой я сразу узнала черты молодой воительницы. Это еще одна особенность воителей – мы легко узнаем себе подобных. Бедная девчушка была еще недостаточно сильна и опытна, чтобы суметь выпутаться из веревок и избежать страшной участи быть заживо сожженной. Костер пока не доставал ее ног, но жар от него доносился и до нас, хотя мы стояли в нескольких шагах от костра. Мы с Эваном кинулись к девушке, но, прежде чем я успела сообразить, как помочь ей, Эван взлетел в воздух над костром и, ловко перерезав веревки ножом, подхватил тело девушки на руки. Когда они спустились на землю, я помогла Эвану уложить малышку на сухой участок земли подальше от костра.

– Ты меня слышишь? Как ты? – я чувствовала, как мое сердце бешено колотится внутри.

В ответ прозвучал лишь слабый стон. Пока я приходила в себя от осознания того, кто мог приговорить к смертной казни столь юную воительницу, Эван осматривал ее. У нее была повреждена одна рука, скорее всего перелом, и множество порезов на теле. Она, к счастью, не сильно обгорела, но жар огня был очень высок, и наверняка у нее случился шок. Кожа на ногах пострадала сильнее всего – она полопалась и вздулась. Но, как объяснил Эван, это было не так страшно и в его силах было ее излечить.

– Эмили, тебе придется побыть с ней, пока я позову кого-нибудь из братьев, чтобы они доставили ее к нам домой. Ей нужна срочная помощь.

– Да, конечно, возвращайся поскорее.

И Эван растворился в ночной мгле. Я попыталась заговорить с девушкой, не зная, как еще могу ей помочь.

– Эй, потерпи, милая. Совсем скоро ты будешь в безопасности и тебе обязательно помогут. Вот увидишь, ты справишься!

На мое удивление, девушка открыла глаза, посмотрела на меня внимательно и скрипучим шепотом спросила меня:

– Эмили?

Честное слово, мне даже показалось, что я заметила подобие слабой улыбки на ее лице. Но вот ее вздох облегчения после того, как я утвердительно кивнула на ее вопрос, я расслышала очень четко.

– Слава воителям, ты жива!

– Ты меня знаешь? – я не смогла скрыть своего удивления.

– Кто тебя не знает. Ты убила Оуэна.

Да, точно! Я как-то не учла этот факт. Я же теперь стала известной, убив эту мерзкую тварь. Жаль, на свете еще осталось много других ему подобных. И один из них, по всей видимости, изуродовал эту бедную малышку. Сколько ей? Двенадцать? Тринадцать? Или чуть больше. К счастью, воители рано взрослеют, и уже в семь лет мы считаемся способными обучиться боевому искусству. Двух лет вполне достаточно, чтобы овладеть им в совершенстве, ну а мастерство приходит с практикой. Для этой малышки этот сложный путь едва не закончился трагически.