Сергей Пичуричкин - Кофе «Капуччино». Странная повесть о любви

– Ладно, соловья не кормят баснями, а женщину – мудростью. Пойдем спать. Хочешь, я расскажу тебе сказку?

– Какую?

– Про лису и зайчика.

– И петуха?

– Без петуха…

– А где петух?

– Съели…

– Хочу. Только ты мне ее точно расскажешь или как вчера?

– А что было вчера?

– Вчера ты грязно отымел меня еще задолго до того, как Красная Шапочка встретила Серого Волка.

– Как я мог? Это гнусная ложь. При всем своем желании я не мог бы сделать это так быстро: твой халат долго расстегивается. Помнишь, сколько на нем пуговиц?

– А ты когда-нибудь его расстегивал?

На каждой виноградине, что лежит у нас на кухне, в каждой капле вина, распитого нами вчера, в каждом моем поцелуе, погибшем с бельем в недрах стиральной машины, оставленном вместо загара на ощущениях твоей кожи, в каждом поглаживании твоих волос, в растирании кремом твоих плеч, в каждом твоем вздохе, в каждом моем нежелании, чтобы ты уходила, в каждом дэне твоих колготок, в каждом поглаживании твоих чулок, в каждой мелодии, которую я включаю тебе, в каждом действии, производя которое я мысленно вызываю твой образ, в каждой записке, полученной тобой от меня на школьных уроках, в каждом заигрывании травинкой с твоей щекой, с твоим ухом, в каждом неожиданном возвращении родителей с работы и детей из школы, в каждом поглаживании твоей руки, в каждом завитке волос, перебираемых моими пальцами, в каждом глотке воды из принесенного мною стакана, в каждом глотке воды из принесенного тобою стакана, в каждом прибитом мною гвозде, в каждом купленном у метро цветке, в каждой капле росы, осевшей на цветах, в каждом чириканье соловья, прыгающего с ветки на ветку, на каждой из сорванных в горсть ягодок земляники и на клубнике, оставшейся в саду, в каждой расстегнутой мною пуговице, на первом галстуке, одетом на выпускной вечер, в расстегнутой твоей рукой ширинке, в первом обещании, в каждом первом обещании, в каждом ожидании, в каждом прощении, в ежедневном общении, в утреннем кофе, в позднем ужине, в первом упреке, в последнем признании, в последнем вздохе, в переворачивании твоих фотографий, в пожелании спокойной ночи, в новом стихотворении, в лучшем стихотворении, в робких словах, в робких прикосновениях, в жадных поцелуях, в перетягивании одеяла во время сна, в укрывании твоих плеч моим пиджаком, в поглаживании твоих щек моими пальцами, в красивом ухаживании, в беспардонном обращении, в хамском отношении, в безупречном гардеробе, в полуночном домогании, в безумном изнасиловании, в тупой досаде, в глупой ревности, в пощечине, в клятве хранить верность, в просьбе поставить белый танец, в боязни прикоснуться, в жестоком оскорблении, в животном страхе остаться одному, в надежде на возвращение, в каждом взгляде, наполненном обожанием, на кончике каждого моего пальца, в каждой слезинке умиления, в наслаждении подглядывать за твоими действиями, на кончике каждого твоего пальца, в каждом телефонном звонке тебе, в подсматривании за тобой в ванной, в постели, в нижнем белье, в поцелуях, во всех поцелуях, которые были и которые представлял, в коленках, в капроне на коленках, в стонах, во вздохах, в молчании, в неловком молчании, в растерянности, в невинной растерянности, в наивности взглядов, в порочности действий, в порочности слов, в детях, измазанных в кефире, в прочности обещаний, в нерешительности признаний, в обязательности исполнений, в правильности решений, в каждом ужине при свечах, в каждой свече во время ужина, в каждой поездке за город, в каждом невозвращении к прошлому, в каждом воспоминании о прошлом, в каждой клятве не быть прежним, в каждой клятве хранить прошлое, в каждой букве этой повести, в каждой строке наших писем, в зависти подружек, в маминой осторожности, в бигудях на голове, в неловком оправлении юбки… – всюду разлито «я люблю тебя».

Милая, родная, единственная, неповторимая, сладкая, нежная, добрая, желанная, неугомонная, страстная, теплая, родная, божественная, женственная, непоседливая, непостоянная, вредная, язвительная, колкая, мягкая, тонкая, гибкая, шумная, кроткая, свирепая, неугомонная, необузданная, застенчивая, наивная, простая, добродушная, подозрительная, коварная, неподкупная, непостоянная, постоянная, необузданная, неугомонная, неукротимая, кроткая, застенчивая… в любой из этих тебя разлито «я люблю тебя».

Ты думаешь, что мне помог Ожегов?

Не думаешь? Тогда люби меня, терзай, желай, проклинай, ненавидь, гони, возвращайся, обнимай, целуй… целовай… грусти, плачь обо мне, плачь от радости меня увидеть, плачь из-за меня, пиши письма, звони по телефону, скрывайся… тебе все равно никуда не деться, пока пасутся овечки на склоне Эльбруса.

Мне нравится хотеть тебя. Мне нравится додумывать тебя. Мне нравится додумывать за тебя. Мне нравится обращать на себя твое внимание. Мне нравится быть для тебя кем-то особенным. Мне нравится просто для тебя быть. Уши, которыми ты любишь, вряд ли смогут услышать больше. Слушай. Пей. Я навсегда утолил твое чувство жажды? Или чувство твоей жажды?

– Ты еще здесь, а я уже скучаю.

– Закажем еще «Капуччино»?

Тогда все было иначе…

…

– Тогда все было иначе.

– Ты был другим: назначал мне свидание у памятника Пушкину.

– Ты была другой: стеснялась брать у меня деньги на косметику.

– Давай встретимся сегодня в восемь у памятника Пушкину, побудем прежними.

– В этом городе нет памятника Пушкину.

Только бы не…

Путь от сердца к коже пролегает через небеса. А небеса – это путь птицы, летящей над дорогой, по которой ты идешь. Иной раз мне бывает сложно увидеть свой путь, но я всегда четко вижу путь, которым ты приходишь ко мне. Ты приходишь ко мне со своей прожитостью. Прожитость – люблю это слово. Прожитость – это не прожитые годы. Прожитость – это ощущения, которыми ты прошла и которые сохранила в ауре своего лица, в настроении своей осанки, в коже своего тела. Прожитость – парфюм твоих надежд и потерь, желаний и разочарований. Не знаю, понимаешь ли ты хоть что-то из того, что я говорю сейчас…

– Мне кажется, мы с тобой уже встречались.

Все-таки понимаешь…

– Ты всё?

– Да.

– Я тоже…

У тебя тоже сложилось такое ощущение? А еще ощущение, что мы давно знакомы? Но ты не веришь в перевоплощение и, тем более, в жизнь до нашей с тобой нынешней жизни. До этого самого момента, когда у тебя сложилось впечатление, что ты меня где-то видела. Но ты видела меня, и ты меня хорошо знаешь. При этом ты точно знаешь, что мы не виделись. Не ломай голову. Можно видеться до, а можно видеться позже. Мы с тобой друг друга знаем, мы с тобой виделись: не в прошлом, а в будущем. Мы с тобой знакомы, потому что прошли долгий путь вместе. Не когда-то давно, а когда-то впереди. С этого вот самого момента и дальше. Мы же с тобой песочные часы. Песочным часам не важно, какая часть сегодня сверху, какая снизу. Они просто знают друг друга много-много раз, эти крохотные песчинки песочных часов. Они проходили много путей вместе, сверху вниз и снизу вверх, но только когда низ становился верхом, а верх – низом. Так до бесконечности.