Екатерина Азарова - Охотники за луной

Из шкафа на кровать полетели очередная белая блуза, корсет и юбка из тонкой шерсти темно-зеленого цвета.

Много времени на переодевание не потребовалось. Минут пятнадцать – и мне в зеркале улыбалась молодая девушка из семьи со средним достатком, в зеленой юбке и белой рубашке, с рыжей косой, заплетенной по антарийской моде «колоском» и перекинутой через плечо.

Вздохнув, потянулась за корсетом как за неизбежным злом, но сильно утягиваться не стала. Тем не менее пыточная конструкция сделала меня еще тоньше в талии, приподняла и увеличила грудь, а бедрам придала выразительности. В качестве завершающего аккорда я покрыла голову косынкой, кокетливо повязав ее сзади так, что она открывала не только несколько прядок вокруг лица, но и придавала мне задорный вид.

Маскирующий амулет решила не использовать, не было необходимости, да и откуда у горожанки среднего достатка может быть разрешение на его использование. Это прерогатива высшей аристократии. Но порой и косметика творит чудеса. Всего лишь немного туши на ресницы, по-особому подведенные стрелки и немного теней. Лицо стало ярче, живее, выразительнее и немного другим. Все-таки правы те, кто утверждает, что можно измениться до неузнаваемости, используя краски для лица.

Хм, а вчерашнее сравнение с пираткой было удачным. Даже небольшая бледность кожи не могла прикрыть некое озорство в глазах, как будто в предвкушении очередного развлечения. За румянец я не переживала. Знала, не пройдет и десяти минут на улице, как нежная кожа под действием морского ветра порозовеет, а губы станут карминовыми.

Так, что у нас там осталось? Ага, неизменная перчатка на руку, скрывающая кольцо де Ансаров. Маскирующий амулет отправился за корсаж (в дезактивированном состоянии, на всякий случай), а в привычные сапожки – небольшой стилет. Никогда не приходилось им пользоваться, но Брайс и Ален были единодушны в требовании таскать с собой оружие. Подхватила теплую шаль, зная непредсказуемость весенней погоды, и еще раз улыбнулась собственному отражению.

Я выскользнула из комнаты и практически побежала вниз, улыбаясь встречающимся слугам. Правильно воспринимая мой наряд, они ничего не говорили и только отвечали такими же искренними улыбками.

Моя семья! И никто больше нам не нужен.

Хорошо, когда можно быть собой и не бояться, что твои поступки и действия будут осуждать и обсуждать. За первое я не волновалась, зная, что все те, кто работает у нас в доме, искренне любят меня и Алена, а насчет второго позаботился брат, взяв с каждого клятву молчания.

– Госпожа Элера. – Ренард поднялся со стула, когда я вошла в столовую.

Немного сжал губы, что стало единственным показателем того, что управляющий не одобряет мои прогулки, как и маскарад, и учтиво склонил голову.

– Ренард, садитесь, пожалуйста. – Как я ни старалась, но так и не научилась «тыкать» седовласому слуге. – В ногах правды нет.

– Спасибо. – Дождавшись, пока я бухнусь в кресло, Ренард сел и положил руки на стол, расположив перед собой извечную папку с бумагами и механическое перо, готовый в любой момент записать все мои пожелания. – Какие будут приказы?

– Никаких приказов, – поморщилась я и, как Ален, забарабанила пальцами по поверхности стола, – только уточнения. Вы знаете, что сегодня мы ждем нового целителя?

– Да, госпожа.

– Расскажите мне о нем, – попросила я и улыбнулась. – Уверена, что вы постарались узнать все, что только можно. Несмотря на то что я сама писала для него приглашение, признаться, справки не наводила. Знаю одно – он лучший и не знает неудач. Но что он за человек?

– Госпожа хорошо изучила меня. – Последовал легкий наклон головы со спрятанной улыбкой в уголках губ.

– Так что?

– Он действительно один из лучших целителей Ройгара, можно сказать, самый лучший. Второй маг Академии Ройгара, а, насколько вы знаете, титул первого носит маг императора Алеара. Господин Халид аль Карризи согласился работать с милордом, заинтересовавшись тем, что никто из его коллег не справился с проблемой. Знатного происхождения, к деньгам равнодушен, высокомерен. Славится нетрадиционным подходом к пациентам и не известно ни об одном случае, когда бы он не добился успеха.

– Обнадеживает.

– Мне тоже так кажется. Господин Ален в последнее время несколько упал духом, – вздохнул Ренард, – ему необходима встряска, а что может быть лучше новой надежды.

– Все верно, но боюсь, он не вынесет нового разочарования. За последние дни он даже не упоминал о его визите, старательно делая вид, что его и не будет. – Я на миг прикрыла глаза. – Лекарь приедет в четыре?

– В пять, госпожа Элера.

– Хм, Ален прав, – задумчиво протянула я, сетуя, что могла ошибиться, – с памятью в последнее время у меня не особо.

– Госпоже нужно отдохнуть, и все придет в норму.

– Наверное, – согласилась я и сообщила: – Вернусь в четыре, может, раньше.

– А как же завтрак?

– В городе перекушу, – на мгновение задумавшись, решила я.

– Тогда госпоже стоит взять с собой кошелек. – Ренард улыбнулся и протянул мне кисет, в котором звякнули монетки.

– Точно. – Еле удержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу, удивляясь своей странной забывчивости, я спрятала кошелек в карман платья. – Все-то вы предусмотрели.

– Работа такая.

– Знаю. Так я ушла…

– Легкой дороги, госпожа.

Я люблю Антарию, люблю ее столицу Тарион. Так, словно она часть меня. Наверное, так мать может любить дитя. И пускай мне не довелось познать радость материнства, но город, наравне с Аленом, Брайсом и еще некоторыми близкими людьми, был для меня всем.

Я любила его зимой, когда со стороны никогда не замерзающего моря дули пронизывающие ветра, настолько ледяные и суровые, что кожа моментально становилась красной, а холод пробирал до костей, несмотря на многослойные одежды и меха. Колючие снежинки, словно пчелы, впивались в незащищенные участки тела, а беспечность в выборе одежды вполне могла стоить жизни.

Не менее чудесным наш город бывал и весной, когда ласковое солнышко начинало мягко согревать землю, нежно прикасаясь к ней. Оно прогоняло свинцовые снежные тучи и наполняло все вокруг жизнью и робким обещанием тепла. Мне всегда хотелось играть вместе со светилом, бегать наперегонки с ветром, открывая душу и сердце для новых чувств и впечатлений.

Лето у нас, несомненно, слишком жаркое и как будто испытывает любого на прочность. Город обычно нагревается настолько, что, если случайно выплеснуть на каменную мостовую воду из стакана, она с шипением исчезает, оставляя лишь легкий дымок. Зной всегда изнурял, заставляя порой проклинать погоду, но стоило вспомнить, насколько чудесными бывают летние вечера, когда яростное солнце скрывается за линией горизонта, а с моря прилетает ветерок, принося долгожданную освежающую прохладу, как злость уходила, оставляя только предвкушение ночи. В летние месяцы столица оживала только к вечеру, наполняясь весельем и гамом. В тавернах каждый вечер рекой лились прохладительные напитки, трактирщики открывали окна кухонь, зазывая и искушая ароматами, а улицы заполняли гуляющие горожане, которые частенько танцевали под веселые или страстные мелодии уличных музыкантов и певцов.