Дарья Кошевая - Хорошие девочки предпочитают плохих мальчиков

– Черт! – услышала я голос Костика и чуть не заплакала от облегчения – он жив!

– Черт! – повторил он. – Голову разбил, похоже!

Я осторожно вошла в зал. Муж встретился со мной глазами.

– Что? Думала, я сдох? – спросил он. – Не дождешься!..

Придерживая ладонью окровавленный затылок, он извлек из шкафа черную спортивную сумку и начал запихивать в нее вещи.

– Что ты делаешь? – пробормотала я, но он не ответил. Быстро собрался, открыл входную дверь и бросил свои ключи мне под ноги. Даже не сказал ничего напоследок. Я закрыла за ним дверь и снова опустилась на коврик. Кажется, это становилось привычкой…

Лизины шаги я услышала сразу. С трудом поднялась, щелкнула замком.

– Костя ушел, – сказала я и медленно сползла по стене вниз, потому что стоять оказалось тяжело.

– Как ушел? – нервно уточнила сестра.

– Собрал вещи и ушел.

– Так он жив?

– Жив. Потерял сознание, наверное. Я его толкнула, он упал и отключился. Из его головы текла кровь, я думала что он… – я начала дрожать. Лиза помогла мне подняться. С ней был кто-то еще, но у меня не получалось сфокусироваться. Она отвела меня в спальню и почти насильно уложила в кровать.

– Тебе надо отдохнуть, – бормотала Лиза. Я не знала, от чего мне отдыхать, но послушно устроила голову на подушке и закрыла глаза. Я хотела, чтобы сестра осталась со мной, но не успела ей сказать об этом. Щелкнул замок на входной двери. Я осталась совсем одна.

Я все-таки заснула, хотя это больше походило на забытье. Проснулась только на следующий день от звона будильника. Было очень жарко. Даже простыня, которой я укрывалась, оказалась мокрой от пота, а кожа на руках и лице просто горела. Я распахнула окно, но это помогло мало. Может я заболела и у меня лихорадка? С другой стороны, болезнь обычно вызывает слабость, а я чувствовала себя сильной как никогда.

А может мне давно стоило расстаться с мужем?

Я сходила в душ, потом сварила себе кофе. Что ж, пора на работу, что бы ни случилось.

Машины у подъезда не оказалось. Видимо Костя уехал на ней, позабыв, что подарки не принято забирать обратно. Ну и гуччи с ним! Я свернула в сторону автобусной остановки. Народу было много, кажется половина города постаралась занять вакантное место в очереди. Неужели так происходит каждое утро? Автобусы ездили часто, но забраться удалось только в третий по счету. Меня прижали к металлическому поручню, который больно впился в ребра. А на любимые кожаные туфли поставили что-то тяжелое.

И почему я не поймала такси?

Рядом примостился оборванный мужчина, одетый в стиле законченного пьяницы, дыхнул в лицо перегаром и подмигнул. Меня скрутило от отвращения. Я поймала в грязном автобусном стекле отражение глаз: темных, отчаянных, прерываемых контурами уличных пейзажей.

И хотя странно такое говорить, собственное отражение меня напугало. И дело не в том, что я слишком интенсивно воспользовалась удлиняющей тушью. Нет. Просто лицо под слоем косметики казалось лицом незнакомки.

В автобусе было душно. Пьяница вышел, но его место тут же заняла некрасивая женщина с вороньим гнездом на голове, в розовой кофте и старых синих рейтузах. Дама смерила меня презрительным взглядом, поджала тонкие, обведенные бордовым карандашом губы. Я отвернулась. Тяжелый баул ударил по коленке.

– Ах ты дрянь размалеванная! – вдруг заверещала женщина. – Хотела украсть мой кошелек?

Люди вокруг заинтересованно оглянулись на нас.

– Вы что, ко мне обращаетесь?

– Да, да, к тебе, мымра ты крашеная! Я видела, как ты полезла в мою сумку! Воровка!

– Что? – я задохнулась от возмущения.

– Ты глазами-то не хлопай! – заводила себя она. – Видала я таких! Строят из себя героинь телесериалов, а сами воруют в автобусах!

– Как вам не стыдно! – подала голос бабушка, прижимающаяся ко мне справа. Я сжала зубы, чтобы не сказать гадость, и посоветовала себе успокоиться.

– Ишь, глазами-то как сверкает! Надо милицию позвать! Они, наверное, давно ее разыскивают!

Я отодвинула ее локтем и направилась к выходу. Хорошо, что показалась моя остановка.

– Куда пошла! Держи ее! – послышалось в след, но держать меня никто не стал. И на том спасибо. Я покинула негостеприимный автобус.

«С Лизой подобного бы не случилось», – невольно подумала я. – «У нее такая ангельская внешность, что никому не придет в голову сказать гадость! А таких как я старшее поколение просто ненавидит!..» Широкими злыми шагами я миновала гулкую площадь, прошла мимо кафе «Элли», в котором я часто пила кофе перед рабочим днем, и поднялась по ступенькам бизнес-центра «Веста». Снаружи это было уродливое здание времен капитализма, но внутри все сияло новеньким евроремонтом и скользким паркетным полом. Кажется, его специально начищали так, чтобы ты чувствовал себя словно на середине замерзшего озера. Я погарцевала к лифтам. Вместе со мной в кабину вошел Карп Петрович, он возглавлял какой-то отдел информации или что-то в этом роде, был нагл и заносчив со всеми, кого видел, к тому же никогда не упускал случая пристать ко мне. Ехать с ним в лифте тет-а-тет было сущим наказанием.

– Привет, куколка! – улыбнулся попутчик. Дверцы лифта захлопнулись, словно капкан. Я инстинктивно отшатнулась и почувствовала холод металлической стенки сквозь тонкую ткань блузки.

Карп Петрович более чем оправдывал свое «рыбное» имя. Глубоко посажанные глазки так и шныряли по моей фигуре, серебристый, как чешуя пиджак, не сходился на круглом животе.

– Как провела выходные?

– Отлично, – кивнула я. Лифт еле тащился вверх.

– Может, сходим куда-нибудь вечером? Бильярд, боулинг, что скажешь? – он протянул ко мне руку, будто хотел обнять.

– Не могу. Муж будет против.

Обычно я была с ним вежлива, но сегодня… Сегодня не тот день. Лифт заскрипел и остановился. Мы что, застряли?

– Мы что, застряли? – мой голос выдал панику. Карп Петрович неопределенно хмыкнул и принялся давить на все кнопки подряд. Ничего не происходило.

– Похоже на то!

Опять эта его мерзкая улыбочка.

– Не волнуйся, куколка! Скоро нас вытащат. У тебя же нет клаустрофобии?

– Нет, – пробормотала я. Хотя может и есть. С ним у меня обостряются все виды фобий. Кнопка «вызов» не реагировала. Я застучала кулаком по дверце. Карп Петрович подошел сзади.

– От тебя так вкусно пахнет! – заявил мужчина, переходя на интимный полушепот. По моей руке пробежала темная искра. Потом еще одна. Что это? На ладони появился черный огонек величиной с пламя от зажигалки. В лифте погас свет. Я почувствовала, что мужчина потянулся к вырезу на моей блузке. Я выставила ладонь вперед, защищаясь. Карп Петрович отлетел к противоположной стене. В недрах лифтовой шахты загудело. Мигнул свет. Двери с мягким клацаньем разъехались.