Наталья Гладышева - Клетка для певчей птицы

Потом пришла в голову мысль, что убийца проводника может ещё находиться здесь. Но как пришла, так и ушла. Пятна на полу засохли, а это говорило о том, что проводника убили давно… Достаточно давно, чтобы кровь побурела. Но находиться в этой комнате я долее не могла. Стараясь не сорваться в истерику, осмотрелась, отметила выход и направилась туда. Осторожно выглянула за косяк снесённой двери. В коридоре никого не наблюдалось. Как и в соседних комнатах. Спустилась со второго этажа вниз и там обнаружила ещё несколько трупов. По наличию амулета отделила тех, кто являлся людьми Форуха и тех, кто им противостоял. Умерших людей, принадлежавших к роду ас Олиани, было больше, чем тех, кто нападал. Двое посторонних лиц, и пятеро относящихся к роду. Входная дверь была выломана, и я смогла заметить, что на улице темно. Фонари не горели, что делало помещение с мертвецами ещё более пугающим. Свет горел только в той комнате, где я очутилась сразу же после перехода. И падал растянутым пятном сверху на лестницу и немного освещал то, что находилось внизу.

И куда идти? И как прятаться? Пребывала в растерянности и прострации. Просто не представляла, как не сойти с ума от такого соседства как умершие люди. И как спастись. Форух говорил связаться с ним через амулет. Постаралась взять себя в руки и сосредоточиться на том, чтобы заняться связью. Сил было катастрофически мало, как и способности сосредоточиться. Трясущимися руками держалась за медальон, как за единственный свой шанс на спасение. И молила всех Богов уберечь меня от сумасшествия, от страха, от смерти… Перед глазами всё расплывалось, слёзы капали сами собой. Я боялась, жутко боялась и старалась не разрыдаться во весь голос, чтобы не привлечь внимания людей, которые могли бы проходить мимо дома.

— Ленора, — голос господина ас Олиани звучал слабо.

Само его призрачное изображение, дёргалось и перекашивалось, меняя внешность мужчины до не узнавания.

— Где вы? — спросила шёпотом.

— Я-то там, где и должен был выйти. А куда запропастились вы? Где вы вышли? Опишите место. Только быстро, энергии на полноценный разговор не так уж и много, — голос мужчины звучал напряжённо и обеспокоенно.

— Я в каком-то доме. Тут трупы людей с амулетами как у меня и вас, и ещё кого-то, — старалась говорить спокойно.

Но голос меня подводил, срывался.

— Я знаю где вы. Думаю вы там, где нас ждали мои не вышедшие на связь люди. Мне потребуется время, чтобы добраться до вас. Вы сможете спрятаться в доме и никуда не выходить, пока мои люди, что оставались на границе Драунберга, доберутся до мятежного города? Тамошнюю точку выхода, которой мы так с вами и не воспользовались, они знают. Ваша задача сделать всё, чтобы спрятаться и не бояться. Справитесь? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Постараюсь, — ответила сквозь слёзы, сглотнув.

Трупы в доме меня пугали, но Форух был прав, уйду, и меня не смогут найти… Поэтому заставила себя глубоко вздохнуть, и ещё раз, и ещё, как только связь с ас Олиани прервалась. Таким образом удалось немного успокоиться и начать соображать чуточку быстрее. Включать в доме свет я не решилась. Привлечёт ещё внимание ненужных людей. Зато попробовать найти кухню стоило. Там должны быть и питьё, и вода. Есть я хотела очень сильно, да и чувствовала себя усталой как никогда. Даже после трёх переходов за день, я не ощущала себя такой разбитой и выпитой досуха.

А потом я подумала о том, что можно было бы попробовать использовать энергию для перехода из амулетов трупов. Там ведь должно было что-то накопиться. Если я правильно поняла пояснения Форуха, то духи в независимости ни от чего, накапливают энергию. И если её там достаточно… То надо придумать как использовать энергию оттуда, чтобы уйти из дома к человеку, которому не безразличная моя участь.

Сделала усилие над собой, чтобы сменить направление и попробовать приблизиться к одному из трупов. Но более двух шагов сделать не смогла, заклинило меня на месте, ноги идти отказывались. Стояла, смотрела на амулет на груди одного из умерших, и не двигалась. А потом подумалось о том, что от амулета нужна защита. Так говорил Форух. У меня она имеется, раз могу пользоваться магией. Догадываюсь, что установил её Альяс, когда медальон подарил… Но хватит ли её на то, чтобы спасти от воздействия множества амулетов?

Отблески света за окном и гул голосов, заставил меня отмереть и попятиться от трупа… Но спрятаться я не успела, несколько мужчин заглянули в дверной проём, осветив переносным фонарём жуткую картину. А у меня магии как на зло не осталось и сил к сопротивлению тоже. Спасёт ли меня плащ и надвинутый чуть ли не до носа капюшон?

— Мародёрша, — констатировал один из них, заметив меня.

— Согласно указу Генерала, все мародёры подлежат аресту и казни, — процитировал второй и сделал шаг в дом.

— А если я живу здесь? — спросила шёпотом, голос не слушался.

— Документы, удостоверяющие личность и подтверждающие ваше проживание здесь, — протянул руку ещё один вошедший в дом мужчина.

В глаза бросалась военная выправка этого человека и властность. Он двигался уверенно и с достоинством. Если бы не тёмные волосы, решила бы что он относится к какому-нибудь родовитому аристократическому дому.

— У меня нет документов, — сказала обречённо чистую правду.

Все документы были у Форуха. А мои вещи и драгоценности, которые я упаковывала ещё в доме барона, должны были доставить к границе отдельно. Усложнять последний непростой переход ещё и багажом, мы не стали.

— Тогда потрудитесь объяснить, что вы делаете в закрытом квартале во время комендантского часа, — строго обратился ко мне человек с выправкой военного.

— Прячусь, — ответила тихо-тихо, чувствуя, что паника отступает.

Сказывалось то ли воспитание, то ли что-то ещё, но я выпрямила спину, не собираясь показывать свой страх этим людям. Если уж умирать, то с достоинством… Правда, где его взять, если подвергнут насилию… Но сонм предков за спиной просто требовал, нет, кричал о том, что стоит вспомнить о происхождении и вести себя достойно. И не дать себе сорваться и упасть в ноги этим людям. Не дать себе кататься по полу, умоляя о снисхождении… Не дать себе плакать в присутствии тех, для кого эти слёзы станут только поводом для насмешек. Это рядом с Форухом я могла позволить себе быть слабой… А тут… Не могу, хоть и хочется рыдать, и биться в истерике… А не могу.

— Увести и допросить, — велел мой собеседник и, глянув, мельком, на трупы распорядился. — Этих убрать в труповозку. Если есть что наверху, туда же.

И меня повели по тёмным улицам незнакомого мне города. Куда, я не знала. Но, стиснув зубы шла, не задавая вопросов. Иногда навстречу попадались группы людей, похожие на ту, что застукала меня в доме. Скорбно скрипели повозки, на которых лежали мертвецы. В свете фонаря у сопровождающего в руках, взгляд выхватил лицо одного из этих мертвых и я вздрогнула. Знакомый мне мальчик-аристократ, который не так давно проверял мои документы. Успел, видать, военный конвой добраться до города…