Мира Шторм - Николь. Душа для Демона

Я пнула мелкий камешек, и он полетел вниз. Если и был всплеск от его вхождения в воду, то все звуки поглотила ворчливая река.

Джантар не скрывал своего раздражения и все же решил продолжить путь вперед до травниц. Незаметно для всех я вздохнула с облегчением. Демон коротко отдал приказ возвращаться караваном назад, чтобы дойти до едва заметной развилки, уводящей влево. А сам остался с Тахиром на краю. Я оборачивалась несколько раз, пока позволяла видимость: Тахир запускал стрелы с привязанными концами веревок на тот берег. Видимо, они оставляли подспорье тем, кто потом будет восстанавливать мост.

Ранний подъем, высокий темп, заданный Джантаром, переживания из-за разрушенного моста, извилистая и тяжелая тропинка, ведущая вниз. Я была измочалена. Моя показная бодрость и желание быть им равной давали сбой. Сложно быть веселой и болтать о пустяках, когда единственная четкая мысль в голове о привале и теплом одеяле. Поэтому я не сразу заметила, куда вывела нас тропка, круто спускающаяся вниз. Долина, спрятавшаяся между невысоких гор, хранила остатки древних жилищ. Брошенное давным-давно поселение с развалинами каменных печей. Тоненькие березки росли между разрушенными до основания стенами. И мы решили на ночевку остаться здесь, хотя был всего лишь ранний вечер.

После ужина мне захотелось побродить. Удивительно, но этот призрак деревни отчего-то вызывал у меня воспоминания о бабушке. Она жила далеко от нас, в краю, где из каждого окна видны горы, стоящие над облаками. Она заплетала мне много косичек и учила печь лепешки в огромной каменной бочке. И я не могла отделаться от мысли, что эти печки слишком похожи на те, из детства.

Я забрела почти на самый край деревни и, наконец, обнаружила почти целую каменку. Сорвала упрямый дерн, примяла настойчивые ветки тонкого кустарника и открыла вечернему свету вполне крепкую печь. Заглянула внутрь – ну точно! Высокий свод над очагом так и просил огня и сдобного тепла.

– Николь? – вырвал меня из фантазий сердитый голос Джантара.

Он высился надо мной мрачной горой. Уставший мужчина, вынужденный возиться с нелепой чужачкой. И мне нестерпимо захотелось сделать для него что-нибудь доброе.

– А хочешь, я тебе лепешек испеку?

– Тут? – в его холодных глазах на долю секунды мелькнул усмешка. – Пойдем, уже темнеет.

Он кивнул головой в сторону лагеря и, не оборачиваясь, ушел. С досадой я стукнула ладонью по старому камню. Ну что же я, право, глупости какие говорю. Совсем забыла, как долго топилась печь, как с утра пыхтело тесто под полотенцем. Долгий процесс, отпечатавшийся в детской памяти лишь самым кончиком, когда к стенкам подготовленной печи уже прикреплялись раскатанные лепешки. Ах, как же чудно потом пахла хрустящая корочка, обжигающая пальцы.

Тряхнула головой и вернулась в лагерь.

Изо всех сил улыбалась людям, расслабленно сидевшим вокруг костра. А внутри ворочалась неуместная грусть. Сколько ни старалась, никак не могла вспомнить лицо своей бабушки. Помню руки, сгорбленную спину над столом. И больше ничего. Мое прошлое напоминало это заброшенное селение. Бесполезные руины памяти.

Я бросала в костер мелкие веточки, заставляя огонь искрить. Наблюдала, как хрупкие рыжие лепестки взлетали к сереющему небу, и подумывала, а не лечь ли спать, когда ко мне вдруг подошел Джантар. Он сел рядом и, наверное, с минуту молчал, не сводя с меня своего тяжелого взгляда, прежде чем спросил:

– Ты все еще хочешь испечь мне лепешек?

Я закивала часто-часто, боясь словами вспугнуть теплый миг. Не спросила, как и где. Подхватила выданную плошку муки, плеснула воды. Я помогала немного с готовкой еды и знала, где что лежит. Соль, масло. Наткнулась на собственную сумку – я же совсем про нее забыла. Отцепила ее от поклажи и принесла к костру. Я не знала, что внутри каждого мешочка, и уж тем более, куда стоит использовать. Но нежно развязывала тесемки и знакомилась с густыми пряными ароматами. Вот это, пожалуй, к мясу будет хорошо. А это к салату… И вдруг из одного мешочка пахнуло знакомым терпким запахом, от которого голова закружилась. Не задумываясь, щепотку кинула в тесто. Я же для Джантара делаю, а запах мне так его напомнил. Острый, злой, обжигающий. И меда сладкого, совсем чуть-чуть, из баночки с восковой крышкой. И немного черных, по запаху напоминающих кунжут семян, наполненных смехом из детства.

Тесто льнуло к рукам. Тугое, как мои попутчики. Доброе, как солнце, последними лучами машущее из-за горизонта. Послушно мялось в руках, а я всё вспоминала его теплые шершавые ладони, и заботу, сдержанную, скупую и одновременно такую щедрую. И вкладывала в тесто всю благодарность, всю нежность, которая рвется из меня, да отдавать пока некуда.

И хорошо так стало. Вся грусть ушла. Я сидела и медленно мяла тесто, пытаясь угадать, где же будет та печь, в которой потом лепешки будем румянить. Но Джантар меня удивил – ушел сначала к кустарнику и долго придирчиво перебирал ветви. Вернулся с охапкой сырого хвороста, а потом сел напротив и начал выстругивать из них палочки. Длинные, прямые, они издавали терпкий свежий запах, когда с них снимали кору. Я все еще не понимала, как эти палочки помогут испечь лепешки, но улыбалась и терпеливо наслаждалась моментом.

Оказалось все просто – из теста катались крошечные лепешки, а потом оборачивались вокруг прутков. Словно шашлык на шампуре. Закутанные в тесто прутики мы разместили над тлеющими углями. Оставалось лишь их поворачивать понемногу, чтобы бока одинаково румянились.

Постепенно наш лагерь в сгущающихся сумерках начал обволакивать восхитительный запах.

И как же было здорово срывать руками обжигающие лепешки смешной формы, разламывать их и вдыхать добрый, насыщенный запах. Я шипела, смеялась, но не могла дождаться, когда они хоть немного остынут. Дула и дула, а после предложила Джантару. Я не сомневалась, что получилось вкусно. Тонкие, хрустящие, как и положено лепешкам без дрожжей.

Джантар не стал их брать. Не сводя с меня задумчивого взгляда, обхватил мои руки и притянул к себе. Наклонился и взял губами теплые куски прямо с моих ладоней. От смущения я не знала, куда глаза девать. И показалось, что все вокруг исчезло.

Неловко вытащила свои руки. Отвернулась, чтобы не видел моих пунцовых щек, и принялась счищать остальные лепешки. Мне почудился едва слышный смешок с его стороны. Вздрогнула от странного томительного ощущения и подскочила на ноги. Ну, где же все, почему не бегут на запах готовых лепешек? А все разошлись по своим делам, Талиса и вовсе ушла на реку. Темнел ее силуэт на фоне молочной заводи. Не глядя, я всучила по несколько кусков слегка удивленным мужчинам и с остатками пошла на берег к одинокой фигурке. Такой вечер хороший, что же она одна? Ветер мягко лежит на долине и почти не шевелится, и даже речка как будто присмирела. После долгой работы с тестом меня переполняла пьянящая энергия, хотелось петь, плясать или хотя бы просто дружно сидеть у костра. Я подошла к Талисе и протянула кусок побольше.