Нина Дианина - Возвращение в неизвестное. Книга 2

Павел поднял голову.

– Это всё.

Эля протянула руку, забрала исписанные листочки из блокнота и стала перечитывать.

Наступило молчание. Мужчины обдумывали новую уже сложившуюся ситуацию. Всё прояснилось, оставалось только правильно спланировать дальнейшие действия.

– Ну, какие будут предложения? – спросил Павел.

– Предлагаю начать с рассказа о путешествии, – Коршень прямо поглядел ему в глаза, – расскажите-ка мне то, о чём тут в записке у Глена написано. Почему я могу решить не идти с вами в Наул?

Павел растеряно оглянулся на Элю: объяснять бывший десантник не любил, предпочитая действовать. Она улыбнулась его растерянности, шагнула ближе к Коршеню и сказала успокаивающим тоном:

– Всё просто. Мы в Науле собираемся уйти в другой мир, откуда, скорее всего, не будет возврата. Ты можешь оставить нас сейчас, или только помочь нам добраться до Наула, а можешь и пойти с нами через переход в другой мир. Мы возьмём тебя, если ты захочешь.

– Какой другой мир?

– В будущее. Тот, который будет здесь через… – она замялась, не зная как точнее определить Коршеню временной прыжок длиной в целое тысячелетие, – через много лет, когда будут жить внуки внуков правнуков людей, которые живут сейчас и … даже ещё позже.

– Вы сами пришли оттуда?

– Да, мы тоже пришли из другого мира, – Эля умудрилась найти правдивый ответ, не говоря правды. Лгать Коршеню не хотелось, но и объяснение истинного положения вещей всё только усложнило бы.

Коршень отошёл к окну и задумался. Теперь всё их путешествие, все непонятные ранее слова и поступки этой троицы укладывались в стройную картину. Они были не просто приезжими, они были чужими по образу мышления. Становилось понятным, почему матушка Элина так сильно отличалась от местных женщин и не знала простейших норм поведения, принятых здесь. В их мире женщины играли какую-то другую роль и подчинялись другим правилам.

Павел смотрел на задумавшегося наёмника.

– А ведь мы ему ещё про омолаживающий эффект портала ничего не сказали, – сказал он Эле по-русски.

– Скажем перед самым порталом, чтобы не смущать таким бонусом, – ответила она.

Коршень повернулся на звук незнакомой речи.

– Что ты ей сказал сейчас? – настороженно спросил он.

– Ничего опасного, – улыбнулся его настороженности Павел, – Ты думай, вопрос сложный. Но решать нужно быстро, потому что нам нужно понимать, что делать и как из Алатая выбираться.

– Быстрое-то решение уже есть, – усмехнулся наёмник, – однозначно я провожу вас до Наула, а там посмотрим. Так что, по сути, у меня есть месяц для размышлений, так ведь?

– Отлично! – обрадовался Павел и бросил на друга быстрый взгляд: – Однако любопытно было бы узнать, что тебя может толкнуть уйти с нами в другой мир? Там жизнь чуть легче и немного комфортнее, но ведь мы можем попасть там на военный период, просто тяжёлые неурожайные годы со всеми вытекающими, а здесь ты оставишь всё хорошо знакомое, понятное и всех, кого любишь..

– Не знаю. Наверное, с вами мне просто интереснее жить, вы мне нравитесь, – при этих словах он невольно оглянулся на Элю, – я вам доверяю, да и оставлять мне тут особо нечего. Ни дома, ни семьи. А теперь и любопытно посмотреть, как там наши внуки правнуков будут жить.

Он насмешливо посмотрел на женщину.

– Тогда военный совет предлагаю считать открытым, – Павел не стал тянуть, смахнул улыбку с лица и стал серьёзным. – На повестке дня основной вопрос – как выбраться из Алатая, чтобы сбить со следа Лютера.

Вариантов несколько.

Первый – просто всем троим уехать завтра караваном до Наула.

– А разве Гора не возьмём? – удивился Коршень.

– А зачем?

– Так, Павел, тогда первый вопрос другой: продолжаем ли мы легенду: Эля отдельно, ты с мешками отдельно, а я твой друг. Или объединяемся и едем втроём. Теперь-то я понимаю, почему в ваших головах не укладывается, что каждая женщина должна быть под присмотром. У нас тут женщины одни только дома сидят. Значит, если Эля отдельно, то кто-то должен её сопровождать и охранять. Мне кажется, легенду надо продолжать. Так что присмотр Элине нужен, и в нашем случае она будет под присмотром Гора, больше некого. Мне кажется, Гор будет не против продолжить поездку в Наул, но, конечно, с оплатой. А я буду охранять тебя и вещи.

– Хорошо. Если легенду продолжаем, то в караване нам нужно две повозки!

– Необязательно. Элю просто можно пристроить к чужой. Вещей у неё мало. Тебя с мешками к чужой повозке пристраивать не хотелось бы.

– Хорошо. Легенду оставляем. С Гором поговоришь ты. Второй важный вопрос: в Наул мы сейчас поедем или нет? Можно сделать крюк и изобразить, что не Наул является нашей целью.

– Тоже верно.

– Мне кажется, – подала голос Эля, – главное сейчас, определить, кто скрывается и от кого скрывается. Тогда многие действия будут понятнее. Кто? Я одна скрываюсь, тогда только от Лютера. Или мне скрываться и от главы Алатая, если Лютер ему о Глене расскажет? Или ты, Паша, скрываешься от непонятного преследователя, который охотится за нашими мешками? Тогда ему до меня вообще не должно быть никакого дела. Можно вообще разделиться, и ехать в разные стороны, но не хотелось бы.

Мужчины переглянулись.

– Пока вычеркнем главу Алатая из этого списка. Хотя ты права, если глава узнает о Лютере, то Лютер может заинтересовать его твоей персоной.

– Коршень, ты сказал племяннику об Лютере?

– Сказал, но с тем, чтобы если он и сообщил главе, то завтра. Я думал, мы уже с караваном на Наул уйдём.

– Мне надо сегодня наведаться к Лютеру, – вздохнула Эля, – чтобы он не подозревал ничего, не поднял панику раньше времени и думал, что я сижу в этом же постоялом дворе и дожидаюсь Глена, или его покровительства. Как бы подстроить, чтобы он уверился, что у меня нет ни записей, ни вещей, которыми он так интересуется? Вроде как уехала и захватила только сундук с тряпками?

– Пока он не найдёт записи Глеба – не успокоится. Даже если ты голышом уйдёшь. Будет тогда тебя трясти, допытываясь, куда Глеб мог спрятать свои вещи. Кстати, здесь, если ты под его покровительством, никто даже и пальцем не пошевелит, чтобы тебя защитить.

– Что, даже убивать можно?

– Формально нельзя, репутация пострадает. Но воспитывать можно, даже плетьми.

Эля побледнела. Лютер предстал перед ней совсем с другого ракурса, не как безобидный заигравшийся подросток, а как мужчина, который для достижения своей цели может пойти и на жестокость и насилие.

– Не бойся, Элька, в обиду тебя не дадим, – Павел успокаивающе обнял её за плечи.

В течение следующего часа они выработали план действий. Насколько он удачен и что они не смогли предусмотреть – им покажет сама жизнь.