Тальяна Орлова - Допустимая погрешность некромантии

– Ага. На карете, говорит, за тобой заеду и рванем. А я ему: да что вы, Дмитрий Александрович, я не такая, чтоб прям на второй день знакомства сразу на карете…

– У-у, – разочаровалась Тайишка. – Но в чем-то ты права, конечно… Хотя ведь видно, что человек он благородный и порядочный. Из хороших некромантов.

С чего, интересно, ей это видно-то стало? Мы с ним парой фраз за все время перекинулись. Он может быть вовсе не порядочным, или наоборот – самым порядочным мужем и отцом многодетного семейства. Но у дурехи моей наивной мыслительная деятельность так широко не работала. Я только-только входила в азарт:

– И так он разозлился на мой отказ: глаза вспыхнули страстью, на лбу испарина…

– Прямо-таки сразу страстью? – не поверила, но на всякий случай обрадовалась она.

– Страстью, страстью… Подходит он к моей кровати и говорит: «Моей будешь, душенька Ольга! По воле или без таковой!»

– Ого… Там ведь женщина лежит. Неужто прямо при посторонней такое сказал?

– Да она в коме лежит. Считай, что в другом мире… Так вот, подходит он, глазищами своими карими зыркает – я от одного его взгляда мокрой стала…

– В смысле?

– Ну… понравился мне его взгляд. А он простынь откидывает, одежду с меня срывает и наваливается сверху. Я поначалу-то еще кричала, сопротивлялась, но он меня поцелуем и заткнул. А дальше я уже и не сопротивлялась. Ноги ему на плечи закинула, да так стонала, что медсестры в палату забегали, краснели и тут же выбегали… Но знаешь что, Танюха, некромант-то наш прекрасный на этом не закончил! А закончил он мне в…

– Стой! – неожиданно взбеленилась Тайишка. – Хватит!

– А что хватит-то? Неинтересно рассказываю?

– Да разве такое непотребство можно?.. Это как же… Пока я спала, ты тут… стонала?

– Еще как стонала! Он обещал после МРТ опять зайти – повторим, говорит, только меня перевернем…

– Хватит!

Она была настолько возмущена, что даже моего смеха не слышала. А я уже вслух хохотала, хоть и пыталась зажать рот рукой, чтобы медсестры на самом деле не услыхали и психиатра не вызвали. Тайишка отчего-то совсем границы потеряла:

– Это же… как же? Неблагородный совсем… и ты… как куртизанка какая?

– Куртизанка? – я перестала смеяться. – Тебя тут вообще оттарабанили, пока ты спала!

– Легкомысленная куртизанка!

– Ты это, Танюх, слова-то выбирай…

– А как еще на подобные вещи смотреть?

– Ты просто злишься, что тебя не разбудили.

– Белые духи леса! Я бы тогда вообще от стыда сгорела! А если мы с тобой ребеночка понесем? Об этом не думала, легкомысленная… Оля?

Я бы могла остановиться – признать, что соврала. Но это было выше моего чувства юмора:

– Не понесем, Танюха, выдохни. Мы это… резиновой магией предохранялись.

– Чем?

– Магия резиновая. Ее на член натягивают. А член, если ты вдруг не знаешь, – это пенис, ну… гениталии мужские, то, что у парней между ног растет.

– А, – она отрезала коротко, как только поняла, и сразу замолчала.

Возможно, она там внутри в обморок грохнулась. А мне веселья надолго не хватило: уже минут через десять снова захотелось спать. За окном уже рассвело. Еще полчаса, и начнутся новые анализы и диагностика. Но я, кажется, полчаса не протяну…

– Тань… Тань, спишь опять? Поговори со мной, иначе засыпаю.

– Не сплю. Пытаюсь понять тебя и принять без осуждения.

– Да пошутила я. Вот теперь можешь осуждать.

– О чем пошутила? О порочной связи с прекрасным некромантом?

– Ну да.

Она облегченно выдохнула и даже хихикать принялась. Но теперь и это не помогало. А потом она и выдала:

– Слушай, Оль, я о чем подумала – когда Эльрик проснется и увидит мое тело, то решит, что померла опять.

– И что?

– И бросит меня там, гаке на съедение. Не потащит же с собой.

Мне почему-то вообще такая мысль в голову не приходила. Скорее всего мне попросту было плевать, что там произойдет, пока я здесь. Но неудивительно, что Тайишка на этот счет очень тревожилась. Да и мне не по себе стало – ведь если нас там съедят, то она навечно во мне останется… Я уже почти привыкла, конечно, но если она примется читать мне нотации по любому поводу… Это что ж за веселенькая жизнь нас обеих ожидает?

Приняв решение и не собираясь его обсуждать, я закрыла глаза. Нет у меня пока иного выхода, как спасать обеих в двух мирах. Вот как найдем решение проблемы и разделимся, когда я смогу оставить Тайишку в ее теле, тогда уж можно и отпустить свою ответственность.

Эльрик лежал рядом и смотрел в ясное небо. Как только я пошевелилась, медленно повернул голову в мою сторону:

– Так и знал, что снова воскреснешь… Мертвая была. Я что же, мертвого от живого не отличу?

– И тебе доброе утро.

Я потянулась и приподняла голову. Гака крутилась неподалеку: тварь поскуливала и с такой тоской смотрела в нашу сторону, словно надеялась, что мы из жалости к ней выйдем и позволим себя съесть. Она передвигалась, как и ночью, на четырех конечностях, но подпрыгивала теперь с видимой тяжестью. То ли от голода стала вялой, то ли Эльрик вчера сказал правду: при свете дня человекообразное чудище слабеет. Сейчас ее безобразное тело уже не казалось таким страшным, от такой твари я, возможно, и сама сбежать смогу. Потому я зевнула и снова посмотрела на своего неприятного попутчика:

– Откуда они берутся? Гаки эти ваши.

Он снова пялился в небо и явно не спешил вернуться к делам.

– Меня больше интересует, почему ты то воскресаешь, то умираешь…

– Сама не знаю. Но могу сделать выводы, что для опытов я по этой причине не гожусь. И в рабстве с меня толку мало будет: какому хозяину понравится, если я жбан чищу-чищу, а потом помираю? Воскресла, а жбан-то сам себя не почистил.

– И то верно… – он будто бы сам с собой рассуждал. Точно размышлял, куда меня, такую ущербную, продать будет выгоднее.

Пришлось подсказывать:

– Вижу один выход – отпустить на все четыре стороны.

Он сосредоточился, прищурился, но потом покачал головой:

– Да нет. Возможно, что некроманту для опытов такой экземпляр как раз интересен будет! А еще лучше: вообще ему об этом не сообщать…

– Вот ведь заладил! Ладно, приятель, убивай эту тварь, да пойдем уже на опыты сдаваться. А то скучно тут.

Я хоть и врала без зазрения совести, но Эльрик этой очевидности внимания не уделял. Он потянулся, потом приподнялся на локте и задумчиво уставился в сторону твари:

– Гаки – это особый вид демонов. И есть у них только одно предназначение – жрать. Санитары леса, можно сказать. Но в отличие от асуров или ёки, гаки своего тела не имеют, потому вселяются в людей: в детей там, больных, слабоумных, тех, в ком сознания твердого нет. Ну, или в трупы. Но приклеиться они могут только к магии в крови. Чем больше магии, тем сильнее гака. А у ведьм самая большая концентрация магии, потому их после кончины сразу сжигают, абы чего не вышло. Приходят гаки, как и все демоны, из другого мира. И никакими заклятиями это не остановишь.