Елена Кароль - Виолетта. Жила-была… лич

Зависнув уже после первого предложения, не знала – смеяться или… смеяться. Это шутка?

– А в чем подвох?

– Подвоха нет. Ректор и его сын – твои без остатка, но до того, как ты их убьешь, ты будешь вести мирную и исключительно добропорядочную жизнь. Ну и надеюсь, что также после.

– И тебе их не жаль?

– С чего бы? – пожал плечами инквизитор, расположившись наконец в кресле напротив. – Мы знаем, что за всем этим стоит именно он. Увы, знать – это одно, а предоставить неоспоримые доказательства… Их нет. Как нет и тех, кто может дать показания. За те годы, что мы здесь, необъяснимым образом пропало порядка сорока свидетелей. Бесследно.

– Мм… какой шустрый… – Задумавшись, все же недоверчиво уточнила: – И ты не будешь мне мешать?

– Не буду. Но присматривать буду.

– Зачем тебе это? – Неопределенное выражение лица мало что объясняло, и я повторила: – Зачем?

– Затем. Ты не отвечаешь на мои вопросы, я не буду отвечать на твои. Мы в расчете, кнопка.

– Меня зовут Ви.

– Правда?

– Да.

– Отлично. – Кивок, словно этого ему более чем достаточно, и странный жест рукой, после которого спало оцепенение. – Итак, повторюсь, но я могу тебе помочь? Хотя бы с… – поморщившись, кивнул на ладони, завернутые в полотенце, – руками.

– Ну-у-у… – неуверенно протянула я, сложив губы трубочкой, но истинно желаемое озвучить не решилась, – нет.

– Стесняешься?

– Я мало чего стесняюсь.

– А почему тогда?

– Что?

– Почему не говоришь, что тебе необходима моя жизненная сила для восстановления? – Последовала очередная ехидная ухмылка, словно он лучше меня знает, что мне необходимо.

– Тео, ты… ты…

– Что?

– Неужели поцелуешь нежить? – Прищурившись, вмиг отрастила клыки, а в глубине глаз сверкнули алые всполохи. – Неужели и на это согласен?

– А ты думаешь, что я поведусь на слабо? – Вместо ответа – отросшие клыки, ничуть не меньше моих, а в глазах снова сверкнула звериная желтизна. – Кнопка, ты не полноценная нежить, ты всего лишь недоумершая, которая совсем скоро станет окончательно живой. И поверь, для меня это не станет преградой. – Резко встав и нависнув надо мной, положил руки на спинку кресла. – А для тебя?

Пару раз сморгнуть, чтобы в полной мере осознать его вопрос, а потом изумленно и недоверчиво протянуть:

– О-о-оу… Сегодня всемирный день доноров жизненной силы, а я и не знаю?

– Возможно.

Взгляд одновременно и серьезен и ироничен, но он все не отстраняется, и я решаюсь на эксперимент. Йех… Помирать, так от счастья!

Приподнять голову чуть выше, чуть смущенно улыбнуться и одними глазами сказать «спасибо». Да… спасибо за то, что так своеобразно пытаешься помочь и поддержать, поверь, это очень многое значит.

Мысли, очень много мыслей роилось у меня в голове, когда его губы наконец коснулись моих. Сначала легко, едва-едва, следом уже уверенней, чувствуя, что я готова позволить ему намного больше, а затем… Ураган чувств и желаний смел все установки. Какая, к чертям, сдержанность, когда я хочу лишь одного?! Хочу-хочу-хочу… Всего и без остатка! И плевать, кто он! И плевать кто… Нет, не плевать, кто я.

– Все… все. Все! Хватит! – Упершись в его грудь локтями, так как костяшки пальцев все еще белели, прошептала снова: – Хватит, Тео… не надо. Только не так.

– Прости. – Прижав меня к себе и уткнувшись носом в волосы, обнял так аккуратно и нежно, что я не удержалась, улыбнулась. Хорошо, что он не видит… Интересно, а когда я оказалась у него на коленях, если только что сидела в кресле? Блин, вот так и выпадают из реальности… – Тебе действительно хватит? Или… еще?

Не сдержавшись и хмыкнув в ответ на провокационный тон, прислушалась к себе и, удивившись тому, что резерв оказался переполнен и энергия буквально булькала через край, покачала головой:

– Нет, достаточно. – Немного помолчала и добавила: – Спасибо. И да, я обещаю выполнить условия нашего нового соглашения. Даже согласна предоставить в распоряжение инквизиции кое-какие сведения, раз сама я больше никуда не пойду.

– О чем?

– О рабском рынке.

– Согласен. Сейчас?

– Ну… – Немного замявшись, все же сказала: – В общем, у меня есть души…

– Хм? Какое прекрасное начало! Продолжай, Ви, я тебя очень внимательно слушаю…

После этого знаменательного понедельника практически незаметно пролетели полтора месяца. Я слила информацию по рабскому рынку, инквизиция провела весьма успешную операцию по изъятию и перехвату, но… ни один из взятых живым исполнителей не прожил и суток. Об этом мне сообщил Тео, когда мы увиделись в пятницу. Я предполагала нечто такое, но сам он был весьма раздосадован. Нет, они, конечно, их допросили и теперь имели довольно крепкие нити, ведущие как к поставщикам, так и к покупателям, но на распутывание всего этого клубка, который накрутил ректор, уйдут годы и годы. Как я поняла, последнее время он вообще не светился, предпочитая работать через уйму посредников, но все равно практически из всех нелегальных дел торчали его длинные уши.

Мои руки зажили в рекордно короткие сроки. Через три дня и я была здоровее всех живых, за что не забыла поблагодарить господина инквизитора, в ближайшую пятницу снова сходив к нему на свидание. Только на этот раз мы встретились уже на природе, поскольку светить своим настоящим лицом в городе я не рискнула, а Тео желал видеть меня настоящую. Свидание прошло более чем успешно – пуговицы остались на своих местах, но губы настолько опухли от поцелуев, что вечером, посмотрев на себя в зеркало, я могла лишь отмахиваться от нотаций хранителя да счастливо щуриться.

Господин Тразгаард, после того как оклемался в нашей лаборатории, предпочел уехать на пару месяцев на малую родину – проведать матушку. Отец в одном из разговоров упомянул, что дроу, даже несмотря на то что глава гильдии, довольно разумный тип, и согласился с доводами отца, что светить своим абсолютным выздоровлением перед ректором не стоит.

Вернулась Ингрид, но с приобретением нового и уже окончательно своего тела, как ни странно, решила погодить – перезнакомившись с моей многочисленной призрачной родней, преимущественно мужского пола, девица по секрету призналась: «Твой троюродный дедушка такой пуся… Давай немножко попозже, ага?» Попозже так попозже, мне вообще без разницы.

Спасенный котенок оказался не котенком, а практически новорожденным детенышем мантикоры. Мамулю уже успели пустить в расход, а малыша должны были оприходовать на днях. Узнав, кого я притащила домой, храшхен весьма выразительно закатил глаза к потолку, но после моих убойных аргументов (сам дурак!) предпочел согласиться стать мелкому папой. Ну а Анни, соответственно, мамочкой – кормила малыша из пипетки, чуть ли не по часам меняла лечебные амулеты, а пару раз, когда я не уследила, даже утаскивала его к себе в постель.