Галина Осень - Дело родовой чести

«Так это же память Навии занимает своё место», – догадалась Вася и обрадовалась: «Ну, слава богу, хоть не буду совсем беспомощной в первое время». Получалось, что она помнила всё, что касалось Василины и всё, что касалось Навии. «Всё пригодится», – подвела итог Вася и вдруг встревоженно подскочила:

– А где ребёнок? – спросила она у кого-то.

Тут же раздался голосистый крик, как будто ребёнок только этого вопроса и ждал. Василина метнулась к кровати, заметив попутно, что ноги уже не заплетаются и вообще чувствует она себя гораздо лучше. На кровати лежал спеленатый комочек и открыв требовательно ротик, призывал её к действию. «А ведь роды-то произошли ещё ночью»– вспомнила Василина и наклонилась к ребёнку:

– Боже мой, как же тебя покормить?

Все прочие мысли, не касающиеся ребёнка, из Васиной головы моментально вылетели. Она быстро распеленала малыша и замерла перед ним. Девочка! Это была девочка! О чём Василина всегда мечтала в молодости. Мокренькая и недовольная, она сучила ножками и укоризненно поглядывала на неё, мол, что же ты не торопишься.

Вася заметалась по комнатке. Быстро нашлась тёплая вода на печке, чистая простынь на комоде. Девочка, подмытая и завёрнутая, покоилась у неё на руках и поглядывала голубыми глазками.

– Ах, ты, красавица моя! Сейчас мы тебя накормим.

С малышкой на руках Вася обследовала шкафы на небольшой кухне и обнаружила глиняный горшочек молока. Придирчиво его обнюхав и отпив глоток, одобрительно хмыкнула, но дальнейшие её действия притормозились. Как напоить ребёнка она ещё не придумала. В конце концов, Василина просто взяла небольшой глоток молока в рот и осторожно начала переливать его в ротик малышки небольшими порциями, держа её так, чтобы она не захлебнулась нечаянно.

«Нет, надо срочно найти, чем кормить ребёнка. Не может быть, чтобы в этом мире ничего не было». И усмехнулась про себя: «Вот наши бабёнки сейчас прочитали бы мне лекцию про такое кормление. Но, где эти бабёнки, и где мы с малышкой». Она и сама не заметила, что совершенно спокойно уже относится к тому, что попала в другой мир. И даже в другое тело. На первом месте у неё была проблема поважнее – девочка.

Что эта девочка теперь её дочка у Васи тоже не было никаких сомнений. Ну и что, что не она рожала. Зато расти девочка будет с ней. И слово «мама» говорить будет тоже ей. А не той красивой графине, образ которой всплыл сейчас в памяти.

Покормив таким экстремальным способом ребёнка, она уложила спящую девчушку на кровать и окинула комнату уже другим, хозяйским взглядом. Заметила на столе туго набитый кожаный мешочек с деньгами. «Это хорошо, что прежняя хозяйка тела оставила мне свою память, – подумала она, – хоть в деньгах не буду путаться». Правда, думать, как бы за двух человек, было неудобно, но Вася не обращала на это внимания. Пока она ещё не воспринимала себя как беглую магессу, а чувствовала себя – собой, Василиной, которая попала в сложную ситуацию.

Открыв местный кошелёк, она обнаружила там золотые монеты. И поняла, что этих денег им с дочкой хватит, чтобы прожить, не напрягаясь, несколько лет. Она усилием воли отбросила сейчас вопросы: где жить, как жить, что делать и другие похожие. Сейчас надо было обеспечить всем необходимым девочку. И, пожалуй, всё-таки подумала Вася, отсюда надо срочно уехать: иллюзия-то спадёт скоро, а магии восстановить её не будет ещё целый месяц.

Получалось, что ей надо на рынок и чем быстрее, тем лучше. Время уже было позднее утро. Но брать ребёнка с собой – значит вызвать очень много вопросов у местных, которые прекрасно знали знахарку. На мгновенье она подумала: «Может оставить дочку одну? Нет! – тут же решительно одёрнула себя. – Опасно! Лучше попросить Даршита, хромого соседа, присмотреть за ребёнком, а самой быстро сходить за покупками».

Даршит – сосед знахарки целыми днями сидел под навесом у своего дома и строгал детские игрушки. Потом отдавал их в небольшую лавку для продажи. На это и жил. Со знахаркой они просто здоровались и особо не разговаривали, хотя та жила на этой окраине столицы уже больше года. Но сейчас выхода у Васи не было, а старик казался ей порядочным человеком.

Она бросила ещё раз взгляд на ребёнка и, убедившись, что девочка спокойна и спит, торопливо выскочила из дома, направляясь к соседней калитке. На стук и окрик откликнулся мужской голос, и она вошла в ограду. Сосед и правда сидел под навесом. Отложив начатую игрушку, он удивлённо посмотрел на Васю:

– Что-то случилось, уважаемая?

– Случилось, – призналась она. И не желая особо лгать сказала: Ребёнок у меня в доме появился. Маленькая девочка. Так получилось. Мне бы на рынок сходить. Не присмотришь за ней недолго?

Василина старалась говорить так, как принято здесь обращаться к простолюдинам и как говорят сами простолюдины. Но привычка своего мира перебивала. И ей постоянно хотелось обратиться к старику на «вы». Хотя, собственно стариком сосед и не выглядел. Просто взрослый, умудрённый мужчина. Крепкий на вид, несмотря на хромоту. Но раз знахаркина память говорила, что он старик, то кто такая она, чтобы с этим спорить?

Даршит внимательно посмотрел ей в глаза и медленно произнёс:

– Конечно, лэри магесса. Не волнуйтесь, делайте что надо, я присмотрю за ребёнком.

Вася застыла. «Лэри? Магесса? Старик догадался? Ведь местные не знали её настоящего вида. И вот… Не выдаст ли он нас?» Она настороженно обратилась к нему:

– Как ты догадался?

– Глаза. Походка. Речь. Да и личина начинает истончаться. Торопиться вам надо, уважаемая. Иначе скоро все увидят ваш настоящий облик.

«Ах, ты ж…, – досадливо подумала Вася. – И правда, бегаю тут как ужаленная. А знахарке, судя по виду лет-то немало». Но угрозы от соседа не ощущается, и она спросила:

– Ну, так что, Даршит? Посидишь?

Сосед поднялся с лавки и направился к калитке:

– Сказал же присмотрю. Идите, лэри, Фируна вам в помощь.

«Богиня – это хорошо, – подумала Василина , устремляясь к местному рынку. – Её помощь была бы кстати. Кстати, как тут вообще с богами? На самом деле помогают?» И нашла в памяти серьёзный ответ: да, если человек этого достоин.

Рынок был небольшим, но универсальным. Здесь продавалось всё, что можно продать. И что невозможно тоже, усмехнулась она про себя, увидев мужика, который пристраивал на краю торгового ряда выцветшую, пошорканную, со старыми заплатами и новыми дырами, видавшую виды кожаную куртку.

За короткое время Вася, обежав продуктовые ряды, набрала всё необходимое примерно на неделю. Больше здесь, в столице, задерживаться она не рисковала. Так как интуитивно чувствовала, что надо скрываться. Всё-таки ребёнок брошен. И ребёнок не простой – дочь графини. Да и старая тайна знахарки не добавляла Васе уверенности. От чего-то же та скрывалась?