Юлия Ляпина - Драконий подарок

Но был у старухи внук: мальчишка лет пяти, он в той бойне уцелел, под амбаром прятался; прошло время, мальчишка вырос, скопил сил и в ночь инициации проклял черных рыцарей!

Нет ничего сильнее детских страхов! С той поры и сам правитель, и его рыцари носились по дорогам черными невесомыми тенями, обретая плоть лишь там, где было много страха.

Первые записи в старинных книгах служили предупреждением потомкам и часто рассказывали об ужасах подземелий или лесов, но легенда о черных рыцарях считалась самой ужасной, потому что воинов в черном облаке встречали до сих пор.

Сражаться с ними было практически невозможно, их плоть давно истлела, а эфирные тела были не по зубам обычному оружию.

Не смотря на все ужасы не-жизни, рыцари хотели сохранить хотя бы такое подобие существования, и потому накатывали волной ужаса, пугая людей на своем пути и тем продлевая свое существование.

Однако при дневном свете черное облако страха почти незаметно, поэтому обозы спокойно ходят по дорогам днем и отсиживаются за крепкими стенами ночью, а уж если застанет ночь в поле – сидят до света все вместе да песни поют или добрые сказки сказывают.

Для драконов эти рыцари опасны тем, что вытягивают магическую силу, а на людей могут наслать безумие. Здесь так и случилось – чувствуя, как тонкой струйкой потянулся мой дар к рыцарям, я застонал, стиснув зубы, а Жан заслонил меня, шепча заклинание 'щита'; не знал, что у Жана есть силы. Потом не выдержали гвардейцы и схватились между собой, кучер с визгом убежал вперед по дороге, роняя капли крови из носа и ушей. Рыцари, видимо, были голодными, так как он прошел сквозь них.

– Это наш шанс! – шепнул Жан. – Нужно просто пробежать сквозь них, а лучше проехать верхом, щит я удержу.

Докричаться до гвардейцев, ушедших в свой страх, мы не смогли, спящей леди ничего не угрожало, и мы, взявшись за руки, помчались навстречу рыцарям. Жан непрерывно выкрикивал заклинания, а я рычал, чувствуя, как уходят силы.

Вдруг над головой засвистели стрелы – рыцари заморочили гвардейцев, и те начали охоту на нас.

В голове билась единственная мысль: увести гвардейцев подальше от кареты. Кучер уже нырнул в придорожную канаву и лежал там неподвижно – если не сломал шею, к утру придет в себя.

Ролен хрипел – драконы для рыцарей лакомая добыча, – а я, отгоняя страхи, кастовал щит за щитом. Вжикнувшая стрела запуталась в волосах, я отбросил ее в сторону вместе с лентой, и почувствовал, что теряю сознание. Ролленквист, скинув перчатку, отвесил мне пощечину, в голове прояснилось. Храпящие кони неслись, не разбирая дороги, и вскоре я полетел кубарем на землю, подумав, что смерть под копытами собственной лошади становится для меня традиционной.

На сердце было неспокойно. Кареты были отправлены по дорогам четыре дня назад, а вестей все не было. Сын вырос, но отец остается отцом. Вдруг слуга доложил о прибытии гостя, положив на поднос вместо карточки небольшую бронзовую чешуйку. Неужели старый лис решил лично убедиться в том, что мой сын исполнит обещание?

Велев проводить гостя в кабинет, я быстро просмотрел сообщения от агентов: ничего сверхважного или необычного от драконов, странно.

А гость уже входит, роскошный камзол оранжевого бархата, весь украшенный вышивкой, кружевом и подвесками. Высокий представительный мужчина выглядит точно пестрая птичка в золоченой клетке. А вот лучащиеся довольством глаза оглядывают все внимательно: в столичной резиденции графов Диол дракон еще не бывал.

– Приветствую вас, граф! – воскликнул гость и раскланялся, смешно подпрыгивая и размахивая своей шляпой.

Однако защита сработала великолепно: в воздухе раздался противный звон, и гостя окружило серебристое облако.

– Ай-яй-яй, – я покачал головой, – зачем же так грубо, милорд?

Дракон, ничуть не смутившись, хмыкнул и заявил:

– Должен же я увериться в конфиденциальности нашей беседы?

– Даже так? Оригинально, – я постарался изобразить лицом сомнение.

Дракон усмехнулся и протянул пакет:

– Здесь кое-какая информация о причинах, побудивших леди Чизьер искать вашего расположения. А взамен я прошу вас рассказать немного о вашей первой жене.

Я вскрыл пакет и мельком просмотрел лежащие там свитки и тетради, дракон меня не торопил.

– Что именно вы желаете знать? – поинтересовался я устало, откладывая пакет.

– Кем на самом деле была ваша жена? В архивах семьи нет сведений о беременности графини Саус, указан лишь день рождения вашей супруги и далее все обычным порядком – няньки, пеленки, учителя.

Я походил по кабинету, пряча взор, потом остановился и заговорил:

– Наш брак заключался по любви, но семьи его одобрили. Родовитостью и богатством мы друг другу не уступали. Когда Лиана понесла, ее мать настойчиво просила ее рожать в их поместье, я возражал. И тогда Лиана, испросив, должно быть, разрешения у графини, рассказала мне, что она дочь близкой подруги графини. Подруга умерла родами и просила позаботиться о ребенке, так у графини Саус появилась единственная и любимая дочь.

– А кем была подруга графини Саус?

– Сильфидой.

Дракон выругался так витиевато, что я заслушался, а потом он сказал:

– Молитесь всем богам, граф, чтобы об этом никто не узнал: вашему сыну грозит куда большая опасность, чем вы предполагаете. Что вы знаете о сильфидах?

– Почти ничего. Искал в фамильной библиотеке, но там только легенды о сказочно красивых женщинах, в которых влюблялись смертные, расплачиваясь жизнью или разумом.

– Ерунда! – дракон тоже вскочил и, пройдясь по тонкому ковру из плотной шерсти высокогорных быков, продолжил: – Сильфиды духи воздуха и обитают везде, где есть чистый воздух. Грязь в их понимании – это не только дым, это грязные слова и мысли, боль и ненависть.

Сильфиды способны очищать и изменять воздух, но только в пределах своих домов. Я разузнал о семье вашей супруги все, что мог. Если вспомните, ваша теща происходила из небольшого, но крепкого баронского рода, я помню ее семью. Трое сыновей и единственная дочь – последыш, любимица отца.

Когда доктора сказали, что девочке для выживания нужен свежий горный или морской воздух, он купил дом на побережье, обустроил и отправил дочь туда. Его заботами деревушка стала модным курортом и принесла хорошую прибыль, но тогда юная баронесса проводила дни в обществе книг и няни. Врачи, опасаясь за ее жизнь, велели ей гулять не менее шести часов в день, и она гуляла, а к двадцати годам неожиданно исцелилась. Ее осматривали лучшие врачи столицы и подтвердили: леди абсолютно здорова! При том, что весила она тогда не более трех пудов, а глаза занимали пол-лица. Через годик, когда она отъелась, наследник графа Саус поставил отца в известность, что женится на ней. Либо уходит в братство молчальников. Думаю, о проклятии рода Саус вам известно.