Лесса Каури - Золушки в опасности

– Договорились, – сипло ответил маг. – Я все равно благодарен тебе, помни об этом. Даже если ничего не получится…

– Вот не каркал бы! – проворчала Тори, и Альперт замолк.

Вита снова нашла проклятую нить и осторожно двинулась вдоль нее. Как она и предполагала, нить тянулась к сердцу. Здесь пригодился целительский опыт. Волшебница действовала максимально бережно, однако лягушка занервничала и заворчала.

Зрители затаили дыхание. Конечно, они не могли видеть, что происходит на самом деле, но напряженное лицо Вительи, бледность и испарина мага подсказали им, что ситуация достигла критической точки. Торусилья даже отставила походную кружку с пивом, которым беззастенчиво наслаждалась, закусывая копченой куриной ножкой.

Волшебница тронула нить, вросшую в стенку сердца, и оно пропустило удар. Лягушка закатила глаза и упала на бок.

– Нить! – закричал Альперт. – Она уходит вглубь!

– Перехвати и держи, – приказала Вителья.

Схватила покрывало, прыгнула в воду. В несколько широких шагов добралась до земноводного, обмотала защитной тканью и вынесла на берег, где принялась делать массаж сердца.

Лягушка выглядела мертвой.

– Выпусти меня из своей клетки, – вдруг сказала Тариша, – я помогу!

Вита махнула рукой, снимая щит.

Фарга метнулась к ним, опустилась на колени рядом с волшебницей, накрыла ее руки своими.

– Давай, я буду массировать, а ты исцеляй – ты опытнее меня!

Вителья с благодарностью взглянула на нее и направила Силу к сердцу лягушки, чтобы заставить его забиться.

– Что мне делать дальше? – прошептал Альперт.

Казалось, он сейчас упадет в обморок, но волшебница уже знала, что это лишь видимость – Аль был из тех, кто идет до конца.

– Медленно отпускай нить… Пусть уходит… Мы с Таришей будем поддерживать сердце, пока оно не запустится.

Лишь спустя несколько минут лягушка дернула задней лапой и задышала. В открывшихся голубых глазах плавала бурая муть, грозя навсегда затянуть васильковый цвет.

Вита от усталости упала на траву рядом с лягушкой.

Тариша на всякий случай еще несколько раз похлопала земноводное по животу и тоже замерла.

– Дело плохо, да? – сочувственно спросил подошедший к ним Грой, протянул Вителье руку, помогая подняться.

– Воздействие активирует заклятье, – несчастным голосом ответил за волшебницу Альперт. – Сейчас Марья еще больше превратилась в лягушку.

– Бедная дева, – Торусилья покачала головой и все-таки прикончила пиво. – Сдается мне, надо идти за помощью к архимагистру.

– Так мы и сделаем! – Вита тяжело вздохнула и посмотрела на Попуса: – Аль, прости!

Маг бережно поднял лягушку и отпустил в озеро, где ей сразу стало легче.

– Спасибо тебе, Вителья, – дрогнувшим голосом сказал он, – спасибо, что попробовала. Но в этот раз я не могу проиграть!

Он резко развернулся и ушел под сень деревьев, скрывшись из вида.

Вита хотела было догнать его, чтобы спросить, что он имеет в виду, говоря «в этот раз», однако Тариша тронула ее за плечо:

– Мне кажется, ему нужно побыть одному.

– Ты права, – снова вздохнула волшебница. – Большое тебе спасибо за помощь!

– Да не за что, – проворчала фарга и, поднявшись с травы, поинтересовалась: – Уважаемая Торусилья, там еще осталась куриные ножки? Нам, как целителям, положено по две!

– Пойдем, – позвал Вителью Грой, – тебе надо поесть!

Перед тем, как последовать за ними, волшебница бросила взгляд на лягушку. Марья, с упоением плескавшаяся в озерце, казалось, совсем забыла, что когда-то была человеком.

Ее Высочество Бруни оперлась о подоконник и со стоном потянулась.

– Болит спина? – сочувственно спросила герцогиня рю Воронн, которая сопровождала принцессу в ежедневной поездке в Приют Почтарей.

– Отваливается, – пожаловалась Бруни, – у вас тоже так было на последних сроках, Фирона?

– Да, – коротко ответила герцогиня. – Отличная комната, Ваше Высочество, мне нравится цвет, в который покрасили стены! Он делает ее просторнее и светлее. А вам?

Принцесса обернулась и с удивлением посмотрела на нее – не ожидала, что та сменит тему.

– Хороший цвет, спокойный, – кивнула Бруни. – Как вы думаете, может быть, мне полежать на теплой бутылке? Кумушки из квартала Мастеровых говорили, что так спина расслабляется. Вы лежали? Помогло?

– Не лежала, – качнула головой Фирона. – Ваше Высочество, давайте спросим мэтра Жужина, что с этим делать… Если честно, я плохо помню свою беременность, поэтому вряд ли что-то смогу посоветовать!

– Как можно не помнить беременность? – удивилась принцесса, но заметив, как неуловимо изменилось лицо герцогини, заговорила о другом: – Как себя чувствует та девочка-сиротка, попавшая на улицу после пожара и гибели всей семьи? У нее была сильная простуда и незаживающие ожоги… Кажется, ее звали…

– …Милена, ее зовут Милена, – улыбнулась Фирона. – Ей значительно лучше, я навещаю ее каждый день. Но, к сожалению, она до сих пор молчит. Ее целитель говорит, что та ночь и дальнейшие скитания привели к необратимым последствиям.

Герцогиня подошла к окну и остановилась рядом с Бруни. Внизу тянулись бесконечные обозы – крестьяне приехали в столицу на рыночный день.

– Он ошибается! – вдруг горячо произнесла Фирона. – Милена обычный ребенок, она все понимает и интересуется жизнью, просто не хочет разговаривать. Саник Дорош тоже долго молчал, да и сейчас говорит редко!

– Зато, когда заговорит, его не остановить, – засмеялась Бруни и дотронулась до локтя герцогини: – Вы не представляете, как я рада, что нашла вас, Фирона. Вы готовы быть матерью для всех обездоленных детей и не теряете надежды вернуть им детство – и вы правы!

Герцогиня повернулась к ней и воскликнула, порывисто сжав руки на груди:

– Для меня служить вам – удовольствие, Ваше Высочество, а помогать вам в том, что вы делаете для Вишенрогских сирот – мой главный долг и призвание. Индари не дала мне возможности материнства, но если судьба отбирает родителей у детей – они не должны оставаться одни!

Принцесса изумленно смотрела на нее. Настолько изумленно, что Фирона вдруг судорожно вздохнула и торопливо добавила:

– Я имею в виду, до сына, Яго. Сейчас он уже взрослый, моя забота ему не нужна, но, к сожалению, множество детей в Ласурии нуждаются в любви и ласке.

– Конечно, – кивнула Бруни и снова потянулась, – поэтому сейчас мы с вами отправимся дальше… Григо, что у нас в планах?

– Чего там только нет, Ваше Высочество! – донесся из коридора голос Хризопраза.

Секретарь показался на пороге, держа в руках свою тетрадь в голубой бархатной обложке.

– Итак, сначала…

Принцесса вернулась домой только к семейному ужину, но несмотря на то, что спина продолжала болеть, а ноги ныли, была довольна тем, как прошел день. Трактирщица Бруни, ложась спать, всегда вспоминала прошедший день, прикидывая, что можно было сделать лучше, например, какие продукты купить дешевле. Принцесса Брунгильда размышляла о прошедшем дне в масштабе целой страны. Это было такое странное чувство – знать, что ты делаешь что-то не зря! И оно ей ужасно нравилось. Но было кое-что, что ее тревожило.