Любовь Малафеева - О том как долг и обстоятельства создают Героя

Ему оставалось совсем чуть-чуть, когда испуганную тишину зала взорвал крик. Женский:

— Сайфарема!!!! — это кричала вскочившая миниатюрная брюнетка с огромными голубыми глазами. Эту малышку вдвоем едва удерживали на месте Горонский и Ролдит, с такой силой она вырывалась. Но, не смотря ни на что, ее крик возымел нужный эффект — Сайфарема вздрогнула, несколько раз моргнула, и лезвие ее меча замерло всего в пальце от горла Грейхарта. Она не успела повернуться чтобы посмотреть кто же ее окликнул — со всего размаху на нее налетел подоспевший Вальденс и сбил ее с ног. Ее меч полетел куда-то в сторону. Вместе они несколько раз перевернулись, и неожиданно она оказалась сверху, профессионально прижимая к его горлу лезвие кинжала, который она умудрилась не выронить при падении.

— Сайфарема Камшен?

Она тряхнула головой, словно разгоняла туман пред глазами.

— Грии? — девушка изящно поднялась на ноги, растерянно оглядывая притихший зал. Валяющуюся в обмороке кричавшую девушку, расширенные глаза Нолузье и своего преподавателя распластанного на полу. — Что произошло?

Вальденс встал, отряхнул штаны от пыли.

— Я бы сам был непрочь это узнать.

— Что? — она удивленно вздернула брови.

— Ты пыталась убить своего сокурсника.

Девушка ошарашенно посмотрела, на застывшего, как статуя Грейхарта, заметила множество синяков и его почти изрубленную на куски одежду, держащуюся только чудом. Перевела взгляд на преподавателя, и тот прочитал в ее глазах понимание.

Кинжал звякнул об пол, и Сайфарема буквально вылетела из зала. Окриком «Без вас разберусь! Займитесь лучше девушкой и Грейхартом!», Вальденс отбросил рванувшуюся за ней ретивую парочку, кажется, ее друзей и сам поспешил из зала. Поиски беглянки не были долгими — девушка нашлась за следующим поворотом у окна.

Рассмотреть выражение лица из-за свисавших со всех сторон частично расплетенных косичек было невозможно, и он услышал только обреченный шепот:

— Ты же обещала…

Мужчина встал рядом.

— Почему ты ушла?

Хмыканье и грустное:

— Я чудовище? — и непонятно чего было больше в этой фразе — вопроса или утверждения.

— Нет, ты отнюдь не чудовища. У каждого из живущих есть темные стороны и инстинкты. Просто кто-то умело их скрывает.

— Я не умею…

— В этой жизни можно научиться чему угодно.

Она наконец-то откинула с лица волосы, и он с удивлением увидел две мокрые дорожки от слез на ее щеках. На губах играла тихая печальная полуулыбка. Глаза смотрели куда-то в пустоту.

— Думаете, я смогу?

Вальденс кивнул, и аккуратно сжал ее плечо.

— Я уверен. И более того, это необходимо для того, что бы ты продолжила обучение не только у меня, но и в Университете. А если случиться, так что тебя решат исключить, то попрощайся со своими магическими силами. Их тебе заблокируют. А такие недомаги, как правило, долго не живут.

Ее плечи поникли, и вся она кажется, сжалась. Стала меньше и беззащитнее.

— Я буду стараться… — тихий, но твердый шепот.

Интересно, а ее в принципе может согнуть хоть что-нибудь в этой жизни?

В кабинет ректора ворвался взъерошенный и крайне взволнованный чем-то декан Факультета Огня. С грохотом, захлопнув дверь и бросив на рабочий стол тиссэ Дорея несколько неопрятных листов бумаги, Элест навис над своим другом.

— Ты уже читал отчет этого старого сухаря Тихиора об испытании Силы, прошедший у моего первого курса?

Подняв на гостя спокойные глаза, Аламир взял захватанные листы и небрежно пробежал их глазами.

— Я только что их получил.

— Так ты не знаешь?.. — удивленно протянул огневик, падая в услужливо пододвинувшееся кресло.

— Чего? — с интересом подался вперед ректор УВМА.

— Прочти внимательнее. И предельное внимание удели графе с названием «Камшен, Сайфарема».

Недоверчиво прищурившись, мужчина погрузился в чтение. Через минуту он откинулся на спинку своего высокого, похожего на трон, кресла. По его губам бродила непонятная улыбка.

— И что?

— И что? Ты спрашиваешь «и что?». — Элест вскочил с места и нервно заметался из угла в угол. — Как ты можешь быть таким спокойным? У нее же уровень свободно контролируемой силы девятый по шкале Болджа, тогда когда большинство студентов на первых курсах имеют показатели не выше шестерки, а такого как у нее достигают, дай бог, только к выпуску. И то не все. Она даже потенциально сильнее некоторых наших преподавателей, ведь определить количество ее резерва при таком показателе просто невозможно!

— Расслабься, друг мой. — Буквально промурлыкал ректор. Он был похож на обожравшегося сливками кота — полное довольство жизнью. — Чего-то подобного я и ожидал…

Декан Огненного Факультета резко остановился и успокоился, будто на него кто-то ушат холодной воды опрокинул. Он внимательнее присмотрелся к довольному лицу своего друга и медленно опустился обратно в кресло.

— Ты определенно что-то знаешь, но не хочешь мне об этом говорить. И я не понимаю этой твоей скрытности. Если она представляет опасность или важность, то если ты поделишься со мной известными тебе сведеньями, то вдвоем нам будет легче решать возникающие проблемы.

Ректор с одобрительной улыбкой посмотрел на Элеста, подавшегося в азарте спора вперед. Усмехнулся.

— Как я тебе уже говорил вчера Эл, знание, котором я обладаю строго конфиденциально. И дело совсем не в том, что я тебе не доверяю или сомневаюсь в твоем профессионализме. Просто эта игра к сожалению идет на недостижимом для тебя уровне. Сейчас в действие вступают более тонкие и одновременно более мощные силы, чем те с которыми ты привык иметь дело. Любое неосторожное движение сейчас может привести к колоссальной катастрофе. Я сам буду присматривать за девушкой. Возьму на особый контроль всю ее группу, и буду постепенно думать, к чему же это все ведет.

— А ты думаешь, что это все имеет какое-то значение? — С легкой обидой в голосе спросил Элест.

— Я в этом уверен. Недаром же набор этого года пусть и не самый большой, зато потенциально самый могущественный. Что-то надвигается… что-то готовиться в мире, и он стремиться обезопасить себя.

Огневик подобрался как охотничья собака перед командой хозяина.

— И сколько у нас времени? — предчувствиям друга, в университетские годы много времени посветившего различным методикам предсказывания будущего и обладающего превосходным чутьем (особенно на неприятности) он давно научился доверять.

— Лет пять, вряд ли больше…

В темном зале, освещенным только гудящим пламенем камина, сидели двое. Разглядеть их лиц было совершенно не возможно — все скрывала услужливо сгущающая у их фигур темнота.

Неожиданно тишину разорвал скрип приоткрывшейся двери и торопливые шаги визитера. Попав в освещенное пламенем пространство, посетитель, оказавшийся мужчиной среднего возраста с приятным лицом и неожиданно холодными серыми глазами. Он коротко поклонился присутствующим и обратился к, наконец проявившемуся, молодому мужчине, с изумрудно-зелеными глазами.