Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И каждый день за веком век

От соприкосновения с землей меня уберегла лишь сила любимого человека. Редклиф подбежал ко мне и схватил в охапку. Я выложилась вся, чтобы добить этих гадов.

– Настя, у тебя все хорошо? Скажи что-нибудь!

Он ощупывал меня с головы до ног.

– Все хорошо. Просто я без сил и…

– Что? – сжал он меня в объятиях.

– У меня ее мобильник. – Он удивленно посмотрел на меня, а я, скривившись, пояснила: – Ее хахаль, ради которого она пошла на предательство, – глава этих дуовитов. И теперь мы сможем его вычислить.

– Я тебя убью! Разве можно так рисковать собой?! Я чуть не поседел, пока тебя нашел, и еще раз, пока прикрывал. Но… Ребята из службы безопасности не скоро забудут этот день. Ты была совершенно невероятна, – рассмеялся Фордайс.

– Я – да. Не раз напоминай себе, насколько я потрясающая и опасная, особенно когда ругаешь меня.

– Не сомневайся, трепку я тебе задам. Я же чуть с ума не сошел.

Фордайс крепко, жадно меня поцеловал. И я с радостью ответила.

От потрясения и пережитого я оправилась быстро: нам с Редклифом дали небольшую передышку. Но уже завтра нас ждали с отчетом в корпорации. Соберется вся верхушка и будет решать, что делать дальше. А вот нам с Фордайсом надо поговорить о многом еще до этого события.

Я стояла в ванной и рассматривала кусочек пластика в руках, решая, что делать. Когда услышала, что ко мне наведались гости, быстро выбросила его в мусор. И несколько секунд спустя встретилась в зеркале с глазами Редклифа. Я ахнула: в них стояла мука, ужасная мука.

Затаив дыхание, я наблюдала, как князь подходит ко мне и, склонившись, целует в шею. Я боялась пошевелиться и спугнуть момент… момент нежности и чувственности.

По спине побежали мурашки, дыхание перехватило, и я откинулась на плечо Фордайса. Обхватив меня за талию, он крепко прижал меня к себе, затем его руки скользнули к груди.

Я повернулась и, обхватив Фордайса за шею, прижалась крепко-крепко. Не отрывая взгляда, я, несмотря на все свое нежелание, давала Редклифу возможность передумать.

На данный момент ничто не затуманивает наш разум – ни афродизиак, ни эмоции. Это – момент истины. Все, что сейчас случится, не удастся свалить на обстоятельства. Мы оба это понимали и оба приняли, когда Редклиф склонился ко мне и поцеловал.

Поначалу нежный и мягкий, поцелуй быстро перерос в жадный и быстрый. Страсть неумолимо затягивала в водоворот ощущений.

Я не могла оторвать губ от тела любимого мужчины: он был необходим как воздух. Редклиф, в свою очередь, щедро одаривал жаркими ласками, заставляя меня выгибаться и прижиматься к нему сильнее. Мысли разлетелись, и не было ничего и никого в этом мире кроме нас двоих.

Придя в себя после страсти, я лежала спиной на груди Редклифа, а он зарылся лицом в мои волосы, то и дело глубоко вдыхая.

Но я решилась испортить момент нашей нежности.

– Ты не считаешь, что нам нужно поговорить?

– О чем? – лениво пробормотал князь, прекрасно зная, о чем я.

– Ну, например, о теории.

Я сумела удивить. Опрокинув меня на подушки, Фордайс приподнял брови:

– Например?

– Допустим, чисто теоретически, мужчина врывается в жизнь женщины и начинает пытаться изменить ее жизнь на «правильную». Зачем ему это?

– Решила начать с самого начала?

Я кивнула.

– Что ж, раз мы рассуждаем чисто теоретически, то я думаю, он делал это потому, что беспокоился за нее. В жизнь того, кто безразличен, вмешиваться не будешь.

– Сильный аргумент. Тогда, бесспорно, дама должна покарать его за невнимание и долгое ожидание.

Фордайс рассмеялся:

– Что-то страшное?

– Еще не знаю. Зависит от того, что мужчина намерен делать сейчас.

– Перестать сдерживаться и не отпускать женщину от себя ни на шаг.

– О-о! Тогда его, может, и простят.

Редклиф разулыбался и тихо сказал:

– Я любил тебя всегда, с тех самых пор, как ты родилась. Просто со временем одна любовь трансформировалась в другую. Я наблюдал за твоей жизнью, скучал по тебе. Но это совсем другое, нежели когда видишь и общаешься с человеком вживую.

Я молчала, боясь спугнуть момент желанных признаний.

– Знаю, что отец показал тебе рисунки…

– Откуда?

– Они лежали не так: ты небрежно их убрала. Думаю, отец поделился с тобой своими соображениями…

Я не отрицала. Зачем?

– Сначала мне запрещала видеться с тобой Евгения, и я наблюдал издалека, а потом, когда решился вмешаться в твою жизнь… обострилась обстановка с дуовитами, мне пришлось надолго уехать – выполнять задание корпорации, чтобы заманить дуовитов в ловушку. А через несколько лет все покатилось к чертям. Какая ирония!

– И все благодаря мне.

– Да… Оставил в Петербурге юную девушку с неправильными, на мой взгляд, манерами, а вернулся к прекрасной женщине, у которой в жизни бедлам.

– Все у меня было как надо. Но тебе же не нравилась моя внешность.

– С чего ты взяла? Да, твоя одежда была ужасна и только сейчас стала более-менее пристойной. Но разве можно не заметить твое тело? Я оказался не готов к тому, какое воздействие оно на меня окажет и что ты будешь такой завораживающей. Мне казалось это неправильным, даже преступным, но меня тянуло к тебе, как мотылька к свету, и я ничего не мог поделать, как ни пытался.

– А мне кажется, однажды ночью у тебя получилось.

Фордайс понял, что я намекаю на его поход на сторону.

– Нет, не смог.

– Не смог? – впилась я в него взглядом.

– Нет. Ты стояла перед глазами.

У меня перехватило дыхание.

– Ты постоянно испытывала мою выдержку, мой самоконтроль. Я страдал и физически, и духовно.

– Но почему?..

– …я не подчинился чувствам? Тебе сложно понять. Ты плохо помнишь отца и не знаешь нашей с ним дружбы. Именно перед заданием я поклялся ему беречь тебя, если что-то случится, а не уберег его самого. При таких воспоминаниях сложно представить, что под заботой друг понимал наши личные отношения.

Мне стало не по себе, когда я поставила себя на место Фордайса.

– Но как я себя ни убеждал, ничего не мог поделать. А тот афродизиак подтолкнул к тому, что давно должно было произойти. После первой ночи с тобой я был обречен и уже осознавал это, но пытался что-то изменить. А ты все видела и мучила меня, заставляла ревновать. Дима, Артем, Дубов и твой неизвестный кавалер, которого я ненавижу до сих пор. Кстати, вам придется расстаться.

– Дубов – это несерьезно, и ты знаешь сам, там была сделка. Дима и Артем – мои друзья…

– Которых я все еще могу выкинуть из окна.

– И Дима, кстати, женится.

– Хорошо, его только спущу с лестницы.

– Я тебе сейчас припомню… как бишь ее… Нина?

– Она и ее муж – мои старинные друзья. Она вообще меня как мужчину не воспринимает! – изумился Фордайс. – Предположить, что у нас может что-то быть, – это… извращение.