Юлия Ляпина - Возвращаться – плохая примета. Том 1

Понятливо кивнув в ответ, я вместе с вещами переместилась туда.

И замерла, прислушиваясь.

Скрипнули ворота. Пес молчал – наверное, все-таки свои. Раздались торопливые легкие шаги, потом голоса.

Две женщины, старая и молодая, громко подвывая, принесли к травнице заболевшего ребенка. Малыш, как ни странно молчал, даже не хныкал. И это пугало больше надрывного крика. Я расковыряла заплатку на занавеске, и выглянула.

Старуха, судя по звукам, быстро убрала все со стола. Плюхнула вода – хозяйка протерла столешницу тряпкой. Сухо зашуршала ткань – набросила холстину. Снова шорохи, и надрывный бабский вой. Впору хоронить кого-то.

Хозяйка скомандовала распеленать ребенка.

Пока тетки возились, лекарка все выспрашивала у ревущей мамашки симптомы.

Итог: дитя не ест, срыгивает все, что проглотил. Пеленки сухие.

Я задумалась, чем можно помочь, и невольно вцепилась в сумку: там есть аспирин! Еще пузырек но-шпы и кетарол. Надо показать таблетки травнице!

Забыв о незваных гостях, я выскочила в кухню и увидела настоящий концерт! Женщины валялись у старухи в ногах и вопили что-то несусветное. Наша бабка уже чуть ли владычица морская!

Из глаз молодой градом катились слезы, а прокушенная губа превращала ее в вампира. Та, что постарше, рвалась на улицу, рассказать всем о своем горе – младенец умирает! И при этом косилась на меня, как на благодарного зрителя: оценила я или нет?

– Ой, кровиночка наша умира-а-эт! Ой, как же я, старая, сыну в глаза посмотрю-у-у?

Нашей бабке концерт быстро надоел, и она решительно выставила женщину постарше из дому. Пинком. Молодке только кивнула:

– Ступай. Сделаю, что Светлые Боги позволят!

Концерт по заявкам продолжился еще немного во дворе и за калиткой. Пока наш Вран не начал им тоскливо подвывать, а ему не начали вторить соседские Бобики и Барбосы. После этого женщины ушли, оставив маленькую человеческую ляльку ведунье.

– Рита, иди сюда! – Позвала лекарка.

Ой, а знахарку нашу как зовут? Я позабыла, или она не представилась?

Стоя у печки, отбросила с лица влажные волосы, натянула очки и ободок, посмотрела – чистые ли руки. Чистые.

Дрожь била так сильно, что сережки в ушах стучали по шее. Я ведь ничего не умею и не помню! Анатомию учила по картинкам, педиатрию – по лекциям забавной молодящейся дамы с начесом и апломбом доктора наук. Чем я могу реально помочь?

Меня осенило. О! Сумка! Лекарства! Подбежав к травнице, суетливо попыталась объяснить ей про таблетки. Слов не хватало. Тогда просто развернула аптечный пакетик с пузырьками и коробками.

Хозяйка дома заинтересовалась. Глянула в шуршащее нутро пластикового мешка. Провела рукой и отрицательно качнула головой:

– Сейчас не надо. Но хорошие зелья.

Ребенок тихонечко пискнул, и она тут же развернулась к столу.

Сначала лекарка ласковыми движениями принялась расправлять синеватый сжавшийся комочек. Потом тихо, на грани слышимости, запела. От ее рук исходило легкое сияние, а в голосе появилась строгая властность.

С этой минуты я действовала как автомат, повинуясь командам: «Подай, принеси, подержи, налей…»

В воздухе разливался запах травяного отвара, который по капле вливался в крошечный кривящийся ротик.

На печи грелись пеленки, которыми мы обкладывали тельце с боков, продолжая растирать тоненькие ручки и ножки. В металлической кадильнице курились травки, облегчающие дыхание и дарующие бодрость. Из уст травницы непрестанно звучала тихая мелодия: вибрирующая, звенящая, несущая жизнь.

Сколько минуло времени – не знаю. Наконец, в напряженной тишине раздался голодный младенческий вопль. Старуха тут же смешала в миске тюрю из хлеба с травяным отваром, капнула теплого козьего молока. Положила немного полученной смеси в тонкий лоскут и сунула соску мальчишке. Довольно почмокав, малыш вскоре задремал.

Красная и блестящая от пота, я плюхнулась на лавку. Сидела и слушала, как музыку, тихое сопение маленького человечка, оставшегося в живых. С другой стороны стола тяжело привалилась на лавку и скамью старуха.

Нет, не старуха. Ее зовут Руима, и она самый лучший доктор, какого я знаю! Далеко не всякий профессиональный реаниматолог смог бы без шприцов и капельниц победить несварение желудка и обезвоживание у такой крошки!

Ребенок все сопел, и Руима сказала:

– Заверни его потеплее, девочка. Справишься?

Без проблем! На втором курсе нас водили на практику в Дом малютки! Вот где было непросто! Пятьдесят лялек на двух нянек, и мы – три косорукие девчонки, боящиеся даже подойти.

Правда, через неделю мы уже лихо пеленали в положенные две пеленки и подгузник и даже ухитрялись при этом болтать и улыбаться.

Закутала мальчишку в принесенные женщинами пеленки, думая, что сейчас травница отнесет ребенка домой, а я умоюсь и еще попью чайку. Но все вышло наоборот.

Чистые деревянные ступени вели к невысокому белому домику, обсаженному вишнями. За плетнем квохтали куры. В невидимом за кустами сарае хрюкали и визжали поросята. Хозяйство было небольшим и справным.

Дверь украшал сплетенный из травы венок, украшенный синей лентой. Травница шепотом объяснила мне значение этого украшения:

– Венок – недавнее пополнение в семье. Синяя лента – ребенок мужского пола, подкова – старший сын, наследник. Веточка чабреца должна принести крепость телу, полынь и пижма – отогнать болезнь, завядшие вишневые ветки подарить сладость и красоту.

Мы подошли к домику. Я несла, бережно прижимая к себе сопящего младенца, знахарка – крепкую ореховую палку. Рядом неторопливо вышагивал Вран. Собачка-звонок выкатилась нам под ноги, тявкнула и убралась назад в конуру. Черный пес даже не повернул головы, осанистый он какой! Мне захотелось погладить черную шерсть, да руки заняты.

Вытирая руки передником, из сеней выглянула старшая женщина. Испуганно уставилась на сдвинувшую брови травницу.

– Милаву позови, – решительно произнесла знахарка. – Пусть дите примет и покормит, а сама сюда иди, старая перечница.

Через минуту на крыльцо выскочила простоволосая молодка в розовом платье, схватила младенца и унесла в дом. Женщина постарше осталась на крыльце, поджимая губы и поглядывая вокруг – нет ли нежелательных зрителей.

– Я тебе говорила, Катрана, чтобы ты девку не гоняла в поле?! Сказала, что малому мамка нужна? Зови сюда сына! – стала вычитывать сухопарую бабу моя наставница.

На окрик на крылечко выбрался здоровенный светловолосый вихрастый парень в синей куртке и широких штанах. Травница, легко, как перышко, подняла тяжелый батог и принялась охаживать его по спине и плечам, приговаривая:

– Не гоняй жену в поле, береги жену и дите!