Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской генеалогии

– Лучистый угадал. Я был Ирой. То есть Ириль. Так мы с Андреем и познакомились. Он на самом деле, когда целуется, может угадать – парень ты или девчонка. Даже в случае… с мерцающими. – Ир слабо хмыкнул и продолжил, не дав мне продохнуть и переварить услышанное: – Он и Нику с легкостью распознал.

– Нику?

– Та девочка, которая заменила меня, превратившись в Иру, – и вот тут он поднял глаза, – она вышла на Андрея в их мире, мерцнула в парня. Познакомилась с ним в клубе, попыталась напроситься в постель. Ты ведь знал, что он и по тем, и по другим, когда брал его, так?

– Да. К тому же знал, что, несмотря на относительно юный возраст, у него достаточно опыта, и больше негативного. После нескольких осечек к подбору нового психолога я подошел с тщательностью.

– И что это за опыт? – тут же нетерпеливо перебил Ирирган, что ему было абсолютно несвойственно.

С другой стороны, моим секретарем являлся не совсем он, а светлый эльф – его мерцание, поэтому я не мог утверждать, что знал юношу, который сейчас сидел передо мной. Молчание красноречиво сказало ему о моих сомнениях; наверное, именно поэтому он так быстро и сбивчиво заговорил, пытаясь убедить рассказать ему об Андрее.

– Я уже успел познакомиться с его родителями. И все равно, у меня такое чувство, что даже Барсик знает о нем больше, чем я, не говоря уже о тебе. – Мерцающий бросил на меня взволнованный взгляд. И я счел за лучшее пока не уточнять, действительно ли он тоже называет Барсима Барсиком, как прозвал светлого командора Андрей.

– И как тебе родители? – осторожно спросил, подозревая, что реакция Шутвика на мой рассказ о прошлом нашего психолога может оказаться более чем непредсказуемой. Ирирган – мерцающий. Всем известно, какими вспыльчивыми и резкими они могут быть.

– Отвратительно, – почти прошипел Ир и сразу же добавил: – Не понимаю, как Андрей может их любить.

– Но он любит, правда?

Ирирган быстро кивнул.

– В этом мире многие дети, лишенные нормальной родительской любви и ласки, вместо того чтобы ожесточиться и возненавидеть нерадивых родителей, всей душой тянутся к ним, а те не хотят или просто неспособны дать им любви.

– О чем ты? – Ирирган впился в меня цепким взглядом.

Положив подбородок на переплетенные перед лицом пальцы, вздохнул и мягко попытался объяснить ситуацию так, чтобы по возможности сгладить его реакцию.

– Нервная система нашего психолога на самом деле может быть нестабильной. Думаю, сегодняшний обморок… я ведь правильно понял, Андрей у вас на глазах сознание потерял? – Дождавшись кивка, продолжил: – Так вот, в этом нет ничего случайного. Во-первых, раньше он уже в определенных ситуациях испытывал дискомфорт, так ведь? – Я вопросительно посмотрел на своего секретаря. То, что он ответил на это, надолго повергло меня в шок.

– О да. Когда на нас напали и ему пришлось взять руководство в свои руки. Когда мирил командоров и помогал им разобраться в собственных чувствах друг к другу. Когда возился с коммандос, которые решили схлестнуться только из-за того, что Барсик провел ночь в комнате Мурки. А потом еще футбол и Вини со своими глупыми шуточками, из-за которых Иля его чуть на лоскутки не порвала…

В воздухе повисла неловкая пауза. Похоже, я все же стал староват для таких потрясений.

– Ирирган, ты ведь не хочешь сказать, что все это он успел за какие-то три недели?

– Хочу. И если можно, лучше называй меня Ир. Без мерцания мое имя Ириргавирус, но с Иром уже как-то свыкся. – Он улыбнулся, и я понял, что впервые вижу его неподдельно искреннюю улыбку.

Я наконец-то узнал своего бессменного секретаря, которого все это время мне так отчаянно не хватало. Улыбнулся в ответ и пообещал себе сразу же после общения с Иром и Андреем найти командоров и обо всем их расспросить. Хотелось познакомиться еще с одной точкой зрения на изменения, привнесенные психологом в наш привычный уклад жизни.

Но улыбка быстро сползла с лица мерцающего. Он посерьезнел и уточнил:

– Так что там во-вторых?

Помедлив, я принялся рассказывать то, что успел узнать.

– А во-вторых, ему двадцать три и он учится на последнем, старшем курсе института. Всего цикл обучения составляет пять лет, школу они заканчивают в среднем в шестнадцать-семнадцать… – Я снова посмотрел на Ира, но быстро понял, что истинный возраст нашего психолога для него не новость. Очень интересно.

– Да, я знаю, – пробормотал тот, бросил на меня вороватый взгляд и признался: – Только два дня назад узнал. Еще и «колокольчикам» не говорил. Не представляю, что сделает Иля, когда поймет: Андрей умирает и ничего не хочет с этим делать. Психолог отказался продлевать свою жизнь ради нас. Но ведь тогда он даже на выпускном побывать не сможет!

– Тебя это так волнует? – уточнил осторожно.

– А тебя нет? – тут же довольно резко бросил Ир.

– Уже нет, – обронил я и внимательно на него посмотрел.

Ирирган насторожился:

– Ты… что-то сделал?

– Экспериментальная технология протыкания пространства-времени. Не был бы ты на ножах с Лучистым, мог бы узнать массу полезного. Он талантлив, как бы ни был тебе неприятен.

– Он собирался силой меня поцеловать, только чтобы убедиться, что я – это я! – воскликнул Ир негодующе.

– Да. А в итоге тебя поцеловал Андрей. Но, судя по всему, твое мерцание было совсем не против.

– Не против?! Ты тоже думаешь, что если мы мерцаем и в мужчин и в женщин, то и спать способны и с теми и с другими, да?! – вдруг огорошил меня секретарь и, досадуя, отошел к окну.

Встал ко мне спиной. Если бы он все еще был эльфом, уши бы у него покраснели, но, судя по всему, у мерцающих смущение с примесью возмущения было схоже с человеческим, поэтому он таким нехитрым способом попытался спрятать от меня свои пылающие щеки. Мальчишка! Я не ожидал от него такого. Совсем не ожидал.

– Ир, да я многого о вас не знаю, но это не смертельно, как мне кажется.

– А мне кажется, что мир сходит с ума, и я вместе с ним, – в сердцах бросил он, озвучив мои собственные мысли. – Андрей считает, что такие отношения в порядке вещей. Не стесняется говорить об этом. А я уже голову сломал, пытаясь его убедить, чтобы он в своем мире ни на кого не заглядывался, а к кому-нибудь из нашего присмотрелся получше.

– Например, к тебе? – уточнил я, честно попытавшись скрыть, насколько неприятно было бы для меня такое развитие их отношений.

– Да нет же! Как ты не понимаешь?! – Ир резко повернулся ко мне.

Но я не стал развивать тему. Вряд ли в состоянии раздражения мерцающий сможет меня услышать.

– Он пропагандирует свои взгляды среди студентов?

– С чего ты взял? – искренне удивился желтоглазый юноша. И это удивление меня обнадежило.

– Просто предположил. Еще не хватало, чтобы наши ребята раньше времени узнали об этой стороне жизни.