Нина Бьёрн - Полжизни за мужа

Снаружи послышались шаги. Я вскочила с кресла, в котором сидела, наблюдая за огнем камине. Сердце словно сорвалось в галоп. Ключ вставили в замочную скважину и замок щелкнул язычком, впуская пришедшего. Дверь чуть слышно скрипнула и в комнату шагнул мой новоиспеченный муж. Мои пальцы впились в спинку кресла.

Мужчина прошел в комнату. В близи он казался еще крупнее, чем я представляла. Он был среднего роста для мужчины, но все же намного выше меня. Кожаный колет зрительно делал его и без того огромные плечи еще шире. Рукава белоснежной сорочки красивыми волнами подчеркивали мускулистые руки. Он склонился над столиком с угощениями, подхватил с тарелки пару виноградинок и ловким движением отправил их в рот.

Я бесстыдно пользовалась возможностью разглядеть его получше, жадно обшаривая взглядом сначала широкую спину, а затем и грудь виднеющуюся в небрежно расстегнутом вороте его колета и сорочки, когда он развернулся в мою сторону, все еще занятый угощением. Он налил себе вина, стянул с тарелки пластик вяленого мяса и подхватил бокал за тонкую ножку. Я видела его почти в профиль. Высокий гладкий лоб, чуть удлиненный нос с едва заметной горбинкой, легкая светлая щетина на волевом подбородке. Очень красивый. Боги, хоть бы понравиться ему!

Мартиан с наслаждением вдохнул аромат вина. Его широкие брови на мгновение сосредоточенно сдвинулись, пока он оценивал качество напитка, а затем расслабились. Мужчина одобрительно улыбнулся. Крупные резко очерченные чувственные губы мягко обхватили край бокала. Он глотнул вина, вскользь оглядывая комнату и заметил меня.

Из взгляда моментально улетучилась легкость и расслабленность. Он было нахмурился, но потом в его взгляде мелькнуло понимание.

– Так, стало быть, это ты. Старый Кари не обманул. Ты действительно очень красивая.

Он поставил бокал и подошел ко мне. Вопрос о том, кто такой старый Кари, потонул где-то в пучине моего сознания, так и не превратившись в слова. У меня в груди сперло дыхание. Он был настолько близко, что я чувствовала исходящий от него тонкий теплый запах кожи и вина. Мужчина рассматривал меня. Оценивал. Тронул кончиками пальцев локон возле моего уха, легко погладил тыльной стороной ладони по щеке, убрал мне за спину мешающуюся ему длинную прядь волос, прикоснулся к бриллиантовой слезинке на моей груди. Он смотрел на меня сверху вниз. А я смотрела только на его губы.

– Надо же… Какая… И где они только таких берут?

Он взял меня за руку и повел к кровати. Меня обуяла паника. Тело сделалось деревянным и непослушным. Муж усадил меня на кровать, делая знак забраться дальше. Я послушно подтянула ноги, заползла на центр постели, путаясь в длинных полах своего халата и улеглась, напряженно сцепив руки на груди. Мартиан лег рядом и навис надо мной, опираясь на руку. Кажется, у меня дрожали даже пальцы на ногах.

Мужская рука по-хозяйски легла мне на грудь и легко сжала ее сквозь ткань. Я едва сдержала испуганный всхлип. Мартиан спустил ладонь ниже, забираясь под подол сорочки. Он погладил мою ногу, и скользнул ладонью между бедер. Я напряглась, стискивая колени вместе. Он надавил сильнее, требуя раскрыться ему. Я подчинилась. Он мой муж и имеет на это полное право. Я должна принять его. Он мне нравился. Очень. Но я ничего не могла с собой поделать. Как только я снова почувствовала его руку на своей коже, мои колени опять сжались сами собой.

Он слегка отстранился.

– Что с тобой? – спросил он. В его голосе мне послышалось недовольство. Мной. Ну, вот. Наша семейная жизнь еще не началась, а я уже разочаровала его.

Я в панике смотрела на него, не зная, что сказать.

– Ты лежишь как бревно. Это у тебя в первый раз что ли? – словно не веря спросил он. – Не умеешь?

Я нервно сглотнула и едва смогла кивнуть.

– Почему ты не умеешь?

Я закусила губу, чтоб не расплакаться. Как я должна это уметь? Кто бы меня научил, если я никогда не была с мужчиной?

– Вас не учат что ли как доставить удовольствие мужчине? Должна же быть какая-то подготовка перед этим.

Я не знала. Может быть Литу и в самом деле учили. Она ведь готовилась замуж. А я нет. Я в это время тяпала картошку на поле обители. Я не знала, что перед тем, как выйти замуж, нужно пройти обучение.

Мартиан смотрел на меня пристально. Мне стало очень страшно, когда он вдруг сказал:

– А ведь ты совсем не та, которую мне должны были прислать.

Мое сердце ухнуло куда-то в пятки. Он все понял? Понял, что я самозванка! Я отползла подальше, сжавшись в комок страха между подушками.

В комнате повисла чугунная по своей тяжести тишина. Что теперь будет? Хотела ухватить себе кусочек чужого счастья? Размечталась! Я стала ждать бури, крика, гнева. Но тяжелые мгновения шли, а ничего не происходило. Только тишина тяжелела еще больше. Она давила, подавляла, поглощала меня. Я опустила смотрела вниз, лихорадочно бегая взглядом по кружевному подолу сорочки.

– Как ты пошла на это? – с недоумением и даже немного с сочувствием спросил он. – Я же чувствую, тебе это чуждо.

Чугунная тишина раскололась. Ее давление снялось настолько резко, что у меня перехватило дух. Я посмотрела на Мартиана и увидела на его лице удивление и сострадание. Он не злился. Не топал ногами, не махал кулаками и не выкрикивал проклятия в мой адрес. Надежда снова зажглась в груди. Он поймет. В нем есть сочувствие и понимание. Я видела это в нем еще тогда с балкона и теперь, кажется, убедилась в этом окончательно. И меня прорвало. Я заплакала. Признания полились из меня вперемешку с рыданиями.

– Из-за сестры. Это ей прочили такую судьбу. А она не хотела. У нее жених. Он очень хороший, честно! И я пошла вместо нее. Я никогда не вышла бы замуж. А потом я увидела тебя. И ты мне понравился. Я решила, что все будет не так уж и плохо.

Я плакала. От того, что мне было жаль себя, жаль свою сестру. От того, что я видела насколько опешил он от моих признаний. И от того, как посмеялась надо мной опять судьба, подарив в его лице надежду на счастье, на семью, которой у меня уже так давно нет.

– Пожалуйста, дай мне шанс! – умоляла я, надеясь, что он поймет. – Может быть я тоже понравлюсь тебе. У меня не будет другой возможности. Если ты отправишь меня к брату, он разозлится и отошлет меня. А потом он найдет Лю, чтоб вернуть все, как должно быть.

Лицо Мартиана смягчилось. Он придвинулся ближе ко мне.

– Ну, не плачь, – утешал он, отирая мои слезы своим платком. Его пальцы почти ласково касались моих щек. Как-будто я смогла бы почувствовать себя рядом с ним нужной, нормальной. Словно я и в правду могла стать частичкой его жизни и перестать быть лишней неугодной сестрой с запятнанной репутацией, без вины виноватой, ущербной, глядя на которую члены семьи испытывают лишь неловкость, сожаление и жалость.