Александра Гусарова - Паутина условностей

Максимилиан резко отстранился, взлохматил нетерпеливым жестом волосы и спросил:

– Тогда я вообще ничего не понимаю. В чем причина твоих слез?

– Я совсем недавно похоронила жениха. А теперь целуюсь с тобой и получаю удовольствие. Это же не правильно!

Он прижал ее тело, содрогающееся от рыданий к своей груди и, поглаживая ее по спине, тихо произнес:

– Ты в этом не виновата, я еще раз тебе это повторяю. Ян ушел в лучший мир, а мы с тобой остались здесь. Жизнь продолжается. И не думаю, что он хотел бы, чтобы ты прожила свою жизнь в слезах и воспоминаниях. Он навсегда займет кусочек твоего сердца. И я даже не буду ревновать. Но остальное будет моим.

Девушка всхлипнула еще несколько раз, а затем притихла, прижавшись к мужской груди. Они не знают, сколько так простояли. Затем Максимилиан тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, легко отстранил девушку от себя и скомандовал:

– Хватит сырость разводить, пойдем! Этот день я посвящаю тебе.

Нет в мире, наверное, ни одной женщины, которая оставалась бы равнодушной к покупке нарядов. Да, есть исключения, которым этот процесс по различным причинам не нравится. Чаще всего виновато бывает отражение в зеркале. Но равнодушных нет. Вот и Бара, стеснявшаяся в начале, постепенно отошла и начала с удовольствием перебирать переливчатые ткани и рыться в грудах нижнего белья. Максимилиан терпеливо сидел на выделенном специально для мужчин кресле и ждал, пока его женщина приобретет все, что ей необходимо. Она несколько раз выходила к нему в готовых нарядах, демонстрируя свою изящную фигурку, затянутую в новые платья. На что-то он одобрительно кивал головой, что-то отвергал. Продавщица лишь удовлетворенно улыбалась, предвкушая крупную покупку. Но в итоге девушка выбрала лишь два скромных платья и смену белья.

– Пани, и это все, что вы хотите приобрести? – удивленно вскинула брови хозяйка лавки.

– Да. Мне по душе эти практичные наряды. Надеюсь, они не слишком дороги? – ответила девушка.

Продавщица аж поперхнулась, видя, как та выбрала самые дешевые наряды. Но Максимилиан предотвратил поток ее речей одной фразой:

– Мы их берем. А также все то, что мне понравилось!

– Зачем мне столько платьев? Мне вполне хватит этих двух, что я выбрала, – возмутилась Бара.

– А кто сказал, что мы их для тебя берем? – выгнув бровь, с ухмылкой ответил вампир.

Рот девушки открылся от возмущения, но она захлебнулась в своих эмоциях.

– Ты… Ты! – только и смогла ответить она.

– Я в них тебя наряжать буду и буду любоваться. А эти платья ты будешь носить, когда меня дома не будет! – продолжал усмехаться мужчина.

– Упакуйте и отправьте все в мой дом, – отдал он дальнейшие указания, расплатившись с хозяйкой. А затем взял Бару за руку и молча вывел из лавки.

– Зачем ты так со мной? – спросила его Бара, выйдя на улицу. – Покорность мою ты уже имеешь, а что-то большее нарядами получить вряд ли удастся.

– Глупышка ты, птаха, – ласково обнимая девушку за плечи, ответил вампир.– И покорностью от тебя даже и не пахнет, иначе ты бы сейчас не возмущалась. И мы бы сейчас не гуляли по городу, а все еще бы нежились в кровати. Тебе может и все равно, как ты одета. Только я хочу, чтобы моя женщина была самой красивой.

После лавки одежды они пошли в соседний трактир. Все-таки выбор и покупка нарядов действо энергозатратное. И даже Бара почувствовала, что проголодалась. А что говорить про мужчину?

В трактире подавальщица, заприметив Максимилиана, широко заулыбалась и подошла к нему, виляя призывно бедрами. Но заметив девушку, которую тот обнимал за плечи, как то сразу сникла. Это не прошло мимо взгляда Бары, и она тихонько хихикнула.

– Что тебя так веселит, радость моя? – спросил с улыбкой ее спутник.

– Чуть позже расскажу, – усмехнулась она.

Вампир заказал обед и отдельную комнату, в которой они могли бы пообедать, не привлекая к себе посторонних взглядов. С одной стороны это девушку успокаивало. Но с другой, находится рядом с ним наедине… Хотя, они уже спят в общей кровати. Чего тут волноваться-то?

Подавальщица принесла заказанный обед, все еще поглядывая одним глазом на принца. Но тот на нее не реагировал, как будто работница была пустым местом. Бара его отчасти понимала, но решила все-таки соблюсти элементарную вежливость и поблагодарила девушку. Та хмыкнула, скупо сказала:

– Приятного аппетита!

И с хмурым взглядом, показывая всей своей фигурой, что она в обиде на Максимилиана, вышла.

– И что ты там хихикала? – спросил мужчина.

– У тебя что-то было с этой подавальщицей? – ответила вопросом на вопрос бара.

– Для тебя это имеет значение?

– Просто, она, когда тебя увидела, прямо радостно вспыхнула, как тысяча свечей. Но мое присутствие сразу утихомирило этот огонек.

– Я не привык не перед кем отчитываться за свое поведение, тем более перед женщиной, но тебе скажу: да, было. Я хотел забыть тебя, когда первый раз увидел, но у меня не получилось. Я закрывал глаза и видел твою спину и косу, которая струится по ней. А когда открыл, то реальность жестоко меня обманула.

Бара густо покраснела. С одной стороны ей, оказывается, неприятно слышать о его былых любовницах. Но с другой стороны это признание почему-то согрело душу.

За тихой беседой они не заметили, как съели все, что им принесли. Осталось лишь блюдо с сочной черешней, которую девушка очень любила. Она потянулась к ней рукой, но мужчина вдруг резко убрал блюдо в сторону. Бара растерянно захлопала глазами. Ему что ягод жалко? Видя возмущение, которое промелькнуло на ее лице, мужчина захохотал:

– Пташку обидели, поклевать не дели! Не дуйся, я просто хотел покормить тебя сам.

С этими словами он взял двумя пальцами сочную ягодку и поднес к девичьим губам. Бара приоткрыла рот и захватила вкусный плод. Вторую ягоду он закинул в рот себе, а следующую снова поднес к ней.

– Вкусно? – спросил ласково.

– Очень! – искренне призналась девушка. – Я очень черешню люблю.

– А теперь давай честно пополам, – выдав улыбку соблазнителя, которая сражала наповал не одно девичье сердце, выдохнул Максимилиан. И с этими словами осторожно взял ягодку губами, предлагая откусить половинку прямо из его губ.

Бара уже втянулась в игру, поэтому лукаво улыбнулась и постаралась осторожно, не задевая его губ, откусить половинку. В первый раз у нее это получилось отлично. Во второй раз принц качнулся и она задела его губы, но тут же испуганно отпрянула. Мужчина продолжал скармливать ей ягодку за ягодкой. Где-то у нее получалось не задевать его губ, а где-то она легко скользила по ним, забирая свою добычу. Когда была съедена последняя черешня, он наклонился к девушке и прошептал прямо в губы: