Лана Ежова - Лилии на ветру

– Ты не боишься, что, став женой сына Булата, вынуждена будешь подчиняться их законам и правилам? И лишишься права на собственные мнение и желания?

В глубине души Лиля понимала, что бабушка преувеличивает. Махровый патриархат в стаях оборотней давно исчез, да и Кир не выглядел тираном. Да, гиперопека ему свойственна, но с ней можно смириться. И все-таки ей стало страшно. Обернувшись к Киру и встретив его пытливый взор, Лиля потупилась. И промолчала.

– Еще ты должна знать, если выйдешь замуж за оборотня, я откажусь от тебя, – с угрозой быстро проговорила Полина Ивановна. Помолчала и веско добавила: – Прокляну и лишу имени рода.

Лиля подняла на бабушку округлившиеся глаза. Такого поворота она не ожидала. Остаться без поддержки родных страшно, но во много раз ужасней, когда выводят из рода. В незапамятные времена для изгнанника это означало смерть или скитания до конца жизни.

– Умный мальчик, сам все понял, – вдруг с облегчением улыбнулась Полина, – ему ловить здесь нечего. Лиля, я привезла тебе подарок, пойдем, посмотришь.

Внезапная смена бабушкиного настроения еще больше сбила с толку.

Наконец девушка догадалась обернуться. Кира в кабинете не оказалось. Не дождавшись ее ответа, он ушел. Она смолчала. И он отступил, устав в одиночку бороться за их счастье. Он перестал на нее давить, как она когда-то и просила. Она сама дала понять, что он ей не нужен, безразличен.

Лиля всхлипнула – и бросилась из кабинета.

В домашних шлепанцах, не тратя времени на то, чтобы схватить с вешалки верхнюю одежду, и оставив дверь нараспашку, она выскочила на лестницу. В подъезде пусто. Неужели он успел уйти далеко и она его не догонит?! Обувь слетала с ног, приходилось останавливаться, а затем прыгать через две ступеньки. Торопиться и снова останавливаться. Никогда еще спуск с пятого этажа не казался ей таким длинным.

Выскочив на улицу, девушка задрожала: холодный ливень за секунды проник под одежду. Некстати вспомнились наставления Давида не переохлаждаться. Отогнала прочь дурацкие мысли – потом, все потом! Сейчас важней другое.

Кир уже подходил к своему внедорожнику, когда девушка осмелилась его окликнуть. Остановился, дожидаясь, пока она подойдет. И тотчас накинул ей на плечи свою куртку.

– Кирилл…

– Подожди, Лиля, не надо оправдываться. – Мужчина приложил палец к ее бледным губам. – Сначала выслушай меня. Мое самое главное желание, чтобы ты была счастлива. Я люблю тебя, нуждаюсь в тебе. Я уверен в своих чувствах, а вот в твоих уже сомневаюсь. И не хочу, чтобы ты оставалась со мной под давлением, чтобы потом жалела о принятом решении.

– Кирилл, я…

Он снова перебил ее, покачав головой:

– Боюсь, Полина права и я воспользовался твоей неопытностью, спровоцировав твою влюбленность. Я безумно хочу, чтобы ты была моей. Но хочешь ли этого ты?

– Хочу, как ты можешь сомневаться?! Дай мне время – и я уговорю бабушку. Она примет наши отношения.

Лиля, всхлипывая, попыталась юркнуть в надежные и теплые объятия, но Кир мягко отстранил ее.

– Ты противоречишь сама себе.

– Почему я должна выбирать что-то одно?! – Надрывно закричав, она стукнула кулаком по его плечу. – Ты ведь ни от чего не отказываешься!

– Но отказался бы, потребуй того ситуация, – тихо возразил оборотень. – Я отпускаю тебя, даю возможность разобраться в том, чего хочешь ты. Не я, не бабушка или покойный дед. А ты. Слышишь меня, Лиль? Важно лишь то, чего хочешь ты. Это твоя жизнь, пойми, и проживать ее только тебе.

Не верилось, что подобное происходит наяву. Кир бросает ее! Бросает, когда так ей нужен!

– Кирилл…

Желтые волчьи глаза, полные боли и тоски, на человеческом лице смотрелись дико. И страшно.

– Я буду ждать. Разберись в себе, Лиля, поговорим потом.

Девушка обреченно смотрела вслед отъезжающему автомобилю. «Останься, останься, пожалуйста, останься… Останься!» Нет. Он не услышал ее немую мольбу. Плотная сизая пелена дождя вскоре скрыла джип. Бурный поток слез ослепил, спрятав от нее действительность. Застонав, Лиля упала на колени. Ледяная вода противными иголочками впилась в кожу. Но ей больше не было холодно. Наоборот, жар, пробужденный отчаянием и гневом на саму себя, поднимался изнутри, затопляя ее своей мощью, стремясь вырваться наружу.

Лиля в страхе смотрела, как с запястий по капле стекает раскаленный металл блокирующих Силу браслетов. Боли она не чувствовала, язычки пламени, весело охватившие кисти, напоминали ластившихся котят.

Затравленно оглянувшись на свой дом, представила, как стихия вырывается из-под контроля и пожирает здание вместе с ничего не подозревающими жильцами. Слезы вмиг высохли. Что она творит?! Если она не возьмет под контроль взбудораженную Силу, волна пламени выжжет все на несколько километров вокруг!

Недолго думая Лиля сунула руки в лужу. Вода зашипела, забурлила, превращаясь в кипяток. Пламя никак не унималось, точно издеваясь над ней, набиралось сил, поднимаясь уже до локтя. Еще чуть-чуть – и огненная волна накроет двор.

– Девушка! Девушка, вам плохо?

Оглянувшись, Лиля запаниковала. К ней спешила молодая женщина, чуть впереди бежал малыш лет пяти, смешно подпрыгивая под синим детским зонтом с ушками.

Лиля дожевывала бутерброд с сыром, когда хлопнула дверь спальни. Девушка скривилась: она специально проснулась раньше, чтобы уйти из дома незамеченной. Высунув голову из кухни, увидела бредущего на ощупь Мирослава. Взъерошенный, сонный, в боксерах пронзительного апельсинового цвета с надписью «Без ГМО!», он окончательно деморализовал в ее глазах образ главы Совета магов.

Мужчина скрылся в ванной, а Лиля поспешила перелить из кофеварки в свою чашку остатки кофе, прекрасно зная, что вскоре произойдет.

Шаркающие шаги, умиротворенное лицо, полуприкрытые глаза. Маг зашел на автопилоте, потряс кофейником, на дне которого плескалась гуща, и нагло потянулся к чужой чашке.

– О, Лиля! – Он заметил ее после второго глотка и дружелюбно улыбнулся. – Доброе утро. Прости, кажется, это был твой кофе?

– Ничего страшного. Чувствуй себя как дома, – сладко-ехидным голосом предложила девушка.

На самом деле предлагать и не требовалось: маг и так вел себя, словно давно прописался в их квартире, – легко ориентировался, где что лежит, и почти не смущался.

– Как твое самочувствие?

– Спасибо, Мирослав, хорошо. – Сейчас Лиля была сама вежливость. – А ты как? Вчера долго не мог уснуть? Надо было чай заварить от бессонницы.

Сквозь брутальную небритость проступил стыдливый румянец. Рука по привычке потянулась к несуществующей пуговице, и Мирослав покраснел еще больше. Мужчина поспешил сделать глоток, подавился, с трудом откашлявшись, что-то пробормотал и ретировался с кухни.