Ксения Никонова - Я и мой король

– Любой маг, конечно, сразу бы определил подделку, но здесь некому поймать меня на обмане. Для простого человека это настоящий билет.

– А почему же ты тогда называешь его иллюзией?

– Потому, что это иллюзия, которая воздействует на чувства людей и говорит им, что она материальна. Этого билета нет. Я могу развеять его в секунду. Какие документы еще нужны?

– Основное удостоверение личности – паспорт. Но тут такая тонкость: не везде прокатит твоя иллюзия. Надо быть очень осторожным. С ним нельзя будет соваться в серьезные заведения. И тем более попадать в милицию. А вот к Санычу сходить можно будет, хотя к нему лучше бы со студенческим. Ой, нельзя со студенческим, ты ж по легенде из другого города. Ох, Дэн, нестыковки у нас с легендой. Спрашивать будут, что ты в библиотеке делаешь.

– Придумаем. Не волнуйся, Маша, люди, как правило, не слишком внимательны к другим, это я тебе как король говорю. А уж у вас вообще каждый сам за себя. Меня это удивляет безмерно.

Через десять минут Российская Федерация обрела нового гражданина в лице Иванова Данила Сергеевича одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Некоторые моменты, такие, как страница с воинской обязанностью, требовали доработки, и я сделала себе зарубку на память – заглянуть к кому-то из парней в паспорт. Правда, причину такого интереса еще не придумала. Зато водяные знаки получились как родные.

Пока Дэн мудровал с паспортом, я достала из холодильника колбасу с хлебом. Хоть бутерброд зажевать, а то когда еще будет случай поесть. Программа на сегодня насыщенная. Поскольку за столом расположился Дэн, я отрезала ломоть на тумбочке и, с тоской вспоминая вчерашний ужин, задумчиво положила бутерброд в рот.

– Не ешь эту гадость! – протянул он руку и забрал мой бутерброд.

– Эй, ты чего?! Отдай! – возмутилась я. – Некогда мне сейчас готовить, когда я еще поем теперь!

Я попыталась вернуть свой законный бутерброд. Ага, разбежалась. Пальцами одной руки мой «братец» аккуратно ухватил меня за запястья, а второй брезгливо стянул колбасу с хлеба и бросил в ведро.

– Держи! – Протянул мне голый хлеб.

– О, ты так любезен! На хлеб и воду меня, значит?! – разозлилась я. Ничего себе, колбасу в мусорку швырять!

– Не кричи, – поморщился Дэн. – Смотреть не могу, как ты это ешь. Сейчас что-нибудь придумаю.

С этими словами он прикрыл глаза, посидел так минуту и показал на холодильник:

– Можешь взять. А мне дай яблоко.

Я открыла холодильник:

– Ну и что здесь брать-то? Ой! Ух ты! – В восторге от увиденого протянула руку и достала дымящуюся отбивную, лежащую на тонкой фарфоровой тарелочке в окружении мелко порубленной зелени и свежих овощей.

– Приятного аппетита! Где мое яблоко?

Я наткнулась на протянутую руку парня.

– Забыла, сейчас дам.

Осторожно поставив тарелочку на стол, снова полезла в холодильник.

– Достань три штуки, – догнал меня голос Дэна. Я подала яблоки. – Дай стаканы.

Не люблю, когда мною командуют. Но то, что последовало дальше, заставило мое раздражение заглохнуть в зачатке. Дэн взял в руки по яблоку, поднял их над стаканами… и в каждый из них пролился сок – как из пачки. Руки парня при этом остались абсолютно сухими, и в них ничего не было – ни шкурки, ни косточек. Потом он взял третье яблоко и «выдавил» сок из него. Подвинул мне почти полный стакан:

– Ешь, пей и слушай меня. Я обещал тебе помощь в учебе. Сейчас у меня много Силы, и я в состоянии наложить на тебя заклинание абсолютной памяти – до конца твоей сессии. Все, что ты прочтешь, запомнишь сразу и навсегда. Погоди! – предостерег он меня от восторгов. – Заклинание имеет побочные эффекты. На время его действия тебе придется избегать ненужных знаний и отрицательных эмоций, собственно, и сильных положительных тоже. Иначе после окончания действия заклинания жизнь некоторое время будет казаться тебе бесцветной. Так что, если ты согласишься, тебе нельзя будет ругаться, ссориться, вообще видеть или слышать что-то неприятное и принимать это близко к сердцу, иначе переживания будут обеспечены на очень долгое время. Лучше сразу уходить или отворачиваться. И так до конца сессии – сможешь? Подумай хорошо.

– Ради абсолютной памяти еще не то смогу!

Я аж зажмурилась от открывшихся передо мной перспектив. Никакой зубрежки, и половину книг из библиотеки можно будет не таскать домой, а читать прямо в читальном зале. Вау! Ходячая дискета! Не, жесткий диск, не меньше! Да за полтора месяца можно столько всего перечитать – до конца учебы хватит! Можно экстерном весь университетский курс сдать!

– И запомню на всю жизнь?

– Да.

– Я согласна!

– Помни же об оборотной стороне! Впрочем, я повторю это еще раз – после того как наложу заклятие. Пойдем в комнату.

Мы прошли в спальню, где Дэн поставил кресла вплотную лицом друг к другу. Вид при этом имел серьезный и сосредоточенный.

– Садись поудобнее, расслабься, как вчера. Если закружится голова – ничего страшного, пройдет, но если станет хуже, подкатит дурнота – сразу сообщаешь мне! Поняла?

Я кивнула. Дэн уселся напротив. Наши колени соприкоснулись, и я попыталась сменить положение ног. Черт, некуда.

– Маша, прекрати дергаться от моих прикосновений! Это заклинание требует телесного контакта.

– Как при черной магии? – невинно осведомилась я.

В ответ Дэн закатил глаза и рявкнул:

– Нет! Как при белой магии! Нам нужно держаться за руки и смотреть друг другу в глаза.

– А на кухне было бы удобнее.

– На тебя часто накладывают заклинания, что ты так уверенно об этом говоришь?

– Нет.

– Тогда лучше помолчи. И прекрати дергаться. Иначе я сейчас передумаю!

– Нет-нет, уже молчу.

– Тогда начинаем. Дай руки.

Я протянула ладони, парень наклонился вперед и взял их в свои.

– Теперь, не отрываясь, смотри мне в глаза. Это важно.

Я взглянула на Дэна. Как нелегко, оказывается, смотреть человеку прямо в глаза, да еще долго. Так и хочется опустить взгляд. Собрав всю волю, я ждала…

Два черных озера становились все шире и глубже, и я погружалась в них. Реальность вокруг отодвинулась куда-то. Я не чувствовала прикосновений рук, голова кружилась как после шампанского. Беспричинное веселье нахлынуло на меня. Тело перестало существовать, я летела сквозь бесконечность. Сначала услышала мягкий шелест, он был вокруг, везде. Потом появился тонкий комариный писк, который становился все настойчивей, громче – и вот звенит уже так, что забивает все. Темнота вокруг все плотнее, реальнее…

– Маша, очнись! – Я почувствовала легкие шлепки по щекам и открыла глаза. На меня смотрел бледный, испуганный Дэн. По лицу его градом струился пот. – Ты в порядке? Слышишь меня?

Я попыталась кивнуть. Ох, шею ломит!