Ирина Севирина - Заговоренная Гладь

Но он привел ее в свои, хоть и скромные, но все же уютные покои, словно убранные женской заботливой рукой. Сейвина прошла за Зораном в его кабинет и там притаилась. В сумраке книжных полок белая тень пряталась в самом углу: Сейвина почти вздрогнула, но Зоран не шелохнулся, он бросил долгий, протяжный взгляд на белую тень.

– Ружана, прошу тебя, не прячься там, выходи, иди ко мне.

Тень вздрогнула, словно до этого не замечала присутствия Зорана в комнате. Она висела рядом с книжными полками в воздухе, совершенно сама по себе, закутавшись в своих мыслях.

– Кто с тобой? – спросила она, и в голосе ее сверкнули на мгновение истеричные нотки, она выкатила свои и без того большие глаза на него.

– Кто со мной? О чем ты? – пытаясь скрыть усталость, отвечал Зоран, – Я один. Посмотри вокруг. Да и кого бы я мог привести с собой?

– Я не знаю. Мне просто показалось, что здесь кто-то есть, кроме тебя. – промолвила она, немного успокоившись.

– Иди ко мне, – Зоран открыл объятия, светлая тень приблизилась к нему и осторожно положила свои невесомые руки ему на широкие плечи, а голову положила на его грудь, словно боясь провалиться в него. Воздушный призрак, вытьянка, не более, чем блик света в полумраке, Ружана была тем не менее прекрасна, быть может, совсем не так прекрасна, как тогда, когда была плотью и кровью. И все же даже сейчас черты ее, несмотря на невозможную бледность, были правильными, как у статуи, а большие глаза были невероятно выразительными, в них и заключалась суть ее красоты: они передавали много больше, чем могла передать внешность в целом.

– Ты нашел что-то там, в этой повозке? – раздался ее голос после продолжительных объятий в тишине.

– Нет, только колбы с разными веществами, как обычно. Ему не привозят больше никаких свертков, видно, все заклинания, которые ему могли понадобиться, уже есть у него.

– Но я их все просмотрела, там нет ни слова о магии жизни! – воскликнула она резко, будто обвиняя его в том, что он никак не умел найти то, что ей нужно было.

– Тихо, тихо, я знаю, – говорил он, гладя ее призрачные волосы. –Я знаю, что нам нужно. К сожалению, сегодня нам не найти их.

– Я начинаю сомневаться в существовании этой самой магии жизни, – ее губы судорожно скривились, и она отплыла от Зорана.

– Магия жизни не может не существовать, Ружана, милая. Без нее не было бы ничего – ни мира, ни людей, ни нас. Конечно, она есть. Просто нас все время сбивают с пути. Помнишь, когда-то Чернек говорил, что самым верным подданным в награду за преданную службу он предоставит права выбора: остаться тем, кем он есть, или пройти обряд воскрешения и возвращения в люди.

– Я не хочу снова быть человеком, я хочу быть вурдалаком, как и ты! – нетерпеливо вскричала Ружана, заламывая нервно руки, – но для этого мне нужно стать снова человеком.

– Я знаю, тихо, тихо, не переживай, – он подошел к ней и снова стал гладить ее по голове. – Чернек не придумывал это, я уверен, у него спрятаны где-то эти свертки с заклинаниями. После окончания войны он может вспомнить о своих обещаниях.

– А если не вспомнит? – она упала на кровать, совсем изнеможённая от бесконечных сомнений, – Если не захочет раздавать такие заклинания направо и налево? А если война будет длиться целую вечность? У нас большое войска, но враждебных земель так много, и каковы наши шансы на успех? Один к десяти? Один к ста? Я не вижу конца всему этому, просто не вижу.

Зоран сел на край кровати рядом с ее воздушным телом, уронил лицо в ладони, тяжело вздохнул, и комната погрузилась в безнадежное молчание. Сейвина затаила дыхание и боялась выдать себя малейшим шорохом или вздохом: все в ней было напряжено от волнения. Так тянулись, казалось бесконечные минуты, пока Ружана не приподнялась на кровати и не прервала слишком долгое молчание.

– Ты не представляешь, как я устала. Все во мне устало, все до последней клетки. – Она нервно хохотнула, – как это странно я говорю: ведь во мне ничего и нет! Что я? Не материя, не ткань, лишь вытьянка, то, чего нет, и попробуй докажи, что все наоборот. Временами я и сама сомневаюсь, что я есть. Если бы я действительно была, разве могла бы я ничего не ощущать, ничего не чувствовать? Я дотрагиваюсь до этой великолепной ткани покрывала, но я не ощущаю ее, словно она призрак. Я дотрагиваюсь до тебя, самого прекрасного мужчины на земле, моя любовь, но что я чувствую? Ничего, словно ты призрак. Я смотрю в зеркало, и что я вижу? Бледная бескровная тень, жалкая тень от меня былой, с румяными щеками, зелеными глазами, завидными формами. Ничего этого не осталось. Словно во мне одна бесконечная пустота, и нет ничего, кроме нее, и никогда не было.

– Ружана, пожалуйста, – застонал Зоран, будто ее слова приносили ему самые настоящие физические муки. – Остановись. – но он не чувствовал в себе сил возражать и останавливать ее дальше.

– Сколько лет уже прошло? – говорила она, ничего не замечая, – Первые двадцать, тридцать лет я была полна надежды, он дурил нам голову, говорил, что все возможно, что верный труд будет вознагражден. И что теперь? Сколько смертей на моих руках? Скольких я превратила в вытьянок? Скольких уничтожила? Разве не я ли верно служила ему все эти десятилетия? Но он и не помышляет о том, чтобы держать свое слово, он и не помышляет остановиться, ему нужно все больше: сначала нам нужен был клочок земли и дом, мы отвоевали это место и стали жить снова, как господа. Но ему нужны были новые земли, больше земель, а теперь ему нужны целые государства, мировое господство. Он безумен, ему всего мало.

– Он безумен и всегда им был, но и невероятно одарен. Чернек – наша основная надежда, милая. А если он забудет о своих обещаниях, то на этот счет у нас с тобой свой план: я ведь ни на секунду не перестаю искать способ сделать тебя человеком. В конце концов, если бы не Чернек, мы бы с тобой никогда не встретились. Ты бы умерла от болезни юной девушкой, а я бы никогда не стал вурдалаком и просто погиб в бою. Меня он сделал таким, каков я есть, не спрашивая моего разрешения, но я все равно был рад: уж лучше так, чем смерть.

– Он мог сделать и меня вурдалаком, но он предпочел предложить мне совсем другое, он обещал, что я буду намного могущественнее и прекраснее, чем вурдалак, а я, глупая, наивная, ничтожная девчонка, поверила, и что со мною сталось? Вытьянка! – она с таким отвращением произнесла последнее слово, словно все ей было чуждо в нем.

– Он не соврал, когда говорил, что ты будешь могущественнее, чем вурдалак. Ты способна за мгновение пронестись сквозь людей и убить их.

– Результат его опыта! – горько усмехнулась Ружана, – ты же знаешь, сколько умерло людей, прежде чем он сделал это со мной. Я тоже могла погибнуть, как и все остальные.