Морган Райс - Обращенная

Кэйтлин шире открыла глаза, ее сердце бешено колотилось. Она пыталась понять, где находится. Здесь было холодно. На девушке все еще была одежда, но обувь исчезла – она чувствовала под ногами холодный камень. Кроме того, она ощущала камень и за спиной – она стояла у стены. Кэйтлин была прикована цепью к стене.

Она осмотрела комнату, пытаясь что-то придумать. Но здесь царила кромешная тьма. Кэйтлин замерзла. Ей хотелось пить. Она сглотнула – в горле у нее пересохло.

Кэйтлин изо всех сил натянула цепь, но даже ее не так давно приобретенной силы не хватило на то, чтобы цепь сдвинулась. Ее крепко приковали.

Девушка открыла рот, чтобы закричать о помощи. Первая попытка не удалась – во рту у нее пересохло. Она еще раз сглотнула.

«Помогите!» – крикнула она, ее голос прозвучал скрипучим. – «ПОМОГИТЕ!» – снова закричала Кэйтлин и на этот раз гораздо громче.

Ничего. Она прислушалась и услышала слабый свист где-то вдалеке. Но откуда?

Кэйтлин попыталась вспомнить. Где она была в последний раз?

Она вспомнила, что шла домой. Ее квартира. Она нахмурилась, вспомнив мать. Мертвую. Девушке стало очень жаль ее, словно это была ее вина. Она почувствовала угрызения совести. Кэйтлин хотела бы быть лучшей дочерью, даже если отношение матери к ней оставляло желать лучшего. Даже несмотря на то, что мама выпалила накануне о том, что Кэйтлин на самом деле не была ее дочерью. Неужели это правда? Или эти слова просто были сказаны в приступе гнева?

А потом… те три человека. Одетые в черное. Такие бледные. Подходят к ней. Затем… Полиция. Пуля. Как они остановили пулю? Кем были эти люди? Почему они использовали слово «человек»? Она могла бы посчитать их плодом своего воображения, если бы не видела своими собственными глазами, как они остановили пулю в воздухе.

Затем… переулок. Преследование.

А потом… Мрак. Внезапно Кэйтлин услышала скрип металлической двери. Она прищурилась, когда вдалеке появился свет. Это был факел. Кто-то шел к ней, неся в руках факел.

Когда он подошел ближе, в комнате стало светло. Она находилась в огромной какофонической комнате, полностью высеченной из камня. Помещение казалось древним.

Когда человек приблизился, Кэйтлин смогла увидеть его черты. Они поднес факел к лицу и пристально посмотрел на нее так, словно она была насекомым.

Этот человек был гротескным. Его лицо было искажено, из-за чего он был похож на старого изможденного колдуна. Он осклабился и обнажил ряд мелких оранжевых зубов. Изо рта у него разило. Он стоял в нескольких дюймах от девушки и пристально смотрел на нее, после поднес руку к ее лицу, и Кэйтлин увидела его длинные изогнутые желтые ногти – они напоминали когти. Он медленно провел ими по ее щеке – не достаточно для того, чтобы расцарапать ее до крови, но этого хватило, чтобы она отдернулась. Его улыбка стала еще шире.

«Кто ты?» – в ужасе спросила Кэйтлин. – «Где я?»

Он продолжал улыбаться, словно изучая свою добычу. Он уставился на ее шею и облизнулся.

И тогда Кэйтлин услышала звук другой открывающейся металлической двери и увидела, что приближаются несколько факелов.

«Оставь ее!» – прозвучал голос издалека. Человек, стоявший перед Кэйтлин, быстро отступил на несколько футов назад. Он предупреждено склонил голову.

Приблизилась целая группа факелов и, когда они подошли ближе, девушка увидела их лидера – человека, который преследовал ее в переулке.

Он пристально смотрел на нее, предлагая улыбку с теплотой льда. Это был красивый человек – молодой, но внушающий страх. Злой. Его огромные угольные глаза пронзали ее.

Его окружали пять человек, каждый из которых был одет в черное, как и он, но никто не был таким же красивым или огромным, как их лидер. В этой группе было две женщины, которые смотрели на Кэйтлин с тем же холодом.

«Ты должна простить нашего слугу», – сухо произнес человек глубоким, холодным голосом.

«Кто вы?» – спросила Кэйтлин. – «И где я?»

«Прощу прощения за это суровые условия», – сказал человек, пробежав рукой по толстой металлической цепи, которая приковывала ее к стене. – «Мы были бы счастливы отпустить тебя», – добавил он. – «Только если ты ответишь на несколько вопросов».

Кэйтлин посмотрела на него, не зная, что сказать.

«Я начну. Меня зовут Кайл. Я – заместитель лидера клана Блэктайд», – он помедлил. – «Твоя очередь».

«Я не знаю, чего вы от меня хотите», – ответила Кэйтлин.

«Для начала расскажи о своем клане. Кому ты принадлежишь?»

Кэйтлин ломала голову, пытаясь понять, не сошла ли она с ума. Может быть, это все является плодом ее воображения? Она подумала, что, должно быть, застряла в каком-то нездоровом сне. Но девушка ощущала холодный металл на своих запястьях и лодыжках, понимая, что это не сон. Она понятия не имела, что сказать этому человеку. О чем он говорит? Клан? Как… вампир?

«Я никому не принадлежу», – произнесла она.

Он долго смотрел на нее, после чего медленно покачал головой.

«Как хочешь. Мы и раньше имели дело с вампирами-бродягами. Это всегда одно и то же – они приходят проверить нас, желая посмотреть, насколько безопасна наша территория. После этого прибывают больше вампиров. Вот так и начинаются перемещения территории. Но, как видишь, им никогда это не сходит с рук. Наш клан является самым древним и самым сильным в этих землях. Никто никого не убивает здесь, не поплатившись за это. Поэтому я снова спрашиваю тебя – кто тебя прислал? Когда они планируют напасть?»

Территория? Вторжение? Кэйтлин не могла понять, как все это может происходить наяву. Может быть, ей подсыпали какой-то наркотик. Возможно, Джона подсыпал ей что-то. Но она не пила. И никогда не принимала наркотики. Она не спала. Все было реальным – слишком ужасным, невероятно настоящим.

Кэйтлин не могла принимать их просто как группу умалишенных людей – вроде некоего странного культа или общества, которые были совершенно бредовыми. Но, в конце концов, после всего, что произошло с ней за последние 48 часов, она вдруг заметила, что думает дважды. Ее собственная сила. Ее собственное поведение. Девушка чувствовала, как меняется ее тело. Может быть, вампиры правы? Неужели она одна из них? Неужели она оказалась в эпицентре какой-то вампирской войны? С ее удачей все возможно.

Кэйтлин смотрела на лидера, размышляя. Неужели она и правда кого-то убила? Кого? Она не могла вспомнить, но в глубине души у нее было неприятного ощущение того, что это правда. Она действительно кого-то убила. И это больше всего на свете заставило ее почувствовать себя ужасно. Кэйтлин ощутила, как чувства жалости и сожаления накатили на нее. Если это правда, значит, она – убийца. Она никогда не сможет жить с этим.

Кэйтлин уставилась на Кайла.