Ксения З - Три минуты вечности

Я смотрю в ее лицо, как же так? Она же моя подруга!!! Смотрю на ее тело! Я же красивее!!! Красивее и лучше ее. Как же ? Как они могут так бесчеловечно поступать со мной? Я же им доверяла, я же любила их.

Катя – человек, которого я столько лет считала родным. Сестрой, которой у меня никогда не было. Она же всегда была рядом, успокаивала, когда я плакала, подбадривала, когда мне было тяжело. Она-то и заставила меня участвовать тогда в моей первой выставке. Как же так может быть???

Катя и Андрей. Всегда подчеркнуто вежливые и немного холодноватые друг с другом. Как?

Ноги неожиданно становятся ватными, колени подгибаются и я, мешком, падаю на пол. Мою грудь разрывают сдавленные рыдания. Нестерпимая боль обнимает мое уставшее, разбитое тело. Все, ради чего я жила, пошло прахом. Все мои надежды, мои мечты. Люди, которым я доверяла, как себе, так жестоко меня предали! За что же мне все это? За что?

– Лучше не думать об этом, Кристина, – снова, читая мои мысли, шепчет Лоран.– А с другой стороны, может быть оно и к лучшему. Вот когда остаются люди, которые действительно любят, представляешь, как тогда тяжело уходить?

– Как же так? – голос сорван, сил нет – Как же так жестоко! Ведь Катя была со мной рядом с самого детского дома. Она – мой друг. Единственный друг.

Меня затапливает злость, хочется что-то сделать. Чтобы им было больно. Как мне…

Я вскакиваю, подбегаю к столику в коридоре, пытаюсь сдернуть его с места, но мои руки, как сквозь масло, проходят через него.

– Нет, нет, зачем так жестоко!!! – слезы застилают глаза.

Он подходит и обнимает меня за плечи. Он вытирает мои слезы и поправляет волосы.

– Нам пора, девочка, теперь уже точно пора, ты готова?

И вдруг странный лед сковывает душу, я больше ничего не в состоянии чувствовать. Словно бы все внутри меня в одночасье умерло. Как мое тело.

– Да, наверное, готова, – отвечаю я ему, – нам уже действительно нужно идти.

Лоран дотрагивается теплой рукой до моего лба. Мне неудержимо хочется спать, все пережитое мгновенно становится невесомым и неважным. Сейчас я чувствую только усталость. Моя голова доверчиво склоняется ему на плечо.

Мы быстро отрываемся от пола и вылетаем в окно, оставляя там, на ненужной мне больше земле, все, что я всегда считала дорогим и очень важным. Прощайте, все – только и успеваю подумать я, – прощайте….

А потом я снова погружаюсь в спасительную и теплую пустоту, и снова моя жизнь, от которой так хочется спрятаться, укрыться. От которой так тяжело, она заставляет меня снова и снова окунаться в нее с головой. И я все дальше от реальности, но оно, наверное, к лучшему…

Глава 4.

Я медленно, словно после долгого сна, прихожу в себя. Глаза нехотя открываются. Рядом по-прежнему Лоран. Я чувствую его плечо. Поднимаю голову и осматриваюсь. Кругом снег, настоящий белый и такой пушистый. Я никогда за всю свою жизнь не видела такого красивого снега. Большие неровные хлопья напоминают странных экзотических бабочек, которые никуда не торопясь свободно парят в почти осязаемом воздухе.

Мы едем на небольших санях, увешанных шкурами. Впереди, выбивая из– под копыт комья земли, чеканя шаг, рысью бегут два черных корня. Лоран одной рукой легко держит вожжи, а другой по – отцовски обнимает меня. Мы несемся по ночному заснеженному городу, по широкой аллее. По обе стороны от нас желтым светом горят зажженные на ночь газовые фонари, отбрасывая четкие угловатые силуэты на дорогу, создавая свой призрачный и никем не разгаданный театр теней. Домов за аллеей почти не видно, они где-то там, в непроглядном сером тумане, но они точно есть. Сначала я пыталась рассмотреть их, но потом оставила эти бесполезные попытки. Сказочный город, который описывали в своих произведениях многие писатели. Здесь безлюдно, совсем безлюдно и так тихо. Но эта тишина не пугает, скорее наоборот, успокаивает, дает время и силы подумать над тем, что произошло.

«Вот, наверное, какой он, вечный покой», – сонно думаю я.

Я поворачиваю голову к своему спутнику:

– Лоран, а скажите, где мы? Что это: рай, ад?

Граф небрежно кидает вожжи на колени, и лошади, словно хорошо зная дорогу, все той же рысью бегут по аллее. Он достает сигару и закуривает:

– Это сложно объяснить, детка, но ты поймешь, ты же – умница. После того, как мы …переходим в мир иной, как у вас там говорят. Мы не попадаем сразу в рай или ад, хотя они существуют. Может быть несколько не так, как пишут в книгах. Ну, например, рай. В раю не сидят на пушистых облаках в белых одеждах и не играют на арфе. Это такой же мир, только, наверное, в сотни раз красивее. Там, в этом мире нет лжи, нет зла, там у каждого есть свой маленький кусочек, где он может побыть один и надо многим подумать. Это – то место, где душа каждого, туда попавшего, может отдохнуть и залечить раны, полученные на земле. Там не встретишь равнодушия или непонимания. Все живущие там, обретают покой. Мы все становимся его частицами, его неотъемлемой частью. Мы купаемся в Свете, он делает нас счастливыми. Отсюда и появляется наш рай.

– И вы живете там?

– Да, Кристина, я живу там. У меня там свой маленький мир. Уже очень давно со мной те люди, которые были мне дороги на земле. – Лоран задумчиво улыбается. – Там в моем доме на берегу теплого круглого озера, всегда горят свечи, там, в полутемной гостиной лежат мягкие красные ковры, по ним часто бегает моя дочка. Там, на третьем этаже, у меня есть свой маленький кабинет, окна которого выходят на острые заснеженные вершины гор. А еще там есть большой стол из красного дерева и любимое мое кресло. Этот стол завален книгами, моими рукописями. И часто по вечерам, когда я пишу что-то при свете свеч, моя жена тихо подходит ко мне, ставит на стол чашку горячего ароматного кофе, садиться на большую старую софу, и мы молчим. Просто смотрим в пустоту и молчим. И это счастье!!! У каждого там оно свое. Но мы также можем встречаться с другими людьми, если захотим.

– А где же Бог? Ты видел его?

– Его мало, кто видел, но он точно есть. Он где-то высоко, высоко в небе. Он любовь, которая наполняет нас, он покой, которым мы дышим. Он есть, и все мы его дети. Пусть иногда и непослушные, но все же – его. И он готов простить и принять многих, действительно раскаявшихся в своих грехах… многих… но всех.

Я осторожно поднимаю на него глаза и в душу цепко начинает пробираться страх. Выражение лица Лорана утрачивает мечтательность:

– Есть еще ад, Кристина. Туда попадают значительно реже, но все же, он есть.

– Что там? – с дрожью в голосе спрашиваю я.

– Там нет геенны огненной, здесь тоже все несколько преувеличено. Но там страшно. Как ты думаешь, что будет, если собрать в одном месте всех великих грешников: воров, убийц, лжецов? Людей, которые никогда не раскаются в содеянном. И они снова и снова будут переживать свою жизнь. Самоубийцы – умирать, убийцы – убивать, воры – воровать. И однажды они захотят остановиться. Захотят, но не смогут. Они обречены на вечные муки, на вечную боль. Это и есть ад, девочка. Люди живут там также, каждый в своем мире, она сталкиваются друг с другом, но не обращают никакого внимания на то, что их окружает. Город, в котором они живут, чем-то похож на этот, но говорят там на много страшнее.