Ника Вереск - Вечность на кончиках пальцев. Жизнь первая. Вырывая страницы

– Тоже соблазняли кого-то возможностью жить вечно? – неожиданно Лидия перестала волноваться и почувствовала себя спокойно и уверенно.

Время было раннее, на улице еще светло и вокруг полно людей, чего опасаться?

– О нет, просто проезжал мимо и решил пообедать. На шоссе есть указатель, возможно, вы заметили.

– Возможно, я не припомню.

Собеседник Лидии не стал дожидаться развернутого ответа:

– В этот раз я приехал сюда аккурат по той причине, которую вы упомянули. Так леди подумала над моим предложением? – Джеймс смотрел на девушку в упор.

Лидия слегка нахмурилась, почувствовав себя школьником, не выучившим домашнее задание.

– Если честно, – она положила салфетку на колени, демонстрируя спокойствие и доброжелательный настрой, – я не восприняла ваши слова всерьез и именно поэтому не раздумывала над ними дольше пяти минут после вашего ухода.

– Но пять минут вы все же подумали! – загадочно улыбнулся мужчина.

– Может меньше, – Лидия улыбнулась в ответ. – Вы мне искренне симпатичны, так что я с удовольствием поужинаю в вашей компании еще раз, но только если вы расскажете, зачем на самом деле придумали эту историю.

Сказочник задумчиво потер лоб.

– Я сказала все как есть, и надеюсь, это будет взаимно, – выдержав небольшую паузу, добавила девушка.

– В вашей искренности я не сомневаюсь, и вы тоже не вправе сейчас сомневаться в моей. Я расскажу вам все, как было и как есть сейчас, только дайте мне слово, что дослушаете.

– Даю вам слово, только…

– Без оговорок, – он прервал ее на полуслове.

Официант расставил на столе заказанные напитки. Лидия отпила немного эля из бокала и, сложив руки на столе перед собой, приготовилась слушать.

– Я родился в Глазго в 1709 году…

Девушка приподняла одну бровь и уже хотела было запротестовать, но рассказчик остановил ее жестом, напомнив:

– Вы обещали дослушать.

Лидия смирилась. Хорошо, пусть будет сказка на ночь.

– Моя семья имела дворянские корни и некоторое состояние, которое отец достаточно выгодно инвестировал, что позволяло ему, его жене и четверым детям безбедно существовать, хоть и вдали от английского двора. Он был умным и предприимчивым человеком, который искренне верил, что образование открывает перед людьми множество дверей. Так, в семнадцать лет родители отправили меня учиться в школу провизоров в Барселоне. Это было одно из первых учреждений, подготавливающих специалистов в этой области. Я провел там долгие восемь лет, изучая травы, их свойства, первые методические указания по приготовлению лекарств. Заинтересовавшись восточной медициной, я вскоре отправился в Китай в поисках новых рецептов, известных только монахам Тибета. Проведя там три года, я узнал много не только о травах и их целебных свойствах, уникальных настойках и ядах, но и о местном представлении о человеческом организме. Уже вернувшись в Лондон, я создал теорию, которая сложилась в моей голове благодаря множеству приобретенных знаний. Я захотел создать средство, которое сможет продлевать людям жизнь, и каким-то чудом мне это удалось. Как показала практика, а впоследствии и ставшие мне возможными множественные исследования, это средство не просто продлевает человеческую жизнь, оно дарит бессмертие, позволяя не стариться и становиться невосприимчивым к болезням.

– Так вам уже, постойте-ка, двести с лишним лет? – Лидия изобразила удивление.

– Да, точнее двести девяносто шесть исполнится в этом году, но это секрет, вы же понимаете, – он поднес палец к губам.

– О, безусловно! – девушка активно закивала и добавила шепотом: – Я никому вас не выдам.

– Пока я за это не переживаю.

– Ну да, – Лидия ухмыльнулась. – Кто мне поверит, так ведь?

– Именно, – он кивнул и пригубил виски.

– А чем же вы занимаетесь теперь, в этом уже давно ставшим пенсионным возрасте? – не смогла сдержать смешка собеседница.

– В 1850 году я стал членом «Королевской аптекарской школы» в Лондоне, тогда-то я и понял, за какой из наук будущее человечества. И не ошибся! – он улыбнулся.

– Да, фармацевтика процветает!

– Это правда. Я создал свою компанию, объединившую множество предприятий и лабораторий, привлек лучших специалистов к работе под моим началом. Думаю, вы догадываетесь, что они получают взамен на свое согласие работать на меня?

– О, этот ответ я знаю! – воскликнула девушка и тут же перешла на шепот: – Вечность…

– Именно!

– Значит, вы продаете вечную жизнь ученым, а они за это обеспечивают процветание вашей компании?

– Не только ученым.

– Знаменитым политикам? – Лидия перешла в легкое наступление, не теряя своего добродушного настроя.

– Ни в коем случае! Мое представление о политике и политиках заметно отличается от вашего, уверяю, ценность большинства из них невелика. Тем не менее иногда я привлекаю к работе талантливых людей из других областей, не фармацевтики. Юристы, дипломаты, финансисты, химики, физики, археологи. Тех, кто, по моему мнению, ценен для человеческой цивилизации больше, чем остальные.

– Значит, вы решаете, гипотетически, кто будет жить вечно, а кто умрет? – девушка почувствовала негодование, даже несмотря на собственную оговорку.

– А что вас так возмутило? – англичанин внимательно смотрел на нее.

– О, да просто вы теперь даже не дьявол, а почти Бог!

– Совсем нет, – Сказочник смущенно улыбнулся. – Я не нарушаю законов природы, люди живут и умирают, как то было заведено задолго до моего появления. Например, в обычной компании ищут человека на должность ведущего финансиста, простому работяге сложно говорить о несправедливости, когда выбор падает на выпускника Оксфорда, а не на него. И этот новый сотрудник получает служебный Mercedes с водителем, шикарные апартаменты в центре Лондона и многотысячную зарплату. Вы же не считаете, что человек в отделе кадров компании, принявший решение в пользу выпускника университета, – Бог? А? Не будете осуждать его за то, что он оставил того работягу продолжать вкалывать на заводе, жить в однокомнатной хибаре, состоять в профсоюзе и получать свои гроши?

– Это большая разница!

– Не слишком, нужно просто это увидеть. Или вы считаете, будет более гуманно и справедливо, с моей стороны, провести нечто вроде «массовой вакцинации от смерти»? – несмотря на спор, собеседник девушки оставался спокоен, ловко приводя один аргумент за другим.

– Я не знаю, но мне кажется несправедливым, что выбор остается за одним человеком, и этот человек совершает его, исходя только из собственной выгоды!

– В том числе и общечеловеческой выгоды, – заметил Джеймс. – Я имею право на свое изобретение, как любой другой, только я не продаю его за деньги.