Дин Лейпек - Дракон должен умереть. Книга II

Наконец прозвонил гонг, и глашатай объявил начало торгов. Он выкрикивал имя арестанта, его возраст, обвинительный приговор и срок рабства. Далее следовали умения и навыки, которые могли быть использованы в дальнейшем, а затем минимальная цена, которая соответствовала сумме компенсации, установленной законом. Если в процессе торгов цена повышалась, излишек шел в городскую казну.

Джоан легко вычислила в толпе госпожу Бонтони, статную даму, рядом с которой никто не хотел стоять. Та скользнула по Джоан глазами безо всякого интереса, что было понятно – Джоан обладала отнюдь не бордельной комплекцией. Зато на Джил она посмотрела куда внимательнее, особенно на ярко-рыжие пушистые волосы. Джоан знала, что такие волосы ценились высоко.

Джоан слушала, как глашатай объявляет третьего в очереди, некоего Боливара из Беттерби, двадцать шесть лет, убийство в пьяном виде, осужден на десять лет, без особых навыков, когда она заметила в толпе очередной пристальный взгляд. Он был не похож на другие, липкие и оценивающие, и она присмотрелась повнимательнее.

Это был мужчина средних лет, в неброской, но хорошей одежде. Лицо украшали примечательный крупный нос с горбинкой и пронзительно синие глаза, которые глядели на Джоан внимательно и серьезно. На мгновение их взгляды встретились, после чего мужчина отвернулся, как будто заинтересовавшись незадачливым Боливаром.

Тот так и не был продан – в таких случаях арестанты отправлялись на нужды города, где чаще всего издыхали, не дождавшись срока освобождения. Наступила очередь Джил. Несколько человек проявили интерес при словах «отличные навыки обращения с лошадьми», но госпожа Бонтони спокойно и уверенно перебивала любую цену. Наконец все остальные предложения иссякли. Джоан посмотрела на Джил, а потом еще раз на кольца в полу.

– Тысяча лотаров, – раздался голос из толпы. Джоан подняла глаза и увидела того самого горбоносого мужчину. Толпа ахнула, госпожа Бонтони раздраженно пожала плечами, и Джил отцепили от кольца и отвели к ее новому законному хозяину. По дороге она два раза оглянулась на Джоан, ошарашенно и испуганно.

– Джо Дрейк, – крикнул глашатай, как только «товар» был передан владельцу, – и толпа ахнула, услышав имя победителя недавних соревнований, – семнадцать лет, непредумышленное убийство, осуждена на пять лет. Умеет читать, писать, шить, готовить, резать по дереву. Победитель соревнований капитана Глока. Минимальный взнос – двести лотаров.

Толпа снова загудела, каждый хотел обсудить с соседями, выгодное ли это вложение, стоит ли брать убийцу в дом и кому нужна кухарка, которая умеет читать и писать. И тогда мужчина с синими глазами второй раз поднял руку.

– Триста лотаров.

Толпа снова ахнула и снова обернулась посмотреть на этого чудака. Госпожа Бонтони покрутила пальцем у виска.

– Другие предложения есть?

Все молчали.

– В таком случае – продано за триста лотаров господину Инкеру из Дорнберга.

Джоан так же отцепили от кольца и подвели к синеглазому мужчине. Тот взял вторую цепь и пристегнул оба кольца к своей лошади, затем снял с пояса пузатый мешочек и подошел к казначею. Синеглазый поставил мешочек на стол и написал расписку – об уплате оставшейся суммы долга. После чего вернулся, забрался в седло и повел лошадь, к которой были пристегнуты Джоан и Джил, легко пробираясь верхом сквозь оживленную ярмарочную толпу.

До Дорнберга было полдня езды, но, поскольку они шли шагом, путешествие грозило растянуться до позднего вечера. Однако примерно на полпути, когда они проезжали через густой лес, Инкер неожиданно свернул с дороги на еле заметную тропинку, идущую в глухую чащу. Джоан и Джил настороженно переглянулись, но цепи тянули, и им ничего не оставалось, как пойти следом.

Скоро тропинка вышла на опушку, где стояла покосившаяся хижина. Инкер спешился, отстегнул цепи от седла и прицепил к ручке двери. Похлопал себя по карманам, поморщился и ушел внутрь.

– Что происходит? – еле слышно прошептала Джил.

– Не знаю, – одними губами ответила Джоан. – Но мне это не нравится.

– Может, рванем? – спросила Джил, взглядом указывая на дверь, но тут Инкер вышел, держа в руках ножовку. Джил вздрогнула и попятилась.

– Давайте сюда ваши руки, – бросил он. Джоан напряглась. «Пора», – подумала она, и быстро огляделась, пытаясь определить, в какую сторону нужно будет бежать, чтобы их было сложнее догнать на лошади.

– Так, – сказал вдруг Инкер, опуская ножовку. – Наверное, мне надо кое-что пояснить. Я не собираюсь распиливать вас на куски, а потом насиловать по частям, и даже наоборот – сначала насиловать, а потом распиливать на куски, – не собираюсь. Я хочу снять ваши кандалы, чтобы вы могли переодеться в человеческую одежду и поесть, потому что иначе вы упадете от голода. Да и я тоже упаду, – проворчал он, оглядываясь на домик. – Так что, без глупостей, давайте сюда руки.

Джоан недоверчиво посмотрела на него.

– А ключ разве не выдают при покупке?

Инкер усмехнулся:

– Выдают. Но я его забыл взять.

Джоан глубоко вздохнула, еще раз подозрительно покосилась на ножовку, и наконец подошла, подняв скованные руки. Инкер долго распиливал сначала один наручник, а затем другой, но наконец с противным звоном металл поддался, и Джоан стала массировать затекшие запястья. Джил, которая с любопытством наблюдала за всей процедурой, подставила свои руки, и через некоторое время она тоже с удовольствием потягивалась. Джоан внимательно смотрела на Инкера.

– И что теперь? Мы ведь можем сбежать в лес в любой момент, и одному двоих точно не поймать.

– Можете, – невозмутимо сказал он, – но вряд ли захотите. Вы продрогли, а ночью снова будет холодно. Вы ничего не ели с утра. Кроме того, – добавил он, – вам просто некуда бежать. В любом городе и селе в вас тут же признают арестанток и вернут в Дельту. И продадут на четырнадцать и десять лет соответственно кому-то куда менее доброму, нежели я.

– Он дело говорит, – подала голос Джил.

– Я знаю, – сказала Джоан. – Я только не могу понять, какой у него в этом деле интерес.

– Личный, – коротко ответил Инкер и ушел в дом, не сказав больше ни слова.

Когда они переоделись в великоватую, мужскую, но вполне приличную и теплую одежду и перекусили, Инкер скомандовал снова трогаться в путь. Девушки повиновались. Он был прав насчет побега. Даже одетые и сытые, они вряд ли пока могли куда-нибудь податься. Инкер выглядел вполне безобидно, и Джоан решила, что момент еще не настал. Кроме того, как вполголоса заметила Джил, вряд ли он потратил бы почти полторы тысячи, если бы собирался сразу от них избавиться каким-нибудь зверским образом. Джоан смущало, что она не знала мотивов Инкера и, следовательно, не могла представить себе, зачем он выкинул на них такую кучу денег. Но, так или иначе, Инкер теперь шел пешком, а они вдвоем ехали на лошади, и это, до поры до времени, вселяло некоторый оптимизм.