Екатерина Богданова - Пансион искусных фавориток. Борьба за жизнь

Карай злился все больше, и его пальцы все сильнее стискивали мой подбородок, причиняя боль.

Моему приказу не вняли. Вместо этого мужчина наклонился, оказавшись еще ближе, и прошипел:

— С той самой минуты, как впервые увидел тебя, ты доставляешь мне только хлопоты и проблемы. Откуда ты только взялась, такая лживая, но притягательная.

И он меня поцеловал, что было полной неожиданностью и шло вразрез с общей атмосферой диалога. Шок быстро сменился гневом, и кабинет огласил громкий звук пощечины.

Голова советника дернулась, и он отвернулся, схватившись рукой за щеку.

— За что? — спросил маг. Как-то странно спросил, обиженно и, похоже, действительно не понимая, за что. Когда он повернулся ко мне, все вопросы отпали сами собой. Глуповатое, недоуменное выражение лица говорило само за себя: наркотик подействовал!

— Ты чего дерешься? — продолжал дуться, как ребенок, такой трогательный в невменяемом состоянии советник.

— Ну прости, я не хотела, — заверила я его, приобнимая за талию и подводя к дивану. — Садись, пожалею, и поговорим о чем-нибудь другом.

Карай насупился, но на диван сел и уставился на меня снизу вверх, как на невиданное чудо, широко распахнув глаза. Я раньше и не замечала, какие у него выразительные светло-серые глаза с крупными черными крапинками, из-за которых на расстоянии могло показаться, что они темно-карие.

Прогнала неуместные мысли, присела рядом с советником и будто невзначай поинтересовалась:

— А когда ты впервые меня увидел?

Карай задумался, глупо улыбаясь и почесывая затылок.

— Давно, еще в Возрении, — проговорил он неуверенно. — Или нет… А тебе зачем?

Похоже, с наркотиком я действительно перестаралась, а мучающийся жаждой маг проглотил все содержимое бокала и даже осадка не осталось. Он же сейчас вообще ничего не соображает. И как мне теперь из него сведения вытаскивать?

— А ты красивая. Не самая красивая, но мне нравишься, — неожиданно признался мужчина.

Чем бы я его ни опоила, но это был прежде всего мужчина, а уже потом маг и временно идиот. И вот этот мужчина только что признался мне, что я ему нравлюсь, а по его поведению до начала действия порошка я бы этого не сказала. Неужели Мадолия ошиблась, и под воздействием препарата он все равно в состоянии здраво мыслить и лгать?

— Спасибо, — поблагодарила за такое откровение, внимательно следя за каждым движением Карая и мимикой его лица. Ничто не выдавало притворства. Либо я действительно привлекаю его как женщина, о чем свидетельствовала рука мужчины, опустившаяся на мое колено, либо передо мной мастер актерского искусства, обладающий непревзойденным талантом управлять своими эмоциями.

— Давай все же лучше поговорим, — попросила, скидывая уже начавшую ползти вверх по ноге ладонь. — Ты любишь животных? Больших собак, например.

— Нет, — помотал головой маг. — Они воняют и глупые.

— А ты не глупый, когда в собаку превращаешься? — поинтересовалась напрямую, готовясь быть осмеянной или услышать очередное откровение о магически одаренных людях.

Карай не просто засмеялся — он хохотал, и его неудержимый смех гулко разносился по всему дому, а возможно, и за его пределами.

Разочарованно вздохнув, задумалась над следующим вопросом, но была шокирована тем, что сказал отсмеявшийся советник, и абсолютно забыла, о чем собиралась спросить.

— Я не превращаюсь в собаку, это клубящийся во мне туман иногда выходит из-под контроля, пока я сплю, приобретает форму пса и уходит туда, где ему больше всего нравится, — произнес мужчина серьезным тоном.

Резко вскинув голову, посмотрела на него и натолкнулась на тревожный, сосредоточенный взгляд.

— И давно ты догадалась, что посещающий тебя зверь имеет отношение ко мне? — полюбопытствовал маг, сверля меня взглядом и не давая возможности разорвать зрительный контакт.

Неужели действие наркотика так быстро прошло? Или он все же притворялся?

Я судорожно соображала, что делать: бежать или притвориться невинной жертвой обстоятельств? Во втором случае даже особо и стараться не пришлось бы, потому что жертвой непростых обстоятельств я и была. И тот факт, что я активно сопротивляющаяся жертва, лишь доказывает, что мне сложившаяся ситуация нравится не больше, чем ему.

Карай меж тем встал, повернулся ко мне, сложил руки на груди и повторил вопрос:

— Когда ты догадалась, что это я тревожу тебя по ночам? И почему не предприняла никаких мер?

— А что я должна была сделать? — пожала я плечами. — Капканов вокруг кровати наставить?

— Не помогло бы, — отмахнулся маг. — Не увиливай от ответа.

— Подозрения появились еще в Возрении, — неохотно призналась я. — Но удостоверилась я в этом только сейчас.

— И ради этого ты извела на меня столько редкого препарата? — удивился советник. — Ты либо непревзойденный стратег, замысел которого я не в состоянии постичь, либо полный бездарь, и Мордок совершил грубейшую ошибку, вверив взаимоотношения наших государств в твои изящные ручки.

Невольно бросила взгляд на свои вцепившиеся в подол пальцы. Руки как руки, и что ему опять не нравится? Но под пытливым взглядом завораживающих глаз я вдруг действительно почувствовала себя глупой и слабой. Груз навязанной ответственности навалился на мои хрупкие плечи непосильной ношей. А почему я должна что-то доказывать Караю и отчитываться перед ним?

— Думайте что хотите, советник Туманный. Оставляю вас наедине с вашими подозрениями и амбициями. И можете смело считать меня бездарем, гением или кем вам заблагорассудится. Ваше мнение для меня не критерий выбора линии поведения. Прощайте, — проговорила пренебрежительным тоном истинной принцессы и повернулась, чтобы гордо удалиться.

Но к двери мне приблизиться так и не удалось. На плечо легла сильная мужская рука и сжала его, не позволив сделать больше ни шагу.

— Не уходи, — тихо сказал Карай тоном, подозрительно напоминающим детский.

Оборачиваясь, я уже догадывалась, что увижу умильное выражение обиженного ребенка на мужественном лице советника. Все-таки наркотик работает, но мужчина усиленно борется с его действием, видимо, с помощью магии, и воздействие проявляется волнообразно, то накатывая, то отступая.

Он стоял посреди кабинета, опустив плечи и растерянно глядя на меня, словно хотел что-то сказать, но неожиданно для себя совершенно забыл, что именно.

— Хорошо, я останусь, — проговорила, решившись на риск. — Но только если ты кое-что расскажешь мне.

Мужчина радостно закивал, хватая меня за руку и увлекая обратно к дивану.

Сейчас он напоминал мне деревенского дурачка, которого я вместе с дворовой детворой дразнила и задирала, когда мы всей семьей выезжали за город. Это было еще в те времена, когда отец не разорился и у нас было свое графство. Я тогда была еще совсем малышкой и глумилась над несчастным больным человеком вместе с проказливыми сельскими мальчишками, не понимая, насколько это низко и жестоко.