Морган Райс - Обрученная

«Хм… нет», – ответила она.

Кейтлин не знала, что ещё сказать. Неужели, сам Уильям Шекспир спросил её, играет ли она в театре? Могло ли это значить предложение сыграть одну из ролей в его спектакле?

«УИЛЛ! – крикнул высокий крепкий мужчина, схватив Шекспира за плечи. Он крепко его сжал, и они чокнулись стаканами, проливая пиво. – Ты должен мне выпивку, – продолжил мужчина. – У нас был спор, помнишь? Как видишь, я не перепутал ни единой строчки!»

«Перепутал», – ответил Шекспир.

Мужчина нахмурился: «И что это была за строчка?»

«Не совсем строчка, а фраза внутри строки. Ты пропустил слово, но я тебя прощаю. Буфетчик, дай ему ещё пива!»

Актёры тут же оживились.

Шекспира оттащили в сторону, тянули то направо, то налево. Не успела Кейтлин опомниться, как между ними уже возникла толпа в десяток человек.

Она развернулась и посмотрела на Лили, чувствуя себя глупо за то, что упустила свой шанс. Но даже сейчас, когда всё было позади, она не знала, что могла бы сказать самому Шекспиру. Что любила его пьесы? Какая банальщина. Может, ей следовало сострить? Или просто сказать ему, что живёт 500 лет спустя, и что в 21-м веке он по-прежнему популярен?

Шекспир бы принял её за сумасшедшую. Она могла бы ему сказать, что видела несколько киноверсий «Ромео и Джульетты», но тогда бы пришлось долго объяснять, что же такое «кино».

«Ты представляла вашу встречу именно так?» – спросила Лили.

Кейтлин кивнула, не зная, что ещё сказать. Встреча с Шекспиром была великолепной. Было в нём что-то, особенная аура, энергетика – он был умён, остроумен и полон сил. Теперь Кейтлин поняла, как он мог писать пьесы одна за другой: Уильям Шекспир был совершенно уникальной личностью.

«Понимаю, – ответила Лили. – Я вела себя точно так же в нашу первую встречу. Эмоции бьют через край, да? Что самое поразительное, так это то, что пока он сам не догадывается, каким успешным становится. Он до сих пор смотрит на себя, как на обычного писателя и посредственного актёра, ничем не отличающегося от всех остальных».

Лили покачала головой от удивления.

Кейтлин вернулась к остальным, с радостью отметив, что за это время им удалось найти свободный столик. Она села рядом с Калебом и Скарлет. Напротив разместились Сэм, Полли и Лили, а также несколько других членов клана. Перед всеми стояли кружки с пивом.

«Можно попробовать?» – спросила Скарлет.

Кейтлин и Калеб переглянулись.

«Прости, дорогая, – ответила Кейтлин, – но это можно пить только взрослым».

Кейтлин вдруг задумалась над тем, как Скарлет оказалась в подобном месте. Оглядывая грубые и подозрительные лица посетителей, она поняла, что это было, пожалуй, не лучшее заведение для ребёнка. Странно, почему она не подумала об этом раньше. Кейтлин, видимо, ещё не привыкла к роли родителя. Она решила увести Скарлет из таверны как можно скорее. Она и сама слегка устала. На неё давила энергетика этого заведения. Просмотр пьесы в театре Шекспира стал одним из самых запоминающихся моментов в её жизни, и Кейтлин необходимо было время, чтобы всё обдумать и осознать.

Она взяла Калеба за руку. Он улыбнулся ей, держа кружку пива в другой руке и весело выпивая со всеми остальными. Только Кейтлин собралась сказать ему, что хочет уйти вместе со Скарлет, как над ними раздался голос.

«Калеб? Это ты?»

Голос был женским, и Кейтлин мгновенно напряглась. Разговоры за столом стихли. Все смотрели на незнакомку.

У края стола стояла одна из самых красивых женщин, которых Кейтлин когда-либо приходилось встречать в жизни. Она была высокой, хорошо сложенной блондинкой с горящими зелёными глазами. Наряд её почти облегал тело и был на редкость вызывающим для этого века. Одета она была во всё чёрное, и Кейтлин сразу же поняла, что женщина была одной из них: она тоже была вампиром.

Кейтлин посмотрела на Калеба, пытаясь прочитать всё по его лицу. Было видно, что он не ожидал этой встречи и был чрезвычайно взволнован. Кейтлин внутренне напряглась, чувствуя, что Калеба и эту женщину что-то связывало.

«Вайолет?» – в свою очередь спросил Калеб.

Женщина улыбнулась.

«Всегда знала, что когда-нибудь мы встретимся вновь, – сказала она с улыбкой. – Некоторые встречи предрешены судьбой».

Сердце Кейтлин замерло, когда она почувствовала, что их объединяет очень мощная связь.

Кто эта женщина? гадала Кейтлин. Калеб никогда не упоминал её имени. Почему Калеб ей ничего не рассказывал об этой Вайолет? Могла ли она быть одной из его бывших жён?

Во рту у Кейтлин пересохло. Её съедали беспокойство и печаль. Она так надеялась, что все бывшие пассии Калеба остались в прошлом, особенно после того, что ей пришлось пережить из-за Сэры. Неужели, теперь ей предстоит бороться с этой женщиной?

Кейтлин полагала, нет, она была уверена , что уже больше никто не может встать на пути их счастья. Подаренное Калебом кольцо было ещё одним доказательством того, что судьба была не против их союза.

А теперь это.

Будто читая её мысли, Вайолет перевела взгляд своих зелёных глаз с Калеба на Кейтлин и стала внимательно её рассматривать. Посмотрев на кольцо и словно бы узнав его, она вновь посмотрела на Калеба.

«Кто она?» – медленно и презрительно спросила женщина.

За столом воцарилась тишина. Веселье испарилось. Сэм, Полли, Лили и остальные переводили взгляд с Вайолет на Кейтлин и Калеба. Кейтлин прекрасно понимала, что всё внимание было приковано к ней, и от этого ей становилось не по себе, ведь она совершенно не понимала, что происходит.

«Это… хм, – запинаясь, начал Калеб, – хм… это Кейтлин, – закончил он фразу, явно нервничая и переводя взгляд с одной на другую».

«А это кто?» – спросила Кейтлин, не глядя на Калеба. Она чувствовала, как от страха и расстройства ею всё больше и больше овладевает дрожь.

Калеб прокашлялся. «Вайолет», – ответил он.

«Это я знаю, – раздражённо сказала Кейтлин, – я уже слышала её имя. Я спрашиваю, кто она».

За столом все молчали. В воздухе повисло напряжение, и все повернулись к Калебу.

Сердце билось так сильно, что Кейтлин чувствовала его удары где-то у себя в горле. Было очевидно, что Калеб что-то скрывал. Но что?

Калеб опустил взгляд, а потом виновато посмотрел на Кейтлин: «Вайолет – это та женщина, которая меня обратила».

Кайл яростно пробирался сквозь плотную толпу зрителей внутри театра «Глобус». Многие часы он простоял у дверей, ожидая удобного случая. «Ромео и Джульетта». Отвратительная вещь. Каждое слово актёров было ему противно. Глупая поэзия, сплошная трата его драгоценного времени. Единственная сцена, которая понравилась Кайлу, это сцена смерти Ромео и Джульетты. Жаль, что они не умерли в первом акте. Ещё жаль, что Кайл не был драматургом. Ему казалось, что он мог бы многому научить Шекспира.