Лана Ежова - Огонь в твоей крови

Погруженный в неприятные думы, Рома едва не потерял нить разговора, а послушать стоило. Вопрос, заданный полицейским, всколыхнул интерес к загадочной сущности Бранда:

— Юрген, а ты не сможешь сам открыть путь в сидх?

— Не зная координат, никто не сможет, разве что основатель холма, покойный король Красного Терна. Поэтому нам нужен старый портал, созданный сидхе.

— Ближайший на Манхэттене находится на станции «81-я улица — Музей естественной истории». Только принадлежит он цвергам, а эти маленькие гаденыши, сам знаешь что требуют за свои услуги.

— Я платежеспособен в любое время.

В электрическом свете блеснула подброшенная вверх монета. Упав на ладонь Бранда, золотой четвертак на миг продемонстрировал миру аверс с изображением, символизирующим Свободу, и надписью «Liberty».

— Прости, порой я забываю, с кем имею дело, — хмыкнул детектив, — и задаю глупые вопросы.

Булатов насторожился, но ничего любопытного больше не прозвучало.

— Тогда чего мы ждем? Вперед!

До нужной станции метро быстрым шагом добрались за пятнадцать минут. Но эта четверть часа показалась Роману самой длинной в жизни. Юрген заметил его косые взгляды в сторону вампира и устроил прочистку мозгов, избавляя, как он выразился, от снобизма, свойственного и его неугомонной сестренке.

Нижний Амстердам, 9 мая

Если верить балаболам, старшим братьям Пола, то серые дорожные плиты покраснели в момент смерти Тернового короля. Вампиры, захватившие холм, долго пытались выведать секреты правящего рода. Но дети богини Дану отдали свои жизни, лишь бы Филипп не узнал, как расширять территорию холма и как управлять его волшебной природой. Но, главное, чтобы не понял, как создавать новые порталы в мир людей, ведь те проходы, которые пробили сами сидхе, постепенно старели и захлопывались. Пройдет еще немного времени — и пути в Нью-Йорк закроются, превратив Нижний Амстердам в изолированный мирок.

Данилевской также поведали о судьбе радужноволосой Энвфис, младшей дочери Тернового короля. Филипп держал ее на цепи, как собаку, возле своего трона. Почти триста лет, издеваясь морально и физически. И лишь случайно ей удалось себя убить. Став духом, теперь она отыгрывалась на мучителе в меру своих возможностей.

Услышанное и увиденное — им пришлось проехать мимо корчующих колючий кустарник людей — не добавляло любви к вампирам. И Аня боялась, что ненависть не удастся спрятать от проницательного древнего. И пережить аудиенцию окажется не такой легкой задачей, как думалось раньше. Ведь что, по сути, от нее требовалось? Явиться пред светлые очи принца. Скромно и спокойно выдержать допрос, отрицая свою причастность к убийству Блеквуда. Соврать ненавистному кровососу легко, когда руку обхватывает браслет с подвеской-амулетом истины. Но вот теперь, когда перед глазами стояли согбенные фигуры изможденных людей, возник риск выдать истинные чувства.

Еще Ане не давала покоя надежда, затеплившаяся в глазах рабов. Они не умоляли о спасении, но обреченные взгляды, которыми они провожали их процессию, невзирая на удары плетей, вычеркнуть из памяти невозможно. Особенно тому, кто однажды побывал на их месте.

В первые недели ее плена у Аристарха в бар зашел маг. Как же она обрадовалась! Наивная… решила, что к ним нагрянул магический патруль. Поэтому едва не умерла от горя, когда поняла, что мужчина — отступник, сотрудничающий с вампирами, и спасать ее не станет. И все же до последнего надеялась, что тот передумает и освободит ее. Даже после его ухода маленький уголек глупой надежды продолжал тлеть в душе. Но маг за ней не вернулся, как и не сообщил родителям, что видел их дочь, разыскиваемую половиной мира Полуночи.

И теперь, если не попытается вырвать людей из рабства, она проклянет сама себя…

Вблизи замок неожиданно оказался грязно-серого цвета.

У ворот крепостной стены пришлось спешиться и сдать оружие. Стражники, молодые вампиры в плотных плащах с низкими капюшонами, также потребовали приглашение на раут, которое Аня так и не удосужилась забрать. Поэтому пришлось приспустить с плеч палантин и продемонстрировать личную печать принца, алевшую на коже.

— Пиявки бледномордые! Ведь ждали нас! Но нет, надо показать, кто в холме хозяин! — ругался Кледдиф, самый старший брат Пола.

— Успокойся, отец просил не провоцировать «дорогих» соседей, — процедил сквозь зубы Тариан.

Мощенный камнем двор пересекали в молчании. Данилевская вертела головой, не в силах сдержать любопытство — все-таки первый раз очутилась в настоящем средневековом замке! Несколько деревянных строений, одно из которых оказалось конюшней, туда стражники определили их лошадей, а в центре двора — ухоженная клумба с розовыми кустами, фонтаном и статуей. Надменная королева среди цветов девушке не понравилась — багровые бутоны роз слишком напоминали застывшую венозную кровь…

Пересохший фонтан окружал фигурно подстриженный можжевельник, чуть дальше стояло трехметровое изваяние. Воин в облачении средневекового рыцаря поднятым вверх мечом приветствовал гостей. Создателю скульптуры удалось передать хищное выражение лица позировавшего, и черты каменной физиономии пробудили в Ане смутную тревогу. Если бы не считаные секунды, она сумела бы разобраться, что ее насторожило, но задерживаться на одном месте, увы, возможности не было.

У подножия лестницы, перила которой украшали каменные головы мифических чудищ, яростно зудящее клеймо пришлось показывать еще раз.

И здесь же Данилевскую ждало разочарование — ее сопровождающих в замок не пропускали. Как ни возмущались огры, стражи стояли на своем: дальше человеческая девушка идет одна…

И она пошла. Вампир-проводник оказался молчаливым, впрочем, Аня и не испытывала желания вести светские беседы. С каждым шагом оттиск печати обжигал сильнее, словно радуясь приближению к принцу.

Роскошь убранства — мрамор пола и позолоченная мебель, инкрустация драгоценными камнями и вычурная лепнина, изумительные фрески, гобелены и картины знаменитых художников — ускользала от ее восприятия. Сбитой с толку нежданным условием девушке пришлось приложить усилия, чтобы придать лицу маску невозмутимости.

— Прошу, леди, — стражник в очередной раз открыл перед Аней массивные двери, — вас уже ждут.

Медная люстра на сотню свечей не справлялась с задачей освещения огромного зала, в который вошла Данилевская. И редкие канделябры не помогали кованому светильнику разогнать затаившуюся у стен темноту. И все же света хватало, чтобы рассмотреть трон под тяжелым пурпурным балдахином и с двумя флагштоками по бокам. Высокую спинку монаршего кресла, в котором уместилось сразу двое — брюнет и платиновая блондинка, оседлавшая мужские колени, — увивали железные ветви терна с длинными и наверняка острыми шипами.