Юлия Ляпина - Сияние слез

Ох, лучше бы я этого не делала! Таких мертвенных свинцовых глаз я никогда не встречала. Очевидно, он знал, какое впечатление производит, а потому моментально снова уткнулся в кружку. Я незаметно перевела дыхание и посмотрела на второго мужчину. Тот ощерил в усмешке редкие зубы. Похоже ему нередко пытались их выбить.

– Господин Марит, – представил чернявого Джер.

– Расскажите мне немного о себе, господа, – сказала я, выбирая себе яблоко из миски.

Мужчины переглянулись и выразительно пожали плечами – мол чего только не придет в голову сопливой девчонке, но коротко изложили свои биографии. Правды в их рассказах была примерно половина. Марит сказал, что он из Рагула, но там жители сероглазые шатены с округлыми лицами. Тощий брюнет мог родится у приезжих, но он утверждал, что коренной житель. Зато небрежно прятал полустертую татуировку из тех, что любят себе накалывать обозники.

Сайр Руальд, как многие крупные люди казался тугодумом, но это было обманчивое впечатление. Он коротко рассказал, что родился в бедной крестьянской семье, выучился в храмовой школе, а затем поступил в школу наемников. И это тоже была не вся правда. В его ухе висела серьга с изображением птицы с женской головой.

Я невольно поморщилась, вспоминая, как граф заставлял меня читать пыльные фолианты, посвященные религиозным учениям разных стран. Умный и тонкий политик граф Этуш считал необходимым знать о религиозных ограничениях народов.

– Вера, это то, что дает человеку силы жить, – любил приговаривать он, расхаживая от окна к окну, – зная, какой веры придерживается человек, ты можешь дать ему надежду или отобрать ее.

Птица с женской головой это символ священника сиринизма, учения о божественной природе женщин. Сейчас в Хории это учение преследуется. Новый правитель предпочел заточить свою мать и жену в башню и править единолично, а заодно прижать культ, мешающий ему наводить собственный порядок. Женские храмы и монастыри, посвященные Сирин разрушались, либо в них устраивались капища Хору, богу войны.

Священники Сирин могли родиться в бедной семье, но после храмовой школы их ждало обучение в монастыре, так что сидящий за столом хориец был умен так же, как силен.

– Что ж, господа, – я обвела всех внимательным взглядом, – вы приняты на службу под началом сэра Джера. Он расскажет вам для чего мы здесь, распределит дежурства и выдаст аванс в размере трети месячной оплаты. Мы пробудем в городе еще три дня, а потом отправимся в глушь. Учтите это и сделайте все необходимые закупки для своих нужд. На счет оружия и защиты обращайтесь к вашему непосредственному начальнику. А теперь прошу меня извинить, уже поздно.

Я встала, улыбнулась самой наивной девчачьей улыбкой и ушла вместе с госпожой Шиарой и господином Данстаном. Управляющего удалось увести не сразу, но поднявшись на второй этаж, я объяснила ему свою позицию:

– Пусть они обсудят нас и решат, стоит ли оставаться. Джер их командир, вот пусть и отвечает за поведение подчиненных.

Спала я беспокойно. В голове крутились мысли о черепице, печнике и штуках полотна для пошива матрасов и одеял. Шерсть крестьяне привезут только в первый день зимы, запасов сухой соломы или мха у нас нет, что делать? Чем набивать постели? Неужели кирпичами, как в этом трактире. Встала я на рассвете уставшая и недовольная миром. К счастью граф никогда не снисходил к моим слабостям и приучил меня справляться с дурным настроением самостоятельно. Чашка ароматного травяного отвара с ложечкой меда, пара сдобных сухариков и жить стало легче.

Завтракать решили внизу. Уборщицы еще скребли столы, обмениваясь впечатлением о прошедшей ночи, но на стойке уже подавали горячий сидр, бульон тихо кипевший на остывающей плите всю ночь и даже жидкую кашу, заваренную кухаркой для тех постояльцев, которые кутили всю ночь.

Мы с госпожой Шиарой взяли кашу, варенье, хлеб и сыр, господин Данстан спросил сбитня и копченого сала. Когда мы почти доели кашу, в зал спустились наемники. Все трое. Вежливо поздоровались, сели за соседний стол, спросили бульон, хлеб и сыр, ели быстро и молча, аккуратно отрезая ровные ломти, запивая бульоном.

Стоило нам отодвинуть тарелки, как мужчины оказались рядом:

– Какие распоряжения на сегодня, госпожа баронесса? – вежливо спросил Джер.

– Вы остаетесь? – я перевела взгляд на Руальда и Марита.

– Да, госпожа баронесса, – нестройным хором ответили они.

– Оружие и броня у вас есть, или нужно купить? – продолжала выяснять я.

– Кое-что понадобиться, но это можно купить на рынке в оружейном ряду.

– Хорошо, значит один из вас остается здесь, караулить наши покупки и принимать новые, а двое идут с нами на рынок и по дороге докупаете все что вам нужно.

Судя по взглядам, которыми обменялись наемники, от меня не ожидали такой разумности. На страже остался Марит. Он выбрал местечко у окна, из которого было хорошо видно вход во двор и двери сарая, который хозяин сдал нам под хранение крупных покупок. На столе появилась потертая холстина, набор точильных камней и две дюжины метательных ножей. Поглядывая в окно, чернявый наемник принялся обихаживать свое оружие и делал это так любовно и бережно, что я перестала сомневаться в его профессионализме. Граф иногда брал меня в казармы, на смотры, и всегда непременно обращал внимание на состояние оружия и амуниции.

– Если солдат свое свободное время посвящает своему оружию или приобретению нового навыка, это хороший солдат, говорил он.

Так что я могла отличить старое любимое оружие от нового небрежно хранимого или дурно использованного. Одобрительно кивнув, я двинулась следом за госпожой Шиарой. Крупы, пряности, соль, масло… Список рос, мужчины добавляли все новые пункты, а деньги неудержимо таяли. Похоже, сегодня нам снова придется зайти к ювелиру, благо коробочка с жемчугом всегда лежала у сердца.

Еще тогда, когда граф спрятал меня в своей гардеробной, я приучилась внимательно осматривать по утрам постель. Если во сне я видела родителей, то просыпалась буквально осыпанная крупными розоватыми жемчужинами. Потому даже в роли «Тины» я сама убирала постель – гладкие блестящие камушки умудрялись забиваться под простыни и в щели у кровати.

Бессонная ночь и вовсе обернулась кошмаром – стоило мне заснуть, и я снова видела темные карие глаза и искривленные в презрительной усмешке красивые губы. Лорд Танред. Последнее время он снился мне чаще. Красивый сильный и ненавидящий. Благодаря ему, в моей постели появились черные жемчужины, самые дорогие в этих краях.

Ювелир был очень рад меня видеть, а вот Джер нахмурился. Я быстро обменяла пяток жемчужин на золотые монеты, и мы вышли на крыльцо лавки.