Альвера Албул - До встречи в Париже

– Ты что!? Действительно повелась!? Я же пошутила, Вайлет! – я как можно реалистично засмеялась.

В ответ я получила недовольный взгляд голубых ответ и слабый толчок в бок:

– А я уж подумала, ты совсем сумасшедшая!

– Какая же ты наивная! – я продолжала наигранно смеяться.

– Ты с таким серьезным видом это говорила, – Вайлет вдохнула, и я прекратила смеяться, – ты отличная актриса.

– Спасибо, – я улыбнулась ей.

Знала бы она, что актриса из меня никакая. Как хорошо, что она ни разу не была свидетельницей моих неудачных попыток ролей в постановках в лицее.

На заднем фоне моих основных мыслей было непонимание недавнего сбоя работы моего слухового аппарата.

Нужно будет спросить у Али.

Спустя какое-то время нашего с ней разговора в главной холе (я рассказывала о лицее и педагогах), прозвенел звонок, и девушка, оставив меня у гардероба, направилась за нашими вещами.

С ней время летело быстро, и я стала забывать о проблеме слуха и Джэе. Переодевшись, мы вышли на улицу, продолжая болтать о лицее. Я рассказывала о конфузах, которые обычно со мной происходили в начальных классах, о своей неуспеваемости в математике и любви прогуливать, о тете и о ее сыне. Как на исповеди я рассказывала все, что все это время хранила в себе, опуская моменты касаемых семейной тайны, в которую сама еще была не полностью посвящена.

Вайлет так же рассказала о своем родном городе и о лицее, в котором она училась. Выяснилось, что она приехала из столицы и училась в очень респектабельном месте, о котором многие могут только мечтать. Вайлет оказалась девочкой-паинькой, ведь этот побег с уроков со мной, был ее первым опытом прогула занятий. Я до последнего отказывалась в это верить, ведь учеба такая скучная, а прогулы помогают хоть как-то ее раскрасить.

– В том городе у меня был парень, – выдохнула она, когда мы дошли до детской площадки у одного из домов.

– Было тяжело уезжать? – спросила я.

– Ну, – она тяжело вздохнула, – я сказала, что, возможно, никогда не вернусь.

– А он? – спросила я, присаживаясь на скамейку.

– Он предложил только один выход, – она села рядом.

– Вы расстались?

– Да, – она кивнула, – поэтому я легко уехала, и не жалею.

– Но зачем было уезжать? – не понимала я.

Девушка пожала плечами:

– Родители устали от шума.

– И вы все вместе живете у Джэя? – спросила я.

– Ну да. У его родителей большой дом, мне нашли там место, а родители пока что в командировке.

Я понимающе закивала.

Никогда не была дома у Джэя, поэтому только со слов Вайлет узнала, что он живет в коттедже.

Подул прохладный ветер, и я невольно подняла глаза к небу, по которому быстро ползли пушистые облака. Мысли отрезвели, и я совсем забыла, о чем совершено недавно мы разговаривали с Вайлет. Холку привычно запекло, и я поняла, что хочу бежать, бежать так же быстро, как дует ветер. Бежать с вольной стихией, наслаждаясь ощущением полета. Мои мысли унесло бурным потоком, и все мое существо захотело подчиниться зову чего-то приятного внутри. Ощущения сменились, и я поняла, что не хочу оставаться прикованной к земле, желание свободы тянуло меня к облакам, подняться к ним свободным орлом, пикируя и взмывая снова вверх. Хотелось ощущать прохладу ветра в волосах, и я стянула с головы шапку, наполняя морозным воздухом легкие до отказа. Я поняла, что мой слух стал еще более четче чем обычно, я слышала все, и звуки неслись меня с огромной скоростью, и мне хотелось бежать за ними.

Кровь бурлил адреналин, я дикая и свободная, я дикое животное иль птица, и для меня не существует рамок.

Я поднялась со скамейки, чувствуя, как мои мышцы стало бить током, а всю меня разрывает на части желание коснуться неба.

– Биа, все в порядке? – голос блондинки остановил меня, и небо потеряло свою манящую глубину.

Я медленно села обратно, собирая свои мысли воедино.

– Я замерзла, – соврала я.

– Может тогда по домам? – аккуратно спросила она.

– Да, давай, – я снова поднялась на ноги, и она тоже.

Мы попрощались, и я поспешила домой. Казалось, что, оставаясь на улице, я предоставляю угрозу людям вокруг. Быстрым шагом я маршировала своей тяжелой походкой до трамвайной остановки, чувствуя, как шею начинает печь.

Ну как же так!? Ну почему?

Я ведь не злюсь!

Черт!

Животное существо внутри меня желало вырваться наружу, и я, пытаясь сдержать свою внутреннюю пантеру, возможно, желающую прогуляться, спешила к общественному транспорту.

В ушах уже слышался недовольный рык, и я решила ускориться. Я бежала, и, мне казалось, ноги не касались земли. Скорость моих движений ослепляла, и я чувствовала, что готова вот-вот сменить обличье. Понимая, что вокруг слишком много свидетелей, а рвать одежду на себе я не хочу, я резко свернула за угол, прошла за жилой дом и протиснулась между стоящими вплотную друг к другу зданиями. Они стояли почти в плотную друг к другу, предлагая людям отведать французскую классическую кухню в стенах их ресторанов.

Кошка внутри желала свободы, поэтому успокаивая ее, я села на корточки в снегу и закрыла глаза.

Тише, тише…

Медленно я восстанавливала дыхание, но кошка внутри не желала засыпать.

Тише, Корентайн.

Я не успела удивиться – внутри меня затихло, а пантера сладко уснула внутри моего сознания.

– Мадемуазель? – вдруг услышала я откуда с высока, и автоматически поднялась на ноги. На небольшом выступе крыши одного из зданий стоял мужчина, сжимая в руках лопату.

– Да? – откликнулась я.

– Вам плохо? – спросил мужчина, и я протиснулась между зданиями на каменную дорожку к жилому дому.

– Нет, спасибо.

Мне не успели ничего ответить – я развернулась и побежала к трамвайной остановке.

Внутри меня была тишина. Всю дорогу до дома ничего меня не беспокоило, а где-то в глубине души я чувствовала тяжелый спящий комок энергии. Я могла его представить, свернувшийся, с блестящей черной шерстью.

Дома никого не было, да и вернулась я раньше, чем в лицее закончились занятия. Скинув куртку и сапоги в прихожей, я прошла к себе в комнату. Была полная тишина, не тикали не заведенные часы.

Вспомнив сегодняшний конфуз со своим слухом, я села на край кровати, бросая взгляд через открытую дверь в комнату на зеркало в коридоре. Оттуда на меня смотрела я.

Я прислушалась, и мой слух привычно уловил всё: шум в розетках, шум выключенного телевизора, шум проезжающих машин вдоль улиц, шум разговора соседей выше этажом, шум воды в трубах, шум ветра в ветвях спящих деревьев, хруст снега под ногами пешеходов. Я слышала всё. Вдруг меня оглушил резкий звук сигнализации спешащей куда-то машины скорой помощи, и я ограничила свой слух радиусом своей квартиры.