Дарья Кошевая - Хорошие девочки предпочитают плохих мальчиков

Если бы не Люс, мы не узнали бы, что произошло. Но он уже наловчился играть с зеркалами, и мог беспрепятственно наблюдать за родителями, если рядом с ними были хорошо отражающие свет поверхности.

Родители не были политиками. Они возглавляли контролирующие политиков органы. Это был совет, важный, раз все они появились на нем. Решалось будущее страны, стоящей на распутье. Стол из красного дерева. Люди в форме, наши родители в строгих костюмах с такими же строгими лицами. И вдруг – вспышки света, ослепительно яркие даже для тех, кто смотрит сквозь небольшое круглое зеркало.

Так началась наша новая жизнь и не могу сказать, что она кому-нибудь нравилась. Хрейг был старшим, но Аретта компенсировала разницу в возрасте стальным характером. Она всегда знала, где добыть денег и еды. Она говорила, как нам жить дальше. Она строила планы. Она их осуществляла. Всегда. Я плелся в хвосте. Может тогда Аретта и возненавидела меня – слишком маленького и слабого, обузу для всех. Она не раз клялась разделаться со мной, когда я плачем будил ее по ночам. От этого я плакал еще сильнее, в конце концов начиная задыхаться. Иногда я пытался убежать, но она каждый раз находила меня и возвращала обратно. Не знаю, зачем она это делала.

Мы взрослели. Некоторые ушли из школы до того, как это стало расцениваться, как предательство, и занялись своими делами. Некоторые погибли, столкнувшись со светлыми. Но большинство осталось в школе.

Я тоже вырос. Ненависть между мной и Ареттой изменялась от холодной до горячей и обратно. Впрочем, сестре пришлось по вкусу, что я оказался призывающим. В каком-то смысле, это было ее наградой за терпение и снисходительность. Но теперь я не нравился ей, потому как она не могла управлять мной так, как ей бы хотелось. Мы постоянно ссорились, она требовала больше новых учеников, а я – чтобы меня оставили в покое. «Такой дар…» – говорила она, – «и в таком человеке… Ужасная расточительность!» В ее школу редко приходили люди, слышащие зов. Аретта мечтала втрое увеличить это количество с помощью меня.

Я никогда не любил свой странный талант. Мне хотелось найти возможность вернуться в свой мир, в тот, о котором так много рассказывала мама. Там мне не пришлось бы призывать чужую силу. У жителей того мира она не была спрятана так глубоко и не сплеталась с душой. Люди рождались либо со способностями, либо нет, и третьего было не дано.

Хрэйг как-то сказал мне, что знает, где сейчас самая тонкая граница между мирами. Что если бы он мог создать новый Разлом, то сделал бы это именно там. Он иногда прилетал в это место и изучал. Энергия была странная, не похожая на земную. Хрэйг утверждал, что иногда он чувствует воздух того мира, сочащийся из невидимых трещин. Я вытянул из его воспоминаний, где это находится.

Это было давно. Он уже забыл о том разговоре, но я помнил. Когда я покинул Красные скалы, чтобы не вернуться, я поехал именно туда. Маленький городок, заснеженный парк, скамейка. Думаю, это было слабостью. Подсознательно я надеялся, что Разлом откроется, почувствовав меня, и я спокойно смогу уйти. Увы, так это не работало. Я тоже почувствовал тонкую границу между реальностями, но так и не смог ее преодолеть.

– О чем ты задумался? – спросила Лиза.

– О том, как множество глупых поступков привели меня сюда.

Она вспыхнула:

– Я же говорила, что тебе не стоит идти с нами!

– Нет, Лиза, я говорю не об этом поступке. Приехать сюда как раз стоило. Я не мог отпустить тебя в это логово одну.

Я оглянулся на стену, где должно было быть окно. Но окна там не было. Вместо него висела картина: абстрактно нарисованные горные вершины.

– Интересно, светлые знают, что у них черное чувство юмора?

Я мог бы выйти отсюда. На самом деле этот маленький факт я укрыл от моих тюремщиков и девочки с кудряшками, из-за которой здесь оказался. Я не могу доверить ей свою жизнь. Ни в такой ситуации, когда она выбирает между сестрой и темным магом.

Мало кто знает, что магия иллюзии не просто скрывает истину, но если постараться, может и уговорить одну материю стать другой. Например, я могу взять любой из предметов в этой комнате и сделать их своим оружием. Если это будет меч, то он будет резать, а если молоток – то бить. Я могу сделать из стола огромную гаубицу, но она, к сожалению, стрелять не будет. Я могу заставить эту дверь или эти замки исчезнуть, превратив их во что-нибудь, что не потребуется открывать. Но с той стороны меня ждут двое магов. Я могу также поступить с одной из стен, но не знаю, что за ними, кроме той, за которой только небо. Мы на шестом этаже. А летать я, да, увы, не умею и не умел никогда.

Лиза

– Он сказал тебе что-нибудь интересное?

Я подняла брови. «Светлые знают, что у них черное чувство юмора?» Мне кажется, это интересно и забавно. Но интуиция подсказывает мне, что им не понравится, если я это повторю. По всей видимости, они хотя услышать что-то другое, касающееся нашего общего дела. Позволяю себе повредничать:

– А вы разве не слушали?

Госпожа Ивера задумчиво глядит на меня и кивает.

– Разумеется, мои люди прослушивают комнату, но объект с помощью магии искажает наши записи.

«Мои люди», «объект» – словно она начальник полицейского участка! Хотя обстановка вокруг и впрямь напоминает командный пункт, какими их показывают по телеку. Я-то в этом не разбираюсь, но здесь просто огромное количество разной техники, среди которой я узнаю только мониторы и принтеры. Часть оборудования мигает лампочками и издает разные звуки, часть – выплевывает из себя листы бумаги с какими-то ломаными линиями, похожими на кардиограмму.

– Дима ничего не скажет, – говорю я. – Даже мне.

В последний момент голос подводит, выдавая сожаление. Подхожу к окну, которое занимает почти всю противоположную стену. Мы на верхнем этаже небоскреба. Белокаменск сейчас как на ладони. Но вид, открывшийся отсюда, меня не занимает. Я все еще с Димой в его комфортабельной комнате-камере, и я все еще переживаю за Сашу.

– Мы найдем твою сестру, – говорит Ивера, видя, как я охватываю себя руками. – Красные скалы – это хорошая зацепка. Есть несколько мест с таким названием и мы проверим их все. Я не исключаю также, что нужное место вообще не нанесено на карту, но фотографии со спутников в любом случае его фиксируют. Мы найдем темных.

Софья подошла ко мне и обняла за плечи.

– Знаю, как тебе тяжело, но мы все сделали правильно, – сказала она. Мы дошли до комнаты, которую отвели специально для нас. По крайней мере, эту дверь мы открывали и закрывали сами.

Я отправилась в душ. С удовольствием встала под теплые струи воды и намылила волосы шампунем с ароматом ванили. Из большого квадратного зеркала на меня смотрело худое, осунувшееся лицо; выражение глаз напоминало глаза испуганного зверька. Вот во что я превратилась. Я провела мокрой рукой по поверхности, и отражение стерлось. С некоторых пор я не любила зеркала.