Мира Шторм - Николь. Душа для Демона

***

Давным-давно, много столетий назад в центре материка взрыхлила почву, подняла и перевернула горы, обернула реки вспять огромная глыба, обрушившаяся с неба. Пропахав собой тело земли, она замерла посреди разрушенных Белых гор. Жители всех стран были слишком озабочены вызволением людей из пострадавших районов да оплакиванием погибших, чтобы найти силы на исследование пришельца. А когда все успокоились, вдруг обнаружили, что к уснувшему гостю уже не подобраться. Провалился он сквозь расплавленные камни глубоко вниз, в паутину древних пещер. И снова не стали проявлять настойчивость безмятежные жители цветущего мира. Проще было слагать байки да петь песни о чуде, свалившемся с неба, чем отважиться и спуститься в бесконечные недра потревоженных гор и посмотреть, что же так грубо вторглось в их мир. А потом появились новые легенды, новые истории стали рассказывать в тавернах. И о глыбе забыли.

Но вскоре обнаружилось, что портальные площадки, находящиеся вблизи спящего гостя, стали работать нестабильно. Но так уж случилось, что все государства на границе Белых разрушенных гор в то время увязли в затяжной и беспощадной войне. Неладные площадки закрыли, решив, что с ними можно разобраться и потом. И жители из труднодоступных теперь поселений постепенно перебрались в более оживленные районы. События, растянутые на многие столетия, остались незамеченными для вечно занятых обитателей доброго края. То войны, то эпидемии, то робкие несколько лет затишья, когда люди просто зализывали раны после войны и пытались восстановить нормальную жизнь.

Вокруг дремлющего гостя постепенно образовались Белые земли, где не работали порталы, но зато росли самые редкие и самые ценные травы, водились невиданные животные с невероятными свойствами. Легко смирившись с подобной аномалией, люди вовсю пользовались дарами странных земель. Вся зона по периметру была усеяна сестринствами и братствами. Травницы и охотники – добытчики ценного сырья, желанного для всего остального мира. Но мало кто рисковал заходить слишком далеко вглубь. Взрыхленные горы, запутанная система рек и водопадов, тупики, вечные обвалы затрудняли передвижение по Белым землям. Оттого чувствовали себя вольготно здесь только дикие грозные звери. И чем дальше вглубь земель – тем острее ощущалось, что Белые земли принадлежат не людям, а хищникам.

Джантар не первый раз ходил в Белые земли. Правда, ни разу не забирался дальше трех дней пути. Не было в этом нужды. До сих пор. Теперь, после Тишинки, он с друзьями планировал пробираться дальше. Ибо цель его находилась гораздо глубже. Правда, до появления Николь Джантар планировал зайти в земли восточнее и пройти через приют охотников в надежде найти там проводника. Не для защиты. Надеялся найти того, кто поможет пройти по неизвестному краю быстрее. У таких, как Джантар и его друзья, нет серьезных врагов в Белых землях. Потому и подошел к ним староста.

Джантар оглянулся на Николь. Она так робела перед ним. Нестерпимо хотелось подойти, встряхнуть, наорать или сжать в объятиях, зацеловать. Лишь бы перестала смотреть так… Словно он враг. Лицо Акины всегда светилось от любви, когда она смотрела на Джантара. Но не теперь. И можно сколько угодно повторять себе, что это Николь, все равно было больно.

Если неизвестный затеял подобное подселение души в его сьяринту, чтобы отвлечь его, у него почти получилось. В другое время он бы обязательно поддался. Бросился бы использовать свой второй шанс. Джантар досадливо дернул поводья, вынуждая осла сбиться с шага. Тот лишь меланхолично мотнул головой и, практически не меняя темпа, просто переступал своими узкими копытами дальше. Тем более надо избавиться от Николь. Что-то в ней смущает и тревожит.

Джантар вспоминал утро. Он ведь сразу нашел Николь, едва только влился в рынок. Шепотки о голубоглазой доброй ведьме указывали ему путь. В первые несколько секунд он вздрогнул от мысли о том, что не слишком ли было беспечно отправлять ее одну, коль уж сам понимал, как на нее могут обрушить все свои суеверные страхи недалекие простые люди, если она под руку попадется. Но через пару поворотов успокоился. Рынок если и перешептывался о ней, то вскользь и с добром.

А когда он нагнал ее у очередной лавки, то с удивлением обнаружил довольно щурившегося продавца, чьи поделки из кости рассматривала Николь. Какое у нее было лицо! Неудивительно, что чуткие на эмоции обитатели рынка привечали ее. Демон несколько минут любовался девушкой. Хотел было уже подойти, но испугался, что она растеряет свою безмятежность и искренний восторг при виде его.

Джантар нахмурился, ощущая себя чужим на этом празднике, нашел глазами одного из рыночных сорванцов. Поманил к себе и вручил монетку. Наказал следить за девушкой, и если что плохое случиться – бежать к выходу и доложить воину с красными кожаными наручами и волком на груди. За это дадут еще монетку. Малец щербато улыбнулся, а Демон вышел из бурлящей сказки, оставив Эйдана у ворот рынка, и ушел порталом к последней деревне у дороги в Белые земли.

Пришла запоздалая мысль, что было не слишком дальновидно брать Николь с собой после предупреждения старосты.

Едва заметная тропка то поднималась слегка вверх, заставляя дрожать ноги от усталости, то сбегала вниз под уклон, давая мимолетный отдых. Вокруг расстилалась безмятежная природа, напоминающая мне лоскутное одеяло – слишком ощутимы были границы между отдельными кусочками. Словно кто-то ребячливо перерезал и перепутал ровный когда-то край. Лишь сочная зеленая трава смазывала края лоскутов, заполняя собой все видимое пространство. И только голые горы избежали изумрудного плена. Торчали обломанными зубьями, толпились неровными кинжалами.

Ноги ощутимо гудели, робко прося отдыха. Но я держалась. Стискивала зубы и подстраивалась под мерный ритм сильных людей. И даже короткий привал прямо на дороге не дал ожидаемого облегчения. Я побоялась сесть – а вдруг потом и вовсе не смогу подняться? Плотный перекус, глотки живительной воды и снова – петляющая дорога и склоняющееся к западу солнце. Джантар обронил на привале фразу, что нужно дойти к вечеру до реки. Там можно будет набрать воды, умыться и напоить животных. Поэтому я взяла себя в руки и запретила ощущать боль.

Я глупо улыбалась и старалась не сбиваться с шага. Вскоре поддерживать скупую беседу с Эйданом стало совершенно невозможно, я через силу перешла вперед и пристроилась за Рималем. Уговаривала себя, что вот еще немного – и я привыкну, втянусь. Держись, Николь, ты не имеешь права раскисать.

Над головой часто проносились стремительные стаи мелких птиц, оглашая все вокруг звонкой перекличкой, и я не сразу услышала журчание воды. А когда петляющая дорога вывела к реке, чуть не расплакалась от облегчения. Шумные дерзкие воды искрили на солнце и ворочали камни мощными плечами. С нашей стороны была небольшая заводь, словно специально расчищенная от опасных игр реки с глыбами. А напротив, на другой стороне, возвышался крутой каменный обрыв. Там, на краю утеса, столпились угрюмые ели, словно пловцы перед прыжком. И корни выглядывали хищными ящерицами из трещин скальной стены.